Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако с ростом количества сообщений о зверствах японцев в отношении мирных жителей Китая настроения в Америке приобрели резко антияпонский характер. В 1938 г. после публикации во всех газетах снимков и демонстрации кинохроники с японской бомбардировкой Кантона опросы общественного мнения показали, что большинство американцев были настроены против продолжения экспорта в Японию ресурсов военного значения. Но администрация Рузвельта опасалась навредить японским умеренным кругам чересчур жесткой позицией, а также боялась отвлечь Америку от казавшейся более близкой и серьезной угрозы со стороны нацистской Германии. Поэтому она не пошла дальше объявления «морального эмбарго» на экспорт в Японию самолетов и авиационных двигателей. Не имея законных полномочий, Государственный департамент начал отправлять американским производителям письма с просьбой не продавать указанные товары. Вашингтон был одновременно встревожен развитием сотрудничества между Японией и Германией, подписавшими в 1936 г. антикоминтерновский пакт, направленный против Советского Союза. Но Япония не уступала германскому нажиму в отношении дальнейшего сближения, главным образом, как Токио объяснял Берлину, вследствие зависимости от поставок необходимого сырья, и в первую очередь нефти, из Соединенных Штатов и Британской империи, в связи с чем была «еще не в состоянии выступать в роли противника демократов».
В этом и состоял убийственный для Японии парадокс. Она хотела ослабить свою зависимость от Соединенных Штатов, особенно по части поставок нефти, идущей в основном на топливо для флота и ВВС. Япония опасалась, что эта зависимость нанесет сильный ущерб в случае войны. Но концепция безопасности Токио и шаги, предпринятые им для достижения независимости – жестокая экспансия с целью создания «сферы процветания», – как раз и способствовали в свою очередь формированию условий для войны с Соединенными Штатами. К концу 1930-х гг. потребности в военных поставках в Китай фактически увеличили экономическую зависимость Японии от США. Еще более усложнило ситуацию то, что недостаток иностранной валюты серьезно затруднил расчеты за ввозимые товары. Это повлекло существенные ограничения на поставки для нужд народного хозяйства, рационирование нефти и других видов топлива, что ослабило усилия по созданию военной экономики. Рыболовный флот, один из основных источников снабжения продовольствием Японии, получил указание отказаться от использования жидкого топлива и полагаться исключительно на силу ветра![264]
К 1939 г. Соединенные Штаты стали открытым противником действий Японии. И все же Рузвельт и государственный секретарь Халл еще надеялись найти нечто среднее между слишком решительными контрмерами, которые могли вызвать кризис в бассейне Тихого океана, с одной стороны, и миротворческой политикой, которая только подогревала бы дальнейшую японскую агрессию, с другой стороны. Японские бомбардировки мирных китайских городов, в особенности Чунцина в мае 1939 г., потрясли и еще больше взбудоражили американское общественное мнение. Журналист Time Теодор Уайт назвал их «вехами в истории воздушных налетов». Различные группы, такие как Американский комитет за неучастие в японской агрессии, организовывали кампании за полное прекращение экспорта в эту страну. Как писалось в одном памфлете, «Япония дает летчика, а Америка предоставляет самолет, бензин, горюче-смазочные масла и бомбы для уничтожения беззащитных китайских городов». Опрос Службы Гэллапа в июне 1939 г. показал, что 72 % общественности выступали за эмбарго на поставки военного значения в Японию.
В самой администрации Рузвельта также шло напряженное и острое обсуждение ответных мер, включая постоянно возникавший вопрос о прямых экономических санкциях. Но американский посол в Японии Джозеф Грю предостерегал от возможных последствий. Японцы пойдут, сообщал он из Токио, на любые лишения, только бы не видеть унижения своей нации перед западными державами и не потерять лицо. В ходе поездки в Вашингтон осенью 1939 г. Грю дважды встречался с президентом Рузвельтом. Позднее он записал в дневнике: «Я ясно изложил свое мнение, которое состоит в том, что если мы однажды введем санкции против Японии, то должны будем довести их до конца, что будет означать войну. Я также заявил, что если мы прекратим поставки Японии нефти и если Япония придет к выводу, что она не получит достаточного количества нефти для обеспечения своей национальной безопасности из иных коммерческих источников, то она, по всей вероятности, пошлет флот для захвата Голландской Ост-Индии». «В таком случае мы легко сможем преградить путь ее флоту», – ответил президент.
У Грю были дурные предчувствия, но он не комментировал надвигающиеся политические события осенью 1939 г. Плана введения нефтяного эмбарго не было. И Рузвельт, несмотря на свои замечания, не стремился к конфронтации. Однако вопрос о поставках нефти становился основной проблемой во взаимоотношениях двух стран[265].
Годом раньше, в сентябре 1938 г., в Гааге два американских бизнесмена сидели у радиоприемника и хмуро слушали последние новости. Это были глава компании Stanvac – совместного юго-восточного предприятия Jersey – Джордж Уолден и президент отделения той же компании в Голландской Ост-Индии Ллойд «Шорти» Элиот. Уже разразился мюнхенский кризис, и Европа, казалось, стояла на пороге войны. Но Великобритания и Франция уступили Гитлеру в его территориальных притязаниях к Чехословакии, надеясь этим обеспечить «мир нашего времени», как назвал его премьер-министр Невилл Чемберлен. Но для Уолдена и Элиота, внимательно слушавших по радио речь, которую в этот день произнес Гитлер, война казалась неизбежной не только в Европе, но и в Азии. Они были уверены, что в случае войны в Азии японцы попытаются захватить Ост-Индию, как говорил Элиот: «Вопрос лишь в том, когда и как».
Той ночью в Гааге оба бизнесмена всерьез задумались о том, что делать в случае японского вторжения. Первым результатом этих раздумий стало увольнение всех немецких, голландских и японских служащих, надежность которых вызывала сомнения. Стали разрабатывать планы разрушения нефтеперерабатывающих заводов и нефтяных скважин компании Stanvac, причем открыто, с целью припугнуть японцев. К началу 1940 г. были детально разработаны планы эвакуации, а Уолден информировал руководителей местных подразделений Stanvac в Голландской Ост-Индии о том, что если Соединенные Штаты введут эмбарго на поставки нефти в Японию, то компания «должна принять посильное участие» и «прекратить отгрузку в пунктах, находящихся под ее контролем во всем мире», даже если большинство из них находятся вне американской юрисдикции. «Поставки из Голландской Ост-Индии должны быть прекращены, – объявил он, – несмотря на возможную попытку японского флота захватить там наше имущество и несмотря на то, что американское правительство может не принять ответных мер по защите своих интересов в этом регионе из-за шумихи, поднятой в Соединенных Штатах против "войны за интересы Standard Oil"»[266].
Японские успехи и американские ограничения – первый раунд
Все больше опасаясь прекращения поставок нефти и других
