Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К концу 1920-х гг. крупнейшим компаниям порядком надоел вопрос русской нефти. Попытки вернуть собственность или добиться компенсации стали казаться безнадежным делом. Кроме того, на месторождении Баба-Гур-Гур в Ираке забил новый фонтан, который заставил обратить взоры на новые источники нефти на Ближнем Востоке. Совет директоров Standard Oil of New Jersey решил занять нейтральную позицию – не добиваться контрактов с Советским Союзом и не участвовать в бойкоте. Осенью 1927 г. Ридеман подвел итоги. «Для себя, – сказал он, – я похоронил Россию».
Если и так, то труп был жив, поскольку все большие объемы советской нефти поступали на переполненный мировой рынок. Ожесточенная ценовая война, спровоцированная Детердингом в Индии и в других странах, была направлена против российской нефти, однако сказалась куда больше на тех, кто занимался нефтью в мировом масштабе[200].
Глава 13
Потоп
Его звали Колумбус Джойнер, но впоследствии он был больше известен как «Папаша Джойнер», поскольку «породил» то, о чем пойдет рассказ. В 1930 г. ему было 70, и он ходил, наклонившись вперед, как будто высматривал что-то на тротуаре – такая походка была результатом ревматизма. Он выглядел как карикатура на классического фантазера, неудачливого, но всегда оптимистичного, красноречивого и убедительного прожектера. У него была гладкая кожа, весьма необычная для его возраста, что он объяснял пристрастием к моркови. В школе он пробыл всего семь недель, но дома, на семейной ферме в Алабаме, научился читать по Библии, а писать – по Книге Бытия. Он впитал язык эпохи короля Иакова и знал, как плести паутину искушения богатством. Когда было нужно, он мог писать нежные и цветистые письма вдовам, о которых узнавал из газетных некрологов на их умерших состоятельных мужей. Разумеется, его интересовали отнюдь не их одинокие сердца, а кошельки.
Джойнер был одним из многих искателей удачи в крупной нефтяной игре 1920-х гг. Нефтяные акции и сделки представляли собой безумный соблазн в лихорадочно-спекулятивной атмосфере десятилетия и непреодолимо влекли всех азартных людей. «Хотите вложить $100 в нефтяную компанию и получить более $50 000? – спрашивал один агент у выпускников Йельского университета 1923 г. – Ваш шанс – это мы, идите с нами и готовьтесь к удаче». Некоторые агенты осуществляли сделки лично, приглашая потенциальных инвесторов на месторождения, где их угощали «холодным ланчем и горячим воздухом». Другие, находившие более уместным общение по почте, рассылали письма, полные несбыточных предложений и обещаний. Взамен они получали посылки с наличными, платежными поручениями, чеками – и никаких вопросов. Один из них, доктор Фредерик Кук, который, среди прочего, заявлял, что именно он опередил адмирала Пири в открытии Северного полюса, рассылал до 300 000 писем в месяц, что принесло ему за год приблизительно $2 млн, пока его не арестовали. В откровенной наглости мало кто мог сравниться с компанией General Lee Development. Два дельца нашли некоего Роберта А. Ли, потомка генерала Роберта Э. Ли, и уговорили его обратиться к инвесторам по всей стране: «Я поведу вас и тысячи других к финансовой независимости, а не на захват Фредриксбурга или Ченселорсвиля».
По сравнению с ними Папаша Джойнер был мелким предпринимателем. Однако у него было одно отличие – он действительно хотел рисковать и заниматься нефтью, а не просто отнимать доллары у доверчивых людей. Он набирался опыта в Далласе, разгуливая вместе с другими предпринимателями в окрестностях отеля Adolphus – здания в стиле барокко, построенного семьей пивных магнатов Буш из Сент-Луиса. В конце концов Джойнер стал приглядываться к Восточному Техасу – засушливому, грязному, бедному холмистому краю с сосновыми лесами и песчаной почвой, сельское хозяйство которого в конце Первой мировой войны находилось в упадке. Ни один из двух главных городов округи – Овертон или Хендерсон – не мог похвастаться хотя бы единственной мощеной улицей. Для измученных заботами обитателей этой земли Папаша Джойнер заготовил великое и многообещающее будущее: якобы под их истерзанной и иссушенной землей лежит океан нефти – «бесхозное сокровище, которому могли бы позавидовать все короли мира».
Большинство геологов, знавших о его планах в Восточном Техасе, усмехались, а то и откровенно смеялись. Здесь нефти не было. Но Джойнер был убежден, что была, или позволил себя убедить «доку Ллойду», загадочному геологу-самоучке, весившему больше 300 фунтов, любителю сомбреро и сапог для верховой езды. Кое-кто говорил, что док Ллойд был и ветеринаром, другие – фармацевтом, который возил по всей стране «Великое медицинское шоу доктора Алонсо Дархэма» и продавал патентованные лекарства, изготовленные из нефти. Имя «Ллойд» не было настоящим. Почему он взял псевдоним, стало ясно позднее, когда его фотография появилась в газетах по всей стране и, по слухам, множество женщин с детьми направились в Восточный Техас, надеясь на встречу со своим пропавшим супругом.
Док Ллойд снабдил Папашу Джойнера геологической картой Восточного Техаса. Сказать, что описание было неточным, – мало: оно было совершенно неверным и, видимо, им самим придуманным. Ллойд был так называемым «трендологом», он нарисовал карту основных нефтяных месторождений США, из которой было видно, что тектонические линии пересекались в Восточном Техасе. Но Док Ллойд сделал одну выдающуюся вещь – он точно указал Джойнеру, где бурить, хотя почти все считали эту затею совершенно смехотворной.
Джойнер разослал по сохранившемуся у него списку простаков проспект, включающий сфабрикованную доком Ллойдом геологическую карту Восточного Техаса. И каким-то образом ему удалось собрать деньги, чтобы начать бурение на ферме некоего Дейзи Брэдфорда в округе Раск. Чтобы продолжать дело, он призвал на помощь весь свой недюжинный дар убеждения, в особенности женщин. «У каждой женщины есть на шее одно место, и, если к нему прикоснуться, она автоматически начинает выписывать чек, – сказал как-то старый бурильщик. – Возможно, один я на всей земле знаю, где это место». Затем с ухмылкой говорил: «Разумеется, чеки не всегда хороши». Он, конечно, хвастался: денег, которые удавалось достать, хватало ненадолго.
По большому счету, в нефтяной индустрии Папаша Джойнер был маленьким человеком – один из тысяч предпринимателей с проектами, обещаниями богатства и хорошо подвешенным языком. Три года начиная с 1927-го, пока лидеры отрасли вели свои ожесточенные споры о нехватке, избытке и регулировании добычи, Джойнер – беднейший
