Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра

ежедневном пылу актов любви и преданности ближнему, в лоне общества, в котором она духовно жила, или при исполнении задач, доверенных ей для работы в земном плане, реализовывались в ритме истинного вдохновения. Она сама пришла в Интернат, чтобы пригласить нас, проводив нас в свою резиденцию, куда мы вошли впервые. Это была изящная комната, построенная под влиянием трогательных воспоминаний о её великой дочерней любви, так как она представила её через освящающую и смиренную тоску по своим земным родителям, которые очень любили её, ведь Рита была образцом любящей, нежной, благодарной и почтительной дочери. Она придала своей резиденции в Городе Надежды отражение родительского дома, но намного более прекрасного, где она прожила свою короткую планетарную жизнь, в последний раз в Португалии, где скончалась в 1790 году…

День мягко клонился к закату, и нежные оттенки смешивались с многочисленными отражениями в меланхоличной атмосфере Университетского Города, который, казалось, был наполнен смягчающими и регенерирующими флюидами, побуждающими все находящиеся там умы к нежным вибрациям, направляя все сердца к высшим ритмам.

Немного гостей принимала эта прекрасная сущность в тот вечер. Её ученики, несколько более близких друзей и учителя-посвященные, чье присутствие было необходимо, поскольку она также находилась в контакте с просвещенными умами, которые нас обучали, составляли всю аудиторию. Среди друзей мы с удовольствием увидели братьев Каналехас, Джоэла Стила, к которому девушка, казалось, питала братский и пылкий культ, и Рамиро де Гусмана.

Когда все собрались, молодая поэтесса провела нас в уголок сада, где эффект последних лучей царственного светила, соединенный с флюидами окружающей среды, создавал чудесные оттенки, которые для нас, бедных невежд в отношении fascinating мотивов, обычных для духовного мира, казались кусочком неба, пересаженным туда как очаровательное и утешительное благословение. Затем мы вошли в просторную и приятную комнату, настоящее место мечты, чья грациозность и нежная красота были изысканным проявлением любезности её создательницы, девушки, чей ум, хотя и очень просвещенный, сохранял деликатную чувствительность пятнадцати весен.

Это был небольшой салон под открытым небом, украшенный вьющимися розами, чей аромат услаждал, стимулируя чувство прекрасного. Художественные и оригинальные кресла, выстроенные полукругом и, казалось, сделанные из ветвей цветущих кустарников, грациозно оформляли помещение, словно ожидая ангелов или фей для избранного собрания, в то время как наверху нежно-голубой небосвод показывал далекое сияние планет и разноцветных солнц, проливая также вместе с ним великолепную гармонию своей небесной красоты.

Арфа, которая, казалось, была сделана из блестящих золотистых эссенций, очень красивых и полупрозрачных, выделялась рядом с маленьким столиком идентичной конструкции, художественным как драгоценность, а на нем книга — большой альбом — флюидический шедевр, светящийся как маленькая голубая звезда, немедленно привлекал внимание присутствующих.

Рита де Кассия села за стол, после того как разместила гостей в креслах, причем мы, ее подопечные, находились на первом плане. Любезная наставница взяла книгу и открыла ее. Это был новейший сборник ее поэтических сочинений — творений ее разума, устремленного к высшим идеалам в области благородного и достойного искусства стихосложения. Светящиеся буквы, словно приведенные в движение каким-то неопределимым магнетизмом, мерцали, отражаясь полосками, которые целовали отблески далеких звезд, разделявших с нами гармонию сумерек. Молодая хозяйка попросила брата Рамиро де Гусмана аккомпанировать ей на арфе, на что он любезно согласился. Классические аккорды нежной мелодии змеились по цветущему и благоухающему помещению, создавая странное впечатление, будто звучит целый оркестр, опирающийся лишь на чарующую поддержку божественного инструмента.

И вот в гармоничной тишине Университетского Города, под цветущим пологом мерцающих роз и сияющим благословением звезд, Рита начала декламировать свои поэтические произведения. А мы, едва успевшие освоиться в этой обстановке и уже получившие прекрасные уроки морали, философии и науки, были также осчастливлены невиданными образами неописуемой литературной красоты, до того момента непостижимыми для наших умов. Рита читала по своей книге. Но ее возвышенное чтение, ее более чем чудесная декламация, божественно и артистично интонированная вибрациями, чья захватывающая сладость превосходит любое возможное описание, рождала невообразимые чары и эмоции, в то время как Рамиро дополнял очарование произведения аккордами возвышенной и чистой музыки.

Как дух, уже способный к путям истинного прогресса, Рита де Кассия де Форхаз Фразао, чье имя само по себе было поэзией, также была одной из немногих наставниц, умевших в совершенстве создавать мысленные картины, координировать их, давать им жизнь и окружать их моральным и педагогическим аспектом, воплощая в едином умственном труде красоту искусства, мораль Закона, пользу урока, указывающего на священный долг каждого служить делу истины теми интеллектуальными и ментальными дарованиями, которыми он обладает.

Мы, группа из десяти присутствующих учеников, занимались литературой, когда были воплощены на Земле. Однако никто из нас не сумел облагородить этот великодушный дар, данный непрерывным трудом мысли, применив его к возрождающему служению читателям. Мы были полезны разве что собственному кошельку, тщеславию и гордыне, и чувствовали себя удовлетворенными, считая себя привилегированными, особенными, отделенными от остальных, но в действительности производя лишь банальности, обреченные на забвение, или ошибочные теории, способные отравить впечатлительный ум какого-нибудь легкомысленного читателя, подобного нам, который воспринял бы нас всерьез.

Но в Потустороннем мире девушка всего пятнадцати лет представляла нам образец морального интеллектуала, уча нас служить благородному делу собственного и чужого искупления, одновременно культивируя приятное и прекрасное, предлагая нам тем самым полезный урок, который мы восприняли нашим пониманием, смущаясь и стыдясь при воспоминании о растрате имевшихся у нас интеллектуальных ценностей.

Пока милая поэтесса декламировала, читая по своей звездной книге, из ее жемчужного разума исходили световые волны, которые, заполняя все украшенное розами помещение, поглощали его своими сладчайшими вибрациями, пропитывая все своей подлинной суггестивной силой. Сцены, описанные в восхитительных стихах, материализовывались вокруг нас, обретали жизнь и движение, увлекая нас в невыразимую иллюзию присутствия во всех декорациях и пейзажах, где мы, словно зрители, наблюдали элегии, эпопеи или нежные любовные романы, великолепно выраженные через самые прекрасные и совершенные поэмы, какие мы только могли до сего момента представить.

Поэтическое наследие, которое Земля почитает как бессмертное достояние, оставленное посетившими ее гениями, было лишь бледным подобием того, чему мы стали свидетелями в тот мягкий вечер в Квартале Надежды. Стихи воспевали преимущественно природу, как земную, так и космическую, а также некоторых других населенных планет, внимательно изученных ею, восхваляя в восторженных устремлениях или прославляя в молитвенной нежности творение божественной мудрости, всегда облеченное в чудесные выражения красоты и совершенства.

Здесь были ослепительные моря и океаны, искусно представленные нашему взору, когда поэтесса декламировала, подчеркивая их роскошную красоту. На следующей странице следовали триумфальные оды величественным и внушительным горам — вечным памятникам природы во славу