Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но невзгоды преследовали меня на каждом шагу, представляя сильные искушения в неотложных делах свидетельств, искушения, от которых я не мог освободиться из-за своего характера, который разрушал мою натуру, из-за неподчинения уязвленной гордости и мятежности, которая всегда преобладала в моем поведении при малейшем неудовольствии или простом противоречии.
Мария Магдалена, с которой мы тайно договорились о браке при удобном случае, отвергла меня ради молодого мадридца, двоюродного брата моего отца, тайного приверженца Реформации, который посетил наш скромный дом, чтобы провести с нами лето. Это был красивый военный двадцати пяти лет, которому очень шли длинные волосы, блестящие ухоженные усы, как и подобает достойному кавалеру королевской гвардии; меч с рукоятью, сверкающей как золото, замшевые перчатки и колышущийся душистый плащ, придававший ему героический вид.
Его звали Хасинто де Орнелас-и-Руис, и он считался или действительно был провинциальным графом, наследником хороших земель и состояния. Между его признанно элегантной фигурой, финансовыми преимуществами и моей деревенской тенью неопытного и нищего землепашца выбор для девушки, не достигшей и двадцати лет, был несложным… Хасинто де Орнелас не вернулся в свой мадридский особняк один. Мария Магдалена решила связать свою судьбу с ним священными узами брака, покинув деревню и навсегда удалившись от меня, весёлая и счастливая, воспользовавшись для предательства моих чувств достоинства тайной наших планов, потому что наши родители ничего об этом не знали. А я, униженный и с сердцем, истекающим невыносимой моральной болью, с того момента имел безнадежно испорченное будущее в той жизни, потерпев неудачу в целях моего перевоплощения, забыв советы и предупреждения самоотверженных друзей из-за несогласия и мятежности, которые были свойственны моей личности.
Я поклялся вечно ненавидеть их обоих. Злопамятный и обиженный, я желал им всяческих несчастий, пока мой разум злобно разрабатывал планы мести, превращая мое существование в ад без утешения, в пустыню надежд. Моя деревня стала мне ненавистна. Везде, куда бы я ни шел, словно видел перед собой изящный образ Марии Магдалены с её черными косами, качающимися вдоль тела… Я задыхался в безутешной тоске, глубоко унижаясь. Мне было стыдно перед людьми из-за предательства, жертвой которого я стал, я чувствовал себя осмеянным, на меня показывали пальцем бывшие собутыльники, я думал, что мое имя фигурирует в насмешливых комментариях, так как многие раскрыли мой секрет. Я потерял желание работать. Поле стало для меня невыносимым, потому что я чувствовал себя униженным при воспоминании об элегантном виде моего соперника, который похитил мои мечты жениха.
Напрасно мои сострадательные друзья советовали мне выбрать другую спутницу жизни, предупреждая, что случившееся, так глубоко ранившее меня, было обычным делом в жизни любого менее строгого и вспыльчивого человека. Однако, будучи пылким и чрезмерно сентиментальным, я исключил брак из своих стремлений, заключив в своем возмущенном сердце тоску по короткой помолвке, которая сделала меня несчастным.
Тогда снова вернулись в мой разум прежние склонности к священству. Теперь я принял их с воодушевлением, решив не поддаваться ничьим уговорам, находя большое спокойствие и облегчение в мысли служить церкви, пока это помогало бы поднять мое крайне низкое социальное положение. Это было не слишком сложно; хотя экономические ресурсы были скудны, у меня было уважаемое имя и хорошо обеспеченные родственники, которые не отказали бы мне в помощи для осуществления великого замысла. Я укрылся в стремительной надежде победить, стать кем-то, подняться любым способом, лишь бы превзойти Хасинто в обществе и власти, заставить его склониться передо мной и одновременно унизить Марию Магдалену, заставив её беспокоиться обо мне, даже если только для того, чтобы ненавидеть меня.
Смерть моего отца способствовала осуществлению моих новых планов. Я не прислушался к доводам матери о необходимости взять на себя управление нашим имуществом вместо покойного. Невыносимое беспокойство занимало мои дни, а навязчивые идеи разъедали мой мозг в постоянном состоянии волнения и тревоги, создавая проблему в моем существе, трудноразрешимую в течение одной жизни.
Охваченный галлюцинаторными кошмарами, я целыми ночами грезил, что мой старый отец и другие умершие друзья возвращались из могилы, чтобы посоветовать мне остановиться в принятом намерении относительно будущего, предпочтя честный брак с кем-нибудь из моих подруг детства, поскольку это был самый достойный путь к счастью и спокойствию совести. Но обида на Марию Магдалену делала невозможной любую новую попытку отношений и быстро разрушала впечатления, внушаемые почтенными духовными друзьями, которые хотели помешать мне совершить новые прискорбные проступки перед законом провидения.
Я стал священником с большой легкостью!
Орден иезуитов, известный своим могуществом во всех сферах обществ, находящихся под властью Римской католической церкви, и действиями, которые не всегда отличались послушанием и уважением к заветам их Высочайшего Покровителя, чьим именем они пользовались и злоупотребляли, оказал мне неоценимую помощь и предоставил бесценные преимущества. Под его покровительством я получил блестящее и быстрое образование, о котором так мечтал с детства. Я жадно впитывал источник знаний, который мне предоставляли в общине, видя мои страстные амбиции, поскольку я казался легким инструментом для формирования под их железной хваткой.
Казалось, мой разум помнил только то, что нужно было выучить — такова была сила усвоения моих способностей. Моя благодарность, в свою очередь, не знала границ. Я присоединился к Ордену со всей силой, которой обладала моя пылкая душа. Я повиновался начальству с ревностным усердием, служа им удовлетворительно, действительно стремясь исполнить их желания. Я научился ставить интересы Церкви и клерикальной организации, в которой находился, выше всех других соображений, какими бы они ни были, как подобает истинному иезуиту.
Я не буду говорить о божественном деле. Я не посвятил себя ему, думая возвысить свою душу светом справедливости и долга. Я также не научился любить Бога или служить Искупителю в лоне общины, в которой находился.
В Ордене иезуитов были выдающиеся служители, чье христианское служение можно было сравнить с первыми работниками мессианского апостольства. Но я не солидаризировался с ними. Я не знал их, и их существование меня не интересовало. От могущественной религиозной организации, которой был Орден иезуитов, я желал лишь социального положения, которое он мог мне предоставить, компенсируя темное происхождение, а также мирских удовольствий, безумных удовлетворений гордыни, низменных амбиций и пошлого тщеславия, поскольку предательство обожаемой невесты разрушило мои зарождающиеся честные планы.
Таким образом, чтобы приобрести все это отвратительное наследие, я
