История римских императоров - Теодор Моммзен

г) Юлиан и Иовиан (355—364)

Тогда император решил вывести последнего принцепса из рода Константина, Юлиана, брата Галла, из тени, в которой тот доселе пребывал.571 Он родился в 331 г., теперь ему было 22 года, и до этих пор он наполовину воспитывался в плену. Юлиан изучал литературу, классику, официально еще не отошел от христианства, исповедовать которое требовалось, хотя и не от каждого частного лица, зато от каждого наследника из рода Константина. Когда его призвали в Милан, он думал, что идет на смерть, которой уже давно был бы предан, если бы императрица Евсевия не испытывала к нему интереса. Сначала его послали в Афины, где он установил связи в литературных кругах, сыгравших большую роль во всей его последующей жизни.

Когда после падения Сильвана на престол потребовался цезарь, Юлиана номинально поставили [MH. III167] во главе Запада, но недоверие Констанция сразу же свело на нет то, что он сделал. Юлиану был выделен эскорт571aвсего в 300 человек,572 с помощью которого, посредством указаний командующего, Констанций заботился о том, чтобы те держали реальную власть в своих руках и не допускали Юлиана к делам. Этого юного ученого, греческого философа, всерьез не считали способным к правлению.

Между тем варвары захватили Агриппину (Кёльн) и сделали вид, что больше не покинут страну и обоснуются в ней. Казалось, будто Запад надолго стал германским. Зимой 355—356 г. Юлиан с горсткой людей был осажден варварами в Августодуне (Отэне).573 Эльзас-Лотарингия была полностью в руках последних. Об этих событиях мы имеем два сообщения: длинное и подробное от Аммиана, короткое — от самого Юлиана.574 Согласно обоим сообщениям, Юлиан отважно пробивался через окружение, но вполне вероятно, как он сам говорит, что достигнуто было немного. Он был ограничен средствами и численностью войска, и указания императора, данные высоким чинам, сковывали его. Марцелл, magister militum, был к нему совершенно враждебен.575

Следующей зимой (356—357) Юлиан остановился у Зенонов, и следующим летом дела пошли лучше.576 Марцелл был заменен Севером,577 с которым было достигнуто своего рода взаимопонимание. [MH. III168] Тенью ложилось, однако, откровенно враждебное поведение руководившего действиями из Италии генерала Варвациона, который держался в стороне от всякого вмешательства, могущего принести пользу.578 Таким образом, в 357 г. в знаменитой битве при Argentoratum Юлиан вынужден был совершенно один со своим маленьким войском в 13 000 человек противостоять значительно превосходившей его силе. Пожалуй, это единственная битва, подробное описание которой мы имеем от отставного солдата и которое благодаря этому в высшей степени показательно для способа ведения военных действий у германцев. Автор этого сообщения Аммиан.579

Алеманы были атакующей стороной; три дня и три ночи они переправлялись через Рейн и выстроились спиной к этой реке. Ставкой Юлиана был холм около Страсбурга. Командующими алеманов были Хнодомар и его племянник Серапион — опять римское имя сражавшегося в рядах врагов алемана, которое вместе с тем указывает на то, что и культ претерпел изменения.580 Пять царей и десять князей окружали Хнодомара и сражались рядом с ним. Его войско составляло 35 000 человек — весьма вероятное число. Пехота алеманов потребовала, чтобы князья спешились и сражались вместе с ними. Очевидно, из-за опасности, исходившей от близости реки к их тылу, они потребовали, чтобы князья сражались наравне с ними. Левый фланг германцев и правый римлян образовывала кавалерия. На римской стороне стояли тяжеловооруженные, закованные в доспехи [MH. III169] всадники и лошади, у алеманов были легковооруженные всадники, смешанные с пехотой, и это определило судьбу беспомощных отягощенных латами римских всадников.

