И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Большом шапито теперь, помимо Клэр и униформиста Гастона Бризе, находились Иштван, Мартин и Юби, которого они чуть ли не насильно вытащили из его шатра, чтобы он хоть немного развеялся и посмотрел на репетицию. Гастон Бризе, невысокий молодой работник цирка, стоял около механизма, удерживавшего самый высокий канат. Здесь стоит сделать небольшое отступление и поведать о том, что из себя представлял данный механизм. Сконструирован он был все тем же ныне покойным главным цирковым инженером месье Везалем, а потому заметно отличался от большинства механизмов, сконструированных другими мастерами. За столбами, от которых отходил канат и у которых имелись вороньи гнезда (потому как в Большом шапито были столбы и не имевшие их), в самом их начале, внизу и с той стороны, которая зрителям была не видна, находилась конструкции, вмонтированные в сами столбы. Состояли эти конструкции из множества блок-роликов, как одинарных, так и двойных; для большей скорости движения веревок они проходили в некотором расстоянии друг от друга. При выходе из блок-роликов веревки соединялись с основным канатом с помощью талрепов, которые стягивали их с обоих сторон, создавая возможность ходить по канату, натянутому до предела. Для того, чтобы лопари талрепа можно было провести к канату, использовали несколько чугунных юферсов (в данный момент – по четыре на каждый столб), иначе тросы и канат не держались. К тому времени, дорогие читатели, винтовые талрепы еще не были изобретены, и потому инженерам приходилось искать другие способы соединения тросов. В самом низу, уже практически на полу, стояло по два деревянных кнехта (по две парных тумбы), служивших для крепления тросов. Суть кнехт состояла в том, что они удерживали концы тросов и, следовательно, удерживали канат от разбалансировки. Вся эта конструкция невероятно сильно походила на такелаж парусных судов, что, в принципе, верно. Создавая чертеж будущего механизма, месье Везаль вдохновлялся именно чертежами корабельных снастей, изучал устройство многих дельных вещей, служащих для проводки такелажа и тросов. Сотворенная им конструкция, очень сложная в своей работе, могла быть разрушена всего одним движением острым режущим предметом. Однако возможные подобные случаи Везаль предусмотрел и разработал систему временной блокировки движения троса. Если разрезать трос в районе кнехт, то у акробата, находящегося в этот момент на канате над манежем, еще будет время для спокойного спуска на землю, потому как при приближении троса к первому блок-ролику эта система временной блокировки на несколько минут остановить движение самого троса. Однако, если произвести разрез выше, то шансов на спокойное и безопасное возвращение на землю у акробата становилось намного меньше. Система временной блокировки работала до тех пор, пока не заканчивались блок-ролики. После блок-роликов уже шли талрепы, в районе которых остановить движение троса уже не представлялось возможным, и он летел вверх с невиданной скоростью. В обязанности униформиста, приставленного к данному механизму, входил контроль за тем, чтобы все тросы находились в исправном состоянии, а конструкция не барахлила.
Гастон Бризе был человеком стеснительным и нелюдимым, и потому не покидал своего рабочего места, хотя ни один его коллега никогда не стоял у столбов больше десяти минут за один раз, предпочитая изредка наведываться к ним и осматривать на предмет неисправностей. И все же, Иштвану не понравилась излишняя скромность и замкнутость парня. Он подошел к нему в момент, когда Мартин репетировал свой первый номер в паре с Клэр, который им предстояло показывать через два дня.
– Неужели тебе удобно стоять здесь? – спросил Иштван униформиста, из-за чего тот вздрогнул от неожиданности.
– Удобно иль неудобно – куда деваться, месье, – робко произнес Бризе, – от работы нельзя увиливать, иначе худо будет.
– Верные слова говоришь, – сказал Иштван и подошел ближе, – однако ты, как мне кажется, уж слишком серьезно ко всему относишься.
– Как же можно несерьезно в таком деле, месье? – не теряя робости, вымолвил Бризе.
– Ладно, зачем я пришел к тебе? А вот зачем. Мы хотим тебя развеселить – ты уж больно серьезный, угрюмый, а нам это не нравится. Мы собираемся пить английский чай после репетиции. Присоединяйся к нам!
Бризе покраснел и отвел взгляд от Иштвана.
– Да как я могу, месье? – смущенно спросил он, – кто же такой я – а кто такие вы?
– Ответ весьма прост – мы все служим в этом проклятом цирке, вот и все. Мы все одинаковы, и это нас сближает…Поэтому не упрямься, Гастон! От тебя мы все равно не отстанем. Бери с собой Юби и иди готовить чай, мы через несколько минут к вам присоединимся.
Бризе со сверкающими от счастья глазами поспешил за кулисы. Юби последовал за ним. Иштван же вышел на манеж и стал дразнить Мартина с Клэр, обильно заливаясь хохотом.
– Ну погоди у меня, мерзавец! – сквозь смех сказала Клэр, старясь не отвлекаться от ходьбы на канате, – доберусь я до тебя, когда спущусь!
Клэр должна была еще выполнить несколько трюков, связанных с прыжками на канате. В руках она держала весьма длинный балансир, который использовала для удержания равновесия на высоте.
В этот момент в Большое шапито зашел Моррейн. Ему пришлось очень постараться, чтобы его никто не заметил и не услышал. Аккуратно пробравшись к трибунам, он на четвереньках прошел дальше, спрятался в оркестровой яме и стал высматривать наиболее выгодное место для нанесения удара. Чувствовал он себя очень паршиво, мысли путались в бесконечном потоке сознания, а руки слегка дрожали, словно выказывали свой протест предстоящему поступку. Его черный костюм был уже почти весь испачкан в пыли, поскольку после закрытия цирка в Большом шапито еще не было проведено уборки, и пол оставался очень грязным от следов обуви зрителей. Алекс прислушался к движениям и голосам, пытаясь различить, откуда они исходили. Он не успел обратить внимание на манеж, поскольку необходимо было скорейшим образом найти подходящее укрытие. Теперь же, когда укрытие было найдено, а Алекс находился именно в нем, у него было некоторое количество времени (сколько именно, знать он не мог), чтобы продумать все свои действия. Чуть-чуть приподняв голову и осмотрев манеж, он увидел Иштвана, стоявшего прямо посередине, и Мартина,
