Карибский кризис - Федор Московцев

Федор Московцев, Татьяна Московцева

Карибский кризис

Пролог

«ЧЕЛОВЕКА нет без трагедии». «Внутреннего порядка нельзя достичь, пока и в жизни, и в искусстве не подойдёшь к самому краю». «Чтобы быть ЧЕЛОВЕКОМ, нужно иметь глубокую внутреннюю драму». Так говорят творческие личности, вдохновляющие своими произведениями миллионы читателей. Определённо, корифеи от литературы обладают изрядной фантазией и умеют передать словами переживания — как свои, так и чужие, описать словами то, что есть, а для драматизма придумать и присовокупить то, чего нет. А реальные герои, чья деятельность берётся за основу при написании романов, не пишут книг и не могут донести до широких масс свою историю, свои мысли и чувства.

Когда мы виделись с Андреем Разгоном последний раз — в апреле 2006 года, он выглядел безупречно в костюме от Raschini, а между тем в его жизни происходила самая настоящая трагедия — он потерял высокодоходный бизнес и каждый день, буквально каждый час, балансировал на очень опасной грани, получая в день десятки телефонных звонков с угрозами и ведя разборки с парнями, отдалённое представление о которых обыватель получает из кинофильмов. И это помимо повышенного внимания со стороны правоохранительных органов.

Мы случайно встретились в московском аэропорту Домодедово в зале прилёта. Андрей был всё тот же: зачесанные назад волосы, таинственная улыбка пай-мальчика, хрустальные зрачки.

— Потихоньку воюю, — лаконично отвечал он на мои расспросы о том, как дела, и что там с его бизнесом. Я сделал ядовитый комплимент — сказав, что поражён тем, насколько талантливо он развалил свой бизнес, казавшийся абсолютно надёжным и устойчивым… как кубинская крепость El Morro. (Я могу себе позволить подобные шпильки — на правах старинного друга, а также потому, что неоднократно оказывал ему ценные услуги и ссужал деньгами. И, несмотря на мою поддержку, а также помощь других людей, заинтересованных в том, чтобы Андрей остался на плаву, его корабль устремился в бездонную пучину, что не могло оставить равнодушными всех, кто ему помогал).

Вокруг нас суетились люди, громкоговоритель выдал информацию о прибытии очередного рейса, Андрей увидел тех, кто его встречал, и у нас не было возможности подробно всё обсудить. У меня нет опыта по части пристрастного допроса обанкротившихся бизнесменов, но могу поделиться тем, чем располагаю: когда людей настигает неудача, они брюзжат, обвиняют «оборотней в погонах», «дурацкие законы этой страны», подлых сотрудников и компаньонов, плохую конъюнктуру, и, в целом — неправильное положение звёзд.

…У нас с Андреем сложились достаточно близкие отношения, чтобы не выкручиваться друг перед другом. И говорить начистоту. Помахав рукой встречающим, мол, сейчас подойду, он сказал:

— Есть большие проблемы, которые легко разрешить, если немного потрудиться и обладать некоторым опытом. Однако на практике не менее часто встречаются маленькие, совсем крохотные коварства, о которых никто не думает из-за их ничтожества и перед которыми оказываешься совершенно беспомощным. Ты получаешь удар оттуда, откуда его совсем не ждёшь, и этот удар может оказаться смертельным. А самый беспощадный твой противник…

Тут он ткнул себя пальцем в висок:

— …это ты сам…

Я хотел сказать что-то утешительное, но у нас не было времени. Он продиктовал мне свой номер (в последнее время он их часто менял, за минувшие полгода перед этим он сменил как минимум 10 телефонов — покупал самые дешёвые трубки и через пару недель выбрасывал их вместе с симками), и пожал мне руку. Попрощавшись, он направился к двум ожидавшим его спортивного вида хмурым парням.