Боевой порядок германцев определяли cunei, замкнутые наступающие колонны, римлян — фалангообразная «черепаха». Бой в конном строю разрешился не в пользу римлян, их конница отступила и обратилась в бегство, несмотря на все усилия Юлиана остановить ее. Тогда начался бой в пешем строю, и пехота одержала победу. На поле брани среди местных князей появляется отряд батавов; отряд алеманов со всеми князьями снова продвигается вперед, доходит до палатки полководца и до первого легиона, но бесполезно, они вынуждены отступить, и тут начинается беспорядочное бегство. Положение было отчаянным; пощады не было, всех, кто не пал от меча, загнали в Рейн. Хнодомар бежит, пытается достичь стоянки судов, конь его падает, он попадает в окружение. Он и 203 человека, в основном знать, вынуждены сдаться.581 6000 павших алеманов остались лежать на поле боя,582 не считая утонувших. Римляне понесли сравнительно небольшие потери. В этой битве Юлиан испытал свои способности в военном деле, с тех пор перевес был на стороне римлян.

В следующем (358) году он водворил порядок на Нижнем Рейне. Река и судоходство были полностью в руках франков; наместник Галлии Флоренций хотел выкупить право прохождения по реке, Юлиан отклонил это предложение.583 Он побил [MH. III170] франков,584 и благодаря этому Галлия опять стала снабжаться продовольствием в должном объеме. Земледелие в Галлии находилось в полном упадке, корабли с зерном приходили из Британии.585

Позаботившись таким образом о снабжении, Юлиан приложил небезуспешные усилия к тому, чтобы смягчить ужасный налоговый гнет.586 То, что он вмешался в это, без сомнения, было узурпацией власти, так как, согласно намерениям императора, Юлиан должен был только фигурировать в качестве правителя, а не выполнять административные функции. Praefectus ргаеtorio Флоренций пожаловался на это вмешательство Юлиана,587 и этот юридический вопрос, должно быть, был решен не в пользу Юлиана, несмотря на то что эта узурпация была уже почти узаконена вопиющими злоупотреблениями.

Страна изнывала не столько от действительного бремени, сколько от бессмысленного и неравномерного повышения налогов советами общин. Эти последние распределили некогда затрагивавшие всю общину налоги между отдельными ее членами, и это было чудовищно несправедливо.

Городские чиновники были еще хуже, чем имперские. В советах общин заседали люди состоятельные. Они заботились о том, чтобы самим при распределении налогов не понести слишком тяжелое бремя, и сваливали его на более бедных, по которым, как явствует из исторического опыта, даже в случае самого справедливого распределения налогового бремени это ударяло сильнее всего. Воспользовавшись авторитетом, который он завоевал как победитель при Argentoratum, Юлиан предпринял решительные меры; в Belgica Secunda он выслал всех чиновников, занимавшихся сбором налогов (comes largitionum) и взял вопрос повышения налогов в собственные руки.588 Особенно резко он выступал против самовольных и невыгодных повышений, которые, естественно, больше всего отягощали [MH. III171] и запутывали бюджет общины и отдельных ее членов, как явление совершенно непредвиденное. Благодаря таким мерам он все больше становился настоящим правителем.

В 358 г. алеманы благодаря вмешательству Констанция со стороны Дуная оказались между двух огней.589 Юлиан перешел Рейн и оттеснил алеманов к восточной границе, последние были сильно унижены.590

В 359 г., о чем, однако, не говорят историки, но что особенно важно для нас, были восстановлены старые пограничные укрепления, и, таким образом, в стране на долгое время воцарился мир.

Таковы были дела Юлиана, которыми он гордился и которые, говорят, вызывали зависть императора и были причиной напряженных отношений (между Юлианом и императором), неизбежных при недостаточном доверии или, скорее, полном недоверии, выказываемом императором по отношению к Юлиану, наряду с положением, дающим власть, которое он вынужден был уступить ему под давлением обстоятельств.591 Империя на самом деле не была едина. Только по случайности и благодаря благоприятному повороту в войне против Магненция Констанцию еще раз удалось добиться личной унии обеих внутренне разделенных и уже отчужденных друг от друга половин Империи. Солдаты и народ западной половины Империи опять хотели особого властителя. Сразу после битвы при Argentoratum солдаты попытались провозгласить Юлиана августом, и Юлиан с трудом смог помешать этому;592 подобный поворот событий в то время мог бы быть для него абсолютно гибельным.