Дьюма-Ки - Стивен Кинг

Когда я вернулся в смотровую, медсестры уже не было, а на столе лежала папка с моей фамилией. Рядом – красная ручка. Культю пронзила резкая боль. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я взял ручку и сунул в карман брюк. В нагрудном кармане у меня была синяя ручка «Бик». Я достал ее и положил на место красной.

«И что ты собираешься сказать, когда она вернется? – спросил я себя. – Что прилетала Фея ручек и решила одну заменить другой?»

Но прежде чем я успел ответить на этот вопрос (и решить для себя, а с чего это я украл красную ручку?), вошел доктор Хэдлок и протянул руку. Левую… то есть ту, которая в моем случае становилась правой. И я почувствовал, что теперь, после расставания с доктором Принсайпом, бородатым неврологом, он нравится мне гораздо больше. Лет шестидесяти, полноватый, с щеточкой седых усов и приятными манерами. Он велел мне раздеться до трусов, осмотрел правую ногу и бок, понажимал в нескольких местах, спрашивая о болевых ощущениях. Полюбопытствовал, принимаю ли я болеутоляющие, удивился, узнав, что я обхожусь аспирином.

– Я хочу осмотреть вашу культю, – продолжил он. – Не возражаете?

– Пожалуйста. Только осторожно.

– Не беспокойтесь.

Я сидел, положив левую руку на голое левое бедро, тогда как доктор Хэдлок одной рукой взялся за мое правое плечо, а пальцами второй обхватил культю. Седьмая строчка таблицы для проверки зрения гласила: «БОГСКОЗАЛ». Я задался вопросом, что же такое сказал Бог?»

Откуда-то издалека я ощутил легкое сдавливание.

– Больно?

– Нет.

– Ладно. Вниз, пожалуйста, не смотрите, только прямо перед собой. Вы чувствуете мою руку?

– Не очень. Слабо. Нажатие, – отозвался я. Боль действительно отсутствовала. Почему бы и нет? Рука, которой больше не было, заполучила свое (ручка уже лежала в моем кармане) и снова уснула.

– А теперь, Эдгар? Можно мне называть вас Эдгаром?

– Хоть горшком назовите, только в печку не ставьте. То же самое. Нажатие. Легкое.

– Теперь можете посмотреть.

Я посмотрел. Одна рука доктора лежала на моем плече, но вторая была в стороне. Не касалась культи.

– Ой!

– Ничего особенного. Фантомные ощущения – обычное дело. Я удивлен скоростью заживания. И отсутствием боли. Культю я сжимал достаточно сильно. Это хорошо. – Он вновь охватил рукой культю и поднял вверх.

– Так больно?

Я почувствовал едва заметную тянущую боль.

– Есть немного.

– Если бы не было, я бы встревожился. – Он отпустил культю. – Пожалуйста, смотрите опять перед собой, хорошо?

Я подчинился и увидел, что сверхважная седьмая строка на офтальмологической таблице – «БОТСНОЭАП». Простой набор букв, ничего особенного.

– Сколькими пальцами я прикасаюсь к вам, Эдгар?

– Не знаю. – Вроде бы он совсем ко мне не прикасался.

– Теперь?

– Не знаю.

– А теперь?

– Тремя. – Он почти добрался до ключицы. И у меня возникла мысль (может, и безумная, но не вызывающая сомнений), что я почувствовал бы его пальцы, прикасающиеся к культе, если бы рисовал, как заведенный. Почувствовал бы его пальцы и ниже. В воздухе. И, думаю, он тоже смог бы почувствовать мою руку… после чего этот добрый доктор, вне всякого сомнения, с криком выбежал бы вон.

Он продолжал осмотр – нога, голова. Послушал сердце, заглянул в глаза, сделал еще много всего, принятого у врачей. Когда иссяк, велел мне одеться и пройти в конец коридора.

Там меня ждал уютный, изрядно захламленный кабинет. Хэдлок сидел за столом, откинувшись на спинку стула. На одной стене висели фотографии. Как я догадался, жены, детей и внуков доктора, но не только. На некоторых он пожимал руку Джорджу Бушу-первому и Мори Повичу[142] (по мне, интеллектуально равным друг другу), а одна запечатлела его с бодрой и красивой Элизабет Истлейк. Они держали в руках теннисные ракетки. Корт я узнал. Их сфотографировали в «Эль Паласио».

– Полагаю, вам хочется вернуться на Дьюму и прилечь, разгрузить бедро? – спросил Хэдлок. – Уверен, к этому часу оно должно болеть, и готов спорить, оно жутко донимает вас в сырую погоду. Если вам нужен рецепт на перкоцет или викодин…

– Нет, мне хватает аспирина, – ответил я. Сумев отказаться от сильных обезболивающих, я не собирался к ним возвращаться, болело бедро или нет.

– Просто удивительно, что вы сумели восстановиться до такой степени. Думаю, мне нет нужды говорить, как вам повезло. Вы могли до конца жизни просидеть в инвалидном кресле и скорее всего дули бы в соломинку, чтобы привести его в движение.

– Мне повезло в том, что я вообще остался жив, – уточнил я. – Если я правильно понимаю, ничего ужасного вы не нашли.

– У меня еще нет анализов крови и мочи, но пока могу сказать, что вы в полном порядке. Я могу назначить вам рентген правой стороны тела и головы, если вас тревожат какие-то симптомы, но…

– Меня ничего не тревожит. – Кое-что меня все-таки тревожило, но эти симптомы рентген бы не выявил. Как и причины, их вызывающие.

Хэдлок кивнул.

– Я так тщательно осматривал вашу культю, потому что вы не пользуетесь протезом. Подумал, может, у вас повышенная чувствительность. Или воспален шов. Но все хорошо.

– Я просто еще не созрел для протеза.

– Вот и отлично. Даже лучше, чем отлично. Учитывая, какие у вас успехи. Как говорится, не чини то, что не сломано. Ваши картины… они потрясающие. С нетерпением жду выставки в «Скотто». Я возьму с собой жену. Она уже в предвкушении.

– Это здорово. Спасибо вам. – Прозвучало банально даже для моих ушей, но я еще не знал, как реагировать на такие комплименты.

– И так уж вышло, что именно вы платите за пребывание в «Салмон-Пойнт». Грустно и смешно. Долгие годы – вы должны это знать – Элизабет приберегала этот дом для художников. Потом заболела и позволила сдавать, как и любой другой, хотя настояла на минимальном сроке аренды в три месяца. Больше – пожалуйста. Не хотела, чтобы в этом доме устраивали вечеринки весенние туристы. Доме, в котором жили легендарные Сальвадор Дали и Джеймс Бама[143].

– Не могу поставить ей это в вину. Место особенное.

– Да, но мало кто из знаменитых художников создал там что-то выдающееся. А потом появляется скромный, обычный арендатор, строитель из Миннесоты, восстанавливающийся после несчастного случая, и… Элизабет, должно быть, очень довольна.

– Как говорят в строительном бизнесе, это вы хватили через край, мистер Хэдлок.

– Джин, – поправил он меня. – И люди, которые слушали вашу лекцию, так не думают. Вы выступили прекрасно. Я только сожалею, что Элизабет при этом не присутствовала. Она бы гордилась собой.