Картер побеждает дьявола - Глен Голд

Казалось, прошли часы, и внезапно грянули аплодисменты. Фило никогда такого не слышал. Казалось, театр не в силах сдержать чувств, сейчас они выплеснутся на улицу, захлестнут город и понесутся дальше изумленной и ликующей волной. «Еще! Еще!» Они нарастали и нарастали. Аплодисменты всегда стихают, такова их природа, но Фило казалось, что они не смолкнут никогда. Пройдут годы, а он по-прежнему будет стоять здесь, посреди сцены.

Внезапно рядом оказался актер, играющий Дьявола. Когда он ушел за кулисы? Когда вернулся? Фило несколько долгих секунд смотрел на его маску, потом с трудом выговорил: «Привет». Дьявол поднес палец к губам, затем обвел рукой обезумевший зал и снова взглянул на Фило, словно говоря: «Наслаждайтесь минутой».

Фило кивнул. Дьявол положил руку ему на плечо.

Через мгновение Дьявол взялся за край маски у подбородка, стянул ее и оказался Чарльзом Картером.

Грянула новая волна возгласов «Браво!» и «Картер!» и просто бессловесных выкриков ликования.

Слезы бежали у Фило по щекам. Не в силах говорить, он указал на экраны.

– Как? – с трудом выговорил он, потом: – Невозможно.

– Да, так вы нам сказали, а мы всё-таки постарались и сделали.

Фило по-прежнему смотрел на Картера, словно не услышал его слов. Выкрики и топот ног по полу галерки могли заглушить что угодно.

Картер взглянул Фило в глаза.

– Это была магия.

Глава 9

Объяснение «это была магия», при всей своей поэтичности, не удовлетворило Джеймса. У него оставалось множество вопросов. Джеймс был лишь один из тех, кто окружил Картера после занавеса. Альберт, Эсперанца, Клео, Скотт, Макс Фриц, миссис Ледок – все жали ему руку или ерошили волосы. Фебу тоже увлекло в самую гущу. Кто-то добродушно окатил Картера водой, и даже рабочие, весь вечер катавшиеся на «фэрбенксах», хотели потрогать его и убедиться, что он жив.

Картер улыбался всем и показывал большой палец Ледоку, который, с озабоченным видом обойдя компанию, скрылся по другую сторону занавеса – там, где осталась гильотина. В другой день Картер пошел бы следом – он был очень чуток ко всем возможным погрешностям в безупречно отточенной программе. Однако сейчас он был в центре таких душевных дурачеств, что просто не хотел никуда идти.

Джеймс протолкался к брату.

– Что это была за чепуха насчет сейфа?

– Привет, Джеймс. Развязку видел?

– Да, и…

– Вполне, правда? Ничего самоубийственного.

– Да уж, утер ты мне нос, – отвечал Джеймс. – Тогда зачем вся эта шарада у Буры?

– Никакая не шарада. Я открыл сейф, пока Карло не было, и подложил фальшивые чертежи. Они-то и сгорели. Я хотел, чтобы все думали, будто чертежи уничтожены. Надеюсь, Фило понравилось, а ты как думаешь? Где Карло? Я бы хотел извиниться за розыгрыш и уволить его.

На краю толпы Том похлопал Фило по плечу.

– Там несколько очень энергичных субъектов хотели бы с вами познакомиться. Молодые люди в костюмах.

У Фило расширились глаза.

В трудные минуты Том по-прежнему мог проявить качества футбольного героя и взять под защиту слабого.

– Я иду с вами, – лаконично сказал он. Джеймс объявил, что все желающие могут немедленно собраться «У Коппы», на втором этаже, обмыть сегодняшнее представление. Кто-то заикнулся, что надо бы разбирать декорации, но Картер не желал об этом слышать.

– Все! – крикнул он. – Идемте выпьем, пока Джеймс не передумал!

Служебную дверь распахнули настежь. Все хлынули наружу, многие в гриме, даже те, кто не выходил сегодня на сцену. Высшим шиком считалось появиться «У Коппы» на втором этаже в сценическом наряде. С переходных мостиков спускались оставшиеся рабочие, из тени выходили осветители. Все весело переговаривались. Альберт никак не отпускал Картера и упорно спрашивал, действительно ли тот собирался заменить их номер стеклянными штуковинами. Картер сознался, что нет, это был небольшой обман, и они с самого начала собирались использовать телевидение в иллюзии с гильотиной.

– Так что за свою работу можешь не опасаться. Возьми мадам Эсперанцу и потанцуй с ней «У Коппы». Можете исполнить танго и шокировать всех. Но! – Картер преградил Альберту путь и смотрел строго, пока тот не сдал оставшуюся пиротехническую бумагу – три листа.

Альберт объявил так, будто весь вечер ждал случая произнести эту фразу: «Ну вот, теперь никто не скажет, что я малый с огоньком», и Картер пообещал когда-нибудь уволить его за плоские каламбуры.

