И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Буайяр рассмеялся и добрым взглядом посмотрел на Клэр.
– Вот благодаря ей я до сих пор и дышу, – произнес Буайяр и вновь посмотрел на своего гостя.
– Отрадно слышать, мой друг, – сказал Дюбуа и взял уже третью по счету булочку, – но все же, скажи мне, каково это – жить в цирке?
– А пускай Клэр и расскажет, – Буайяр показал на внучку, – я уже закостенелый, старый, и на все жалуюсь в силу возраста. А вот она – чистая душа, светоч, расчищающий путь всем нам.
– Да что же я могу рассказать, дедушка? – смущенно промолвила Клэр, – я в цирке живу совсем недолго, только лишь…
Удар! Словно молния прошлась по всему ее телу. И тут она вспомнила то, о чем позабыла днем. Вспомнила то, что было заглушено репетициями и представлениями. Сегодня утром она поклялась рассказать своему дедушке страшную тайну, тайну Апельсинового клуба. Клэр оборвала сама себя в тот самый момент, когда из ее рта чуть было не вылетело имя Моррейна. Дюбуа и Буайяр с недоумением посмотрели на нее, ожидая скорейшего продолжения прервавшейся реплики. Но она не могла найти в себе силы сказать что-либо, кроме чудовищной тайны, подслушанной ею вечером прошлого дня. Ей вспомнились слова Алекса о том, что уродцев необходимо зомбировать и использовать как оружие, равным счетом следовало поступить и с Марин Сеньер…Вспомнила она и то, что Жероним Лабушер, который должен был всеми силами оберегать беспомощных уродцев от злого влияния, предал те идеалы, что сам когда-то провозгласил: честь, любовь, правда, верность…Что же теперь ей говорить? Она не знала. Она не понимала, и она не могла. Буайяр стал расспрашивать, что с ней случилось, не нужно ли позвать доктора, Дюбуа даже отложил рулет, в который вцепился минутой ранее. Клэр не отвечала, лишь отрицательно кивала головой в ответ на все вопросы, поступавшие от дедушки. Продолжалось так несколько минут, но для Клэр они казались часами.
Когда Буайяр понял, что пустыми словами не получится воздействовать на внучку, он прибег к крайней мере, которую сам не одобрял. Он дал ей сильную пощечину, от чего она смогла, наконец, прийти в себя. Она вертела головой в разные стороны, словно не понимала, где находится и с кем. Однако, спустя мгновение, Клэр отпрянула от этого, с позволения сказать, транса. Буайяр вновь спросил у нее, что случилось, и она нашла в себе нужные слова, чтобы вразумительно ответить:
– Что ты, дедушка! Со мной все в порядке, совершенно не нужно переживать за меня! – пробормотала Клэр, немного посмеиваясь, – я всего лишь вспомнила один замечательный момент из детства, когда я вместе с подружками купалась в Сене! Ах, как прекрасно было то время! Беззаботное детство, хи-хи! – она поспешила сменить тему – вы не представляете, месье Дюбуа, как и я, и в особенности мой дедушка радовались вашему назначению на высокий пост мэра Дижона. Мы уверены – горожане в вас не ошиблись!
Дюбуа эта лесть жутко понравилась, и он вмиг позабыл о том, что только что произошло. Буайяр же не мог позабыть и еще долгое время сидел, пребывая в некотором удивлении. Когда карманные часы шпрехшталмейстера показали половину пятого, он вспомнил, что цирк пора закрывать.
– Дражайший друг, прошу любезнейше меня простить и не гневаться, – произнес Буайяр и поднялся со стула, – однако нашему цирку пора закрываться. Наш директор распорядился так, что сегодня мы работаем меньше обычного.
Дюбуа встал следом. Клэр поднялась последней.
– Как можно, Мишель! – сказал Дюбуа с ноткой горечи, – думаешь, я настолько спесив, что буду требовать чего-то от тебя? Вы вольные люди – и вы мои друзья! Артисты ваши великолепны, особенно ваш араб, или кто он там, который глотал шпаги, вот он меня поразил до глубины моей чиновничьей души! Мне жаль одного – не удалось с вашим директором повстречаться.
– К сожалению, месье Сеньер слишком занят работой, направленной на улучшение функционирования цирка, но он очень сожалеет о том, что не смог с вами встретиться лично, и выражает вам свое огромное почтение, – сказал Буайяр и проводил Дюбуа к выходу.
Клэр сообщила, что останется в Большом шапито, так как ей необходимо исправить ошибки, допущенные во время сегодняшнего выступления.
– Можешь не волноваться, дедушка, ко мне вскоре должны присоединиться Иштван и Мартин.
– Превосходно. Однако помни, здесь сегодня служит униформист Гастон Бризе, он очень опытный специалист в работе с канатами, так что, если возникнут проблемы – смело обращайся к нему.
– Как скажешь, дедушка. Сегодня я присоединюсь к тебе за ужином. Мне хочется сообщить тебе об одном очень важном деле.
Буайяр молча согласился, после чего покинул Большое шапито, пропихнув вперед себя Дюбуа. Они очень быстро дошли до ворот, обнялись, поцеловались и попрощались. Каждый из них внутри себя ощущал, что встреча их была последней. Буайяр проводил взглядом экипаж (у которого все это время стоял очкастый сутулый секретарь мэра, отправленный им к воротам после завершения основной программы) своего друга, дождался, пока он скроется за горизонтом, и медленно воротился к себе в шатер.
В это время Моррейн разузнал о том, что Клэр собирается репетировать в Большом шапито, да и к тому же на канате. Откуда он узнал? Попросту подслушал разговор Мартина и Иштвана, шедших по дороге. В этом обстоятельстве Алекс увидел превосходную возможность для того, чтобы разобраться с девчонкой, ставшей огромной проблемой, фактически, для всего Апельсинового клуба. Оставалось лишь одно – найти способ. И способ весьма скоро нашелся.
Моррейн спешно направился к Герману, который занимался осмотром Хозяина. Необходимо было разъяснить спорный вопрос касательно измененного состава лечебной мази от болей в суставах, разработанной Германом для акробатов. Вопрос чисто медицинский, не подразумевающий никакой подоплеки. И когда Алекс вошел внутрь шатра Хозяина, то с удивлением обнаружил, что в комнате-кабинете никого не было. Не было ни Лароша, ни лакеев, которые, вроде бы, должны были быть всегда и везде. Словно чья-то невидимая рука убрала их всех. А на виду лежал кинжал, который так и просился, чтобы его взяли. Кинжал этот назывался «Слеза крови» (вспоминайте, дорогие читатели). Лежал он на столе Хозяина, без ножен, будто доставал его кто-то лишь с целью либо продемонстрировать кому-то, либо для того, чтобы разрезать конверт. Да это и не интересовало Алекса. Он поспешил зайти в покои Хозяина, где в данный момент находился доктор Скотт. Сам Хозяин уже спал послеобеденным сном, и потому Герман