Сколько я знал Андрея, он всегда был парадоксально успешен. Для того, чтобы добиться победы, ему не понадобилось знание основ боевой тактики и стратегии. Тот, кто взялся бы анализировать его успех, сразу бы увидел, что здравый расчёт всегда шёл вразрез с динамикой происходящего, и даже самый изощрённый аналитик был бы не в состоянии предугадать, что вчерашний санитар морга станет владельцем аптечной сети и самой крупной в Южном регионе компании по продаже медицинского оборудования, а также совладельцем компании-дилера петербургского промышленного предприятия оборонного значения. Такое бывает только один раз — когда всё гениально совпадает друг с другом, когда правильно встают звёзды, когда все винтики сходятся со шпунтиками. Андрей действовал, как во сне, и заподозрить его в сознательной стратегии было невозможно. Он летел по жизни пулей со смещённым центром — попадая то в компанию успешных бизнесменов, которым именно в этот момент потребовались его услуги, и эти бизнесмены брали его в долю; то прямиком в криминальную зону, где ценность человека определяется тем, насколько крепки твои кулаки, чтобы защитить свою жизнь, а случайно сорвавшееся с языка слово сложит ситуацию таким образом, что тебе не помогут и твои крепкие кулаки. Вместе с тем в его действиях, помимо непредсказуемости, ощущался какой-то твёрдый, неумолимый закон, который можно только чутьём угадать, но который был до того непреложен, что каждый прибавленный или убавленный шаг или лишнее сказанное слово изменили бы конечный результат. Как говорится, quantum satis. Про него сложно сказать что-то определённо: положительный ли он, отрицательный, является ли этаким «типичным российским предпринимателем» или действует сам по себе. Он — сложный, соткан из разных цветов, ему в равной степени свойственно проявлять и жестокость, и человечность.

Некоторая склонность к парадоксам в какой-то момент увлекла Андрея на опасный путь. Лето 2004 года стало тем рубежом, когда лимит авансов судьбы был исчерпан, в колоде фортуны для него остались одни лишь плохие карты и без козырей. Неприятности стали преследовать его с таким же упорством, с каким до этого сопровождала удача.

После описанной встречи в аэропорту я долгое время не получал о нём никаких известий. Я звонил ему по номеру, что он мне дал, но абонент находился вне зоны доступа. Что немудрено — при той жизни, что вёл Андрей, ему приходилось часто менять номера телефонов, оформляя их на подставных людей. От знакомых я узнал, что осенью 2006 года он обанкротил принадлежавшие ему фирмы с суммарным долгом свыше 400 миллионов рублей (с учетом бюджетных недоимок); список кредиторов составил более 100 компаний, среди них такие известные, как «Джонсон и Джонсон», «Сименс», «Альфа-Банк», «Газпромбанк», «Волгопромбанк», «Б. Браун»… При этом личные потери хозяина составили более $10 миллионов. В отношении Андрея возбуждено несколько уголовных дел (предъявлены обвинения по 22 эпизодам): по статье 159 ч4 УК РФ (Мошенничество в особо крупных размерах), ст. 196 УК РФ (преднамеренное банкротство), ст. 30 УК РФ (приготовление к преступлению и покушение на преступление), ст.176 УК РФ (незаконное получение кредита).

А в мае 2007-го я случайно встретился с его подругой Татьяной Кондауровой, на вопрос «Что с Андреем?» она загадочно улыбнулась и ответила: «Всё налаживается — одна дверь затворилась, другая отворилась», из чего я сделал вывод, что мой друг цел, невредим, и находится в комфортных условиях. Позже, с его согласия, она переслала мне по электронной почте его записи, сделанные им в 2004–2005 гг (у неё хранился весь его архив, документооборот всех его фирм). Я обладаю кое-какими литературными навыками, и у меня зачесались руки — сразу же захотелось написать книгу. К тому моменту, на основе рассказанного им, уже было написано несколько книг, одна из них, «Тёмные изумрудные волны», издана за его счет, и полученные мной новые сведения могли стать отличным материалом для нового триллера, причем гораздо более интересного, чем все предыдущие. Однако, ознакомившись с материалами, я пришёл к выводу, что не смогу переработать авторский текст, как это делают профессиональные писатели — используют жизнь, как шашлычники мясо: они нанизывают куски жизни на шампуры и выкладывают из шампуров зигзаги перипетий. Слишком всё оказалось запутанным и недоступным для моего понимания. К тому же, история была непонятна и для самого Андрея, неотвеченным остался самый главный вопрос: куда исчезли деньги? Те самые 400 млн рублей, из-за которых было столько шума (а в 2005 году это были достаточно серьёзные деньги, чтобы из-за них поднялся шум, чтобы завели уголовные дела и стали угрожать расправой). $10 млн личных убытков — тоже довольно запутанная история.

Кроме этих сложностей понимания ситуации, сама рукопись оставляла желать много лучшего. Это был поток сознания, сохранённый в виде файла Microsoft Word, — 300 страниц текста практически без знаков препинания и прямой речи, без разбивки на абзацы, с большим количеством эксплицитной лексики, резкими обвинениями в адрес одних людей и чрезмерной похвальбой других… Всё же, это был прекрасный текст, и самое лучшее, что я мог сделать — это вместе с литературным редактором упорядочить и отредактировать оригинальную рукопись, чтобы история Андрея Разгона дошла до читателя без обиняков во всей своей непосредственности, а ведь все знающие его люди говорят в один голос, что это надёжнейший, и вместе с тем обаятельный и харизматичный парень.