Макс Фриц перед уходом обошел R-32, запрокинув голову и посылая воздушные поцелуи в сторону платформы, на которой стоял мотоцикл. Когда он ушел, Картер шагнул к Фебе, которая уже некоторое время стояла на одном месте.

– Привет, – сказал он.

– Я слышала, ты был великолепен.

– Ну… да.

– Мне трудно понять, как именно это выглядело, но всё равно поздравляю.

– Спасибо. – Он еще не оправился от того, что она не ответила на его признание.

– Чарли, я чувствую себя такой свиньей. Я должна объяснить.

– Мне надо отыскать Ледока, так что давай усадим тебя… Куда? А, вот сюда. – Он усадил ее в кресло для исчезновений.

Феба потрогала проволоку.

– Ты меня дематериализуешь?

– Не бойся. Подожди здесь. – Картер хотел отыскать Ледока, чтобы вместе упаковать телевизионную аппаратуру, но думал о Фебе и гадал, скажет ли она «Я люблю тебя», поэтому ходил широкими кругами, и Ледок нашел его первым.

– Идем. – Он потянул Картера за занавес и вверх по лестнице к гильотине, объясняя, что во время представления кто-то, заняв место Вилли, вытащил страховочную чеку.

– Странно, – сказал Картер.

– Погоди, что ты еще увидишь здесь.

Весь черный бархат, лежавший вокруг гильотины, исчез, а с ним и корзина для головы. Бутафорская кровь на основании гильотины была размазана, как будто кто-то пытался ее стереть.

– Спросим у Вилли, что случилось, – сказал Картер.

– Вилли меня не интересует. Где Карло?

– На ближайшей хористочке. Карло никогда не остается после шоу – боится, как бы его не заставили что-нибудь таскать. – Картер улыбнулся, Ледок – нет. – Ты не хочешь сказать… ты не думаешь, что кто-то отрубил ему голову?

– Кто-то отрубил, думая, что это ты.

– Ну ты и паникер! Брось! Недотепу-Гриффина мы завернули – это тот убийца, о котором болтал Бура.

– Ну посмотри… зачем убирать бархат, если бы на нем не было крови?

– До чего же мрачные у тебя фантазии! – Говоря это, Картер на самом деле думал, скажет ли Феба: «Я люблю тебя», вернет ли равновесие его миру. – Идем в ресторан. Лехаим.

– Надо отыскать Карло и Вилли.

– Вилли небось уже у себя дома. Не маленький. Давай упакуем телевизионную аппаратуру.

На выходе члены труппы смешивались со зрителями у подъезда. В толпе смеялись и обсуждали удивительные иллюзии Картера. Как он это сделал, в конце, со стеклянными шарами? Мистика какая-то. Некоторые дети изучали подарочные колоды, гадая, как стать фокусниками. Сиделки с подопечными усаживались в автобусы, остальные набивались в такси и трамваи.

Олив Уайт шла медленно, вертя головой направо-налево в надежде встретить взгляд неких карих глаз. Она не хотела отчаиваться. Может быть, ей еще удастся разделить с агентом Гриффином его неведомые приключения?

Вскоре перед театром остались только она и бродяга. Олив его узнала. Он был когда-то чтецом-декламатором. Чейз или что-то в таком роде.

– Я здесь играл. У меня была великолепная дикция. Мердок, как же я его ненавидел!

Она расхаживала взад-вперед, поворачиваясь на каблуках и похлопывая себя по плечу свернутой программкой. Он не придет. Однако он человек чуткий, значит, обязательно позвонит и объяснит, что произошло.

– До кинематографа, – говорил бродяга. – До кинематографа на хорошем голосе можно было заработать. Мердок, как же я его ненавидел!

Олив дала ему двадцать пять центов. Ждать дольше значило бы показать себя влюбленной дурочкой. Она перешла на другую сторону дороги. Чейз продолжал вещать ей вслед:

– Наряжал актера Санта-Клаусом, и тот спускался по каминной трубе, а что толку – всё равно пришел кинематограф…

Как раз когда Картер и Ледок заканчивали убирать телевизионное оборудование в сейф, наверху что-то грохнуло.

– Что это? – спросил Ледок.

– Карло, спускается. Ладно, топай, встретимся в ресторане.

– Я должен…

Картер оттянул его подтяжки и отпустил, словно пытаясь привести Ледока в чувство.

– Пока! В смысле, оревуар, не адью.

Ледок заворчал, что Картер ведет себя глупо.

– Я уйду, а вы останетесь вдвоем в этом… – Брови его поползли вверх. – А-а-а…

– Тебя не обманешь, – сказал Картер. – А теперь иди.

Не успел Ледок уйти, из зала появились Джеймс и Том, ведя с собой Фило. Том держал в руке стопку визитных карточек. Фило выглядел так, будто его потрепало бурей.

– Чарли, ты уже поговорил с Олби? – спросил Джеймс.

Картеру показалось, что он ослышался – вопрос был словно из другого десятилетия.