Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мария Магдалена вернулась в родную деревню с детьми, опустошённая и несчастная. С тех пор и до момента, когда я пишу эти строки, я никогда больше не видел её и не имел о ней известий. И вот прошло уже три века, о Боже мой!..
Раскаяние не замедлило проникнуть в мою измельчавшую душу. С тех пор я никогда не находил покоя, даже во сне. Неописуемое состояние нервного перевозбуждения держало меня в постоянном оцепенении и смятении, заставляя видеть образ измученного слепого Хасинто де Орнеласа везде, где бы я ни находился, словно он неизгладимо отпечатался в моих воспоминаниях.
Могу заверить, что моё желание исправиться началось в тот самый момент, когда, передавая Хасинто его жене, я увидел, как она припала к нему, покрывая его руки поцелуями и слезами, демонстрируя на пике несчастья возвышенное чувство любви и сострадания, которое я был не в состоянии понять. С тех пор я старался избегать исполнения мрачных приказов моих начальников, что постепенно привело к пренебрежению возложенными на меня обязанностями, заставило потерять оказываемое мне до тех пор доверие и позже привело к пожизненному заключению. Со второй половины XVII века до настоящего времени я искупаю, то на Земле как человек, то в невидимом мире как дух, преступления и злодеяния, совершённые под эгидой Святой Инквизиции.
Искреннее раскаяние, которое, уверяю вас, друзья мои, вдохновляло все мои поступки, побудило меня встречать лицом к лицу ситуации со всеми оттенками несчастья, лишь бы стереть из своей совести пятно использования священного имени божественного Распятого для совершения преступных деяний.
Рассказывать о том, какими были эти битвы до сегодняшнего дня, о слезах, которые жгли мою раскаявшуюся и опустошённую душу, о страшных угрызениях совести, навязанных обострённым сознанием, о череде драматических событий, которые с тех пор преследуют меня, было бы утомительной и поистине ужасной задачей, которой я не стану подвергать себя. К тому же потребовалось бы несколько книг для описания каждого этапа…
Пока наконец во второй половине XIX века я подготовился — только тогда! — к последней фазе неизбежного искупления: слепоте.
Я должен был так или иначе потерять зрение, оказавшись неспособным обеспечивать свое существование и вынужденным отказаться от честного труда, чтобы принимать помощь, которая, чем более сострадательной и нежной была, тем более унизительной и оскорбительной становилась для моей безмерной гордыни, которую я все еще не мог изгнать из своего мятежного характера. Я должен был отказаться от идеалов, желаний, амбиций, наблюдая одновременно падение моих моральных и интеллектуальных ценностей, моего социального положения, чтобы принять неизменную темноту с моими навсегда погасшими глазами. Но я также должен был сделать это смиренно и достойно, выказывая сожаление о жестоких действиях, совершенных против давнего соперника, проявляя уважение и доказывая искреннее почтение к тому самому Иисусу, чью память я столько раз оскорблял.
Вы все знаете о слабости, которая охватила меня, когда я ослеп. У меня совершенно не было сил для этого ужасного испытания в решающий час моего искупления. О, имманентная справедливость Создателя, которая оставляет нас на собственное попечение, чтобы мы наказывали или прославляли себя через действия, совершаемые на протяжении последовательных существований!
Тот же ужас, который испытал Жасинто де Орнелас от слепоты, испытал и я, три века спустя, осознав, что потерял свет в глазах. Моральные мучения, тревоги, невыносимые унижения, безутешное отчаяние от того, что оказался во власти тьмы, которые привели того несчастного к роковой ошибке самоубийства, также накопились во мне с такой силой, что я повторил его жест, став в 1890 году самоубийцей, как и он в середине XVII века…
Всё это произошло именно так. Верно, ошибочно или спорно, но именно так всё и случилось… и именно так я должен был это рассказать.
Из этого ужасающего переплетения событий следует ли считать, что высший закон Создателя налагал на меня как искупление совершить самоубийство, чтобы испытать его последствия? Абсолютно нет!
Высший Закон, основанный на превосходстве любви, братства, добра, справедливости, а также долга и всех его славных последствий, который одновременно предостерегает против всех возможностей нарушения гармонии и неоднородности с его возвышенными вибрациями, никогда не установил бы в качестве закона максимальное нарушение, осуждаемое им самим. То, что произошло со мной, было логическим следствием причины, созданной моим незнанием верховного и гармоничного закона, управляющего Вселенной. Лишенный гармонии с ним и запутываясь в все более угнетающих проблемах через действия, совершенные в череде телесных существований, я неизбежно пришел бы к максимальной катастрофе, как камень, падающий с вершины горы, стремительно катится до дна пропасти… И эта неизбежность — наше собственное творение, порожденное нашими ошибками и непоследовательностью сквозь века и время.
Поверишь ты мне или нет, читатель, это не разрушит истину, изложенную на этих страницах; печальная история человечества с его грузом несчастий, которую ты так хорошо знаешь, вот она, ежедневно приводящая примеры, подобные тому, что я только что представил тебе…
ГЛАВА VI
ЖЕНСКОЕ НАЧАЛО
Я покинул зал, где из глубин моей души всплыли тайны стольких жизней, предоставив мне и моим товарищам ценные разъяснения. Меня поддерживали заботливые руки Педро и Салюстио. Усилия по восстановлению воспоминаний оказались изнурительными, несмотря на присутствие и мощную поддержку наставников. Воспоминания о преступном прошлом, страдания, пережитые на протяжении прожитых мной эпох, теперь оживленные и представленные для оценки в настоящем, глубоко потрясли меня, подавив мой дух и травмировав чувства и способности.
Я чувствовал себя больным, поскольку разум и чувства объединились в изнурительной и деликатной работе личного психического пересмотра. Поэтому меня отвели в клинический кабинет, примыкающий к помещению, где проходили эти особенные и возвышенные опыты. Там дежурили два специалиста, поскольку такие случаи, как мой, были обычным ежедневным явлением среди учеников, чей тяжелый ментальный багаж приводил их к невыносимым галлюцинаторным кризисам, порой доводящим до грани безумия.
Меня доброжелательно приняли в этом отделении, где милосердие
