Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вань-жу и Жо-хуа тоже захотели отправиться с ними, и Линь Чжи-ян, поручив До Цзю гуну присмотреть за джонкой, захватил с собой несколько матросов и вместе со всеми сошел на берег.
Шли они не торопясь, время от времени останавливались отдохнуть и наконец добрались до старого скита Лянь-хуа, где жила Хун-цюй. К их великому изумлению, там никого не оказалось. Они собрались было повернуть обратно, но тут мимо проходило двое земледельцев, и Линь Чжи-ян решил разузнать у них о Хун-цюй.
– Мы как раз работали у отца Хун-цюй, почтенного господина Ло, – сказал один из крестьян в ответ на вопрос Линь Чжи-яна. – В прошлом году наш господин скончался; барышня Хун-цюй переехала в деревню Нарциссов, а землю подарила нам. Спасибо ей! Ведь она уничтожила здесь всех тигров и благодаря ей мы теперь живем здесь спокойно. В начале этого года барышня увезла отсюда гроб с покойником. Говорят, что она собирается возвращаться в Поднебесную империю. Кто ее знает, когда она теперь вернется… А здесь ее все очень уважают и почитают за то, что она избавила нас от тигров. Да пошлет ей судьба хорошего жениха!
Сяо-шань была очень огорчена тем, что ей не удалось познакомиться с Хун-цюй, но делать было нечего, и она побрела со всеми обратно. Еще издали, подходя к джонке, все заметили, что До Цзю гун стоит на берегу и разговаривает с какой-то старой монахиней. Подойдя ближе, они увидели, что монахиня была одета в лохмотья. Все лицо ее отливало какой-то жуткой синевой. В руке монахиня держала волшебный гриб.
– Что вы с ней толкуете? – обратился Линь Чжи-ян к До Цзю гуну. – Надо было приказать матросам дать ей что-нибудь, и пусть бы она шла своею дорогой.
– Это какая-то юродивая, – ответил До Цзю гун. – Она вовсе не подаяния просит. Она вертит в руках вот этот гриб, напевает что-то и просит, чтобы мы ее перевезли. Я спрашиваю, куда ее перевезти, – она говорит, что ей нужно добраться до какого-то «Обернись-берега». Но я никогда не слышал ни о каком «Обернись-береге». Сумасшедшая и больше ничего.
Между тем монахиня запела:
Я всех трав покровитель
с Пэнлая.
Сколько лет уж, не помню,
вас знаю,
Мне так жаль вас, низвергнутых
в суетный мир.
Я вам в дар принесла
чудодейственный гриб,
Нашу долю хочу
нитью общей скрепить.
Сяо-шань прослушала эту песню, и сердце у нее забилось. Она тотчас подошла к монахине, сложила приветственно руки и сказала:
– Матушка-отшельница, раз вы хотите, чтобы вас перевезли на тот берег, мы вас перевезем. Но не соизволите ли вы дать мне этот гриб?
– Благодетельница моя, если вы так милосердны, что согласны переправить меня, то как же мне отказать вам и не дать этот гриб? К тому же у вас такой болезненный вид. Только этот гриб и может вам помочь.
– Раз так, прошу вас на джонку, – пригласила ее Сяо-шань.
До Цзю гуну и Линь Чжи-яну было уже неудобно возражать, и, поднявшись вслед за монахиней на джонку, они занялись приготовлениями к отплытию. Вскоре, освободившись от дел, До Цзю гун подошел к Сяо-шань.
– Будьте осторожны, барышня, – сказал он, – гриб ее вовсе не чудодейственный. Смотрите, чтобы вы не попались на плутни нечистой силы. Когда-то на Малом Пэнлае я съел такой же гриб и потом так болел, что чуть не расстался с жизнью. После той болезни я до сих пор еще чувствую себя слабым.
– Это потому, старец, что вам не дано судьбой познать чудодейственную силу этого гриба, – вмешалась монахиня. – Какой вред может принести человеку этот гриб? Вот тутовая ягода, например: если ею будет постоянно питаться человек, то это продлит годы его жизни, если же ее будет клевать голубь, то она просто одурманит его. Или, например, мятная трава: для человека она полезна, так как сбивает жар, а кошка от нее сразу же становится пьяной. Чудодейственный гриб – это волшебное средство, и если его отведает тот, кому судьбой дано приблизиться к Будде, то он сразу же может вознестись в обитель святых; если же случайно дать этот гриб псу или кошке, то – кто их знает – могут и заболеть.
До Цзю гун понимал, что монахиня издевается над ними, и весь кипел от гнева.
Сяо-шань это видела и поспешила увести монахиню в каюту. Как только все уселись, монахиня протянула Сяо-шань свой гриб и сказала:
– Прошу вас, благодетельница, съешьте этот гриб, и вы очистите свое сердце от мирской грязи. А если вы сумеете прозреть кое-что из прошлого бытия, то нам легче будет говорить.
Сяо-шань со словами благодарности приняла от монахини гриб, тут же съела его и сразу почувствовала какую-то бодрящую свежесть душевных сил и безмятежную ясность чувств. Взглянув на монахиню, она заметила теперь, что от всего ее существа веяло чем-то сокровенным, неземным; лицо ее стало спокойным, на нем не осталось и тени былой мрачности. Сяо-шань склонилась к Вань-жу и прошептала ей на ухо:
– Ты заметила перемену в ее лице? Смотри, какое оно стало доброе и мягкое.
– О какой там перемене ты говоришь? Я вот гляжу на нее, и мне становится страшно, – ответила Вань-жу.
– Позвольте узнать, как величают вас, матушка? – спросила Сяо-шань у монахини.
– Друг всех цветов, – ответила та.
– А откуда вы теперь идете?
– Я иду с «Горы нетерпения», из «Пещеры волнений» «Путями круговращений».
– «Нетерпение»… отсутствие самообладания, отсюда «волнения», суетные мысли, ну и, конечно, низвержение в мир «круговращений», – рассуждала про себя Сяо-шань. – Все это как-то неясно. Но любопытно, что в каждом ее слове намек на неземное.
– А куда вы направляете теперь свой путь? – опять спросила Сяо-шань.
– На «Обернись-берег» «Моря страданий».
«Это она уже совершенно ясно намекает на
Море страданий безбрежно,
Обернись – позади тебя берег», —
подумала Сяо-шань и спросила:
– А есть там священные горы и обители небожителей?
– Там есть священный остров – «Остров возвращения» и «Обитель возобновления».
Не успела монахиня договорить, как Сяо-шань снова спросила:
– А кого же вы ищете?
– Я ищу главу всех цветов в воплощении.
Сяо-шань находилась не то в каком-то забытье,
