Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лето 1940 г. стало поворотным пунктом в отношениях Японии и США. В июне в качестве основного направления дальнейшей экспансии Япония выбрала южное. Она запросила согласия нового коллаборационистского правительства Франции на то, чтобы направить свою военную миссию во Французский Индокитай, потребовала от Ост-Индии гарантии военных поставок, а также пригрозила войной Великобритании, если та не выведет свои войска из Шанхая и не перекроет маршрут поставок в Китай через Бирму. В этом же месяце Рузвельт ввел в свой кабинет в качестве военного министра Генри Стимсона. Стимсон был давно известен тем, что критиковал американский экспорт в Японию. По его мнению, американской внешней политике недоставало решительности. 2 июля 1940 г. Рузвельт подписал закон о национальной обороне, спешно принятый после нацистского вторжения в Западную Европу. Раздел VI этого документа предоставлял президенту полномочия контролировать экспорт, что должно было послужить рычагом регулирования поставок в Японию.
В Токио, в свою очередь, политики, желавшие избежать столкновения с западными державами, стремительно теряли почву под ногами. Одно из подразделений тайной полиции организовало заговор с целью убийства тех, кого считали сторонниками соглашения с Великобританией и Соединенными Штатами. В число намеченных жертв входил и премьер-министр. В июле заговор потерпел неудачу, но намерения были ясны. В том же месяце был реорганизован японский кабинет, новым премьер-министром стал принц Коноэ, военным министром – боевой генерал Хидэки Тодзио, по прозвищу «Бритва». Ранее он занимал пост начальника штаба Квантунской армии в Манчжурии, ответственной за провокацию на Южно-Манчжурской железной дороге в 1931 г.[267]
Во второй половине июля 1940 г. в Токио и Вашингтоне одновременно произошли события, еще больше приблизившие Японию и Соединенные Штаты к столкновению. Яблоком раздора снова стала нефть. Японцы усилили свои попытки проникнуть в Юго-Восточную Азию, что, по их мнению, должно было помочь им победить Китай. Для поддержания поставок сырья на надлежащем уровне Японии необходимо было любым путем добиться получения дополнительных объемов нефти из Голландской Ост-Индии. Кроме того, она попыталась обеспечить ввоз из Соединенных Штатов авиационного бензина в объемах, значительно превышающих обычные, что встревожило Вашингтон. Рузвельт 19 июля 1940 г. провел встречу со своими главными советниками. Указав на карту, висевшую во всю стену, президент пояснил, что день за днем изучал ее и наконец пришел к «выводу, что единственный путь преодолеть трудности в мировом масштабе» состоит в прекращении поставок топлива странам-агрессорам, «в особенности горючего, необходимого для ведения войны». В ходе последовавшего затем обсуждения о необходимости подобного шага в отношении Европы разногласий не возникло. Однако вопрос о Японии вызвал резкую полемику, улучшит ли этот шаг обстановку или только ухудшит ее. Согласия достичь не удалось.
На следующий день Рузвельт подписал закон о создании флота на двух океанах с тем, чтобы Соединенные Штаты могли противостоять японской угрозе на Тихом океане, не отдавая Атлантику Германии. Так почему же, задавались вопросом некоторые, следует продолжать поставки топлива для флота Японии? Министр финансов Генри Моргентау и министр обороны Стимсон выступали за принятие декларации о полном эмбарго на экспорт нефти в Японию. Но Государственный департамент, все еще опасаясь разрыва с этой страной, сумел добиться того, что документ приняли в редакции, запрещающей экспорт только авиационного бензина с октановым числом 87 и выше, а также некоторых видов железной руды и стального лома. Это должно было обеспечить запасы горючего для американских ВВС, так как для самолетов США использовался лишь бензин с октановым числом 100. Но запрет не нанес вреда японцам, поскольку их самолеты могли заправляться бензином с октановым числом ниже 87. И в случае необходимости уже в Японии можно было повысить октановое число топлива за счет добавления к нему небольшого количества тетраэтилсвинца. Как выяснилось, за пять месяцев после принятия в июле 1940 г. этой декларации Япония закупила в Соединенных Штатах бензина с октановым числом 86 на 550 % больше, чем обычно. Против ожиданий, в силу вступило не эмбарго, а система лицензирования. Тем не менее Токио был предупрежден об ожидавшей его опасности[268].
Расстановка сил была теперь ясна. 26 сентября 1940 г. в ответ на японские действия в Индокитае и в преддверии заключения пакта Японии с Германией и Италией Вашингтон ввел запрет на экспорт в Японию любого железного и стального лома, но не нефти. На следующий день Япония официально подписала тройственный пакт с Гитлером и Муссолини, еще крепче связав себя со странами Оси. «Военные действия в Европе, Африке и Азии являются частями единого мирового конфликта», – заявил Рузвельт. Но для него война в Европе, угрожавшая самому существованию Великобритании, имела первостепенное значение, и поэтому он оставался приверженцем концепции «Европа в первую очередь». Это означало экономию всех возможных ресурсов ради нужд Европы. У Рузвельта была еще одна причина осторожничать: до президентских выборов оставался месяц, он выставил свою кандидатуру на третий срок, чего до него не делал никто, и не хотел в оставшиеся недели бросать вызов кому бы то ни было. Руководство армии и флота Соединенных Штатов, старавшееся избежать конфронтации с Японией, поскольку процесс расширения и переоснащения вооруженных сил был еще не завершен, присоединилось к тем, кто выступал против введения нефтяного эмбарго. А японцы стремились скупить все доступные им запасы нефти, а также буровое оборудование, резервуары-хранилища в разобранном виде и прочее. Британцы опасались, что, создав большие запасы этих материалов, Япония станет относительно невосприимчивой к любым экономическим санкциям,
