Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Хьюстон нас не слышал, поэтому мы с Джимом все обсудили, и я все решил. Если бы проблема осталась, нам пришлось бы «прогнуть» под себя правила, чтобы все равно пойти на посадку. Мы не для того так далеко зашли, чтобы застрять на процедуре, написанной задолго до запуска. Ко времени полета «Аполлона-15» набранный мелким шрифтом том правил распух более чем до 500 страниц, представляя собой нескончаемый список «что, если» и инструкций, как поступать. Выучить их все было невозможно, и как командиру мне приходилось либо обсуждать ситуацию с ЦУПом (что мы всегда делали), либо же, если времени и возможностей не хватало, действовать по сценарию, который командир сочтет самым правильным.
Наш энтузиазм и любопытство по поводу того, что ждало впереди, так сильно владели нами, что мы не могли позволить мелкой проблеме не дать нам добраться до цели. Вид Луны, когда мы спускались к ней, ошеломлял. Впервые увидев вблизи лунные горы, Джим решил разбавить нарастающее напряжение и волнение своим обычным суховатым юмором.
– Если бы сюда накидали немного снега, получился бы отличный горнолыжный курорт, – заявил он.
– Кажется, местами он есть, – ответил я и добавил, посмотрев на горизонт: – А небо черное, как туз пик.
– Не думаю, что тут есть какая-то атмосфера, – сказал Джим, потому что, разумеется, на Луне ее не было. – Я придумал, какую шутку буду рассказывать, – продолжил он, увлекаясь. – Астронавты вернулись с Луны и говорят: «Там отлично, но атмосфера подкачала».
– Классно, – рассмеялся я. – Только прибереги ее, чтобы сказать на поверхности.
* * *
Когда корабль снижался, проходя через распадок в лунной горной цепи, а впереди замаячила наша цель, у меня возникло ирреальное чувство, будто мы медленно парим над горами. Никакие симуляторы не могли воссоздать вид, который расстилался перед нами, когда мы проходили мимо крутых склонов величественных лунных Апеннин. Гипсовая модель лунной поверхности, которую мы использовали на тренировках, была относительно плоской и квадратной: по одной стороне около четырех с половиной метров. Гора Хэдли-Дельта слева по курсу возвышалась на 3350 метров. Мы с Джимом не ожидали, что горные пики встанут слева и справа от нас, но траектория спуска пролегала прямо над горным перевалом. Глядя на это, невольно хотелось поджать ноги, чтобы не задеть подошвами гребень хребта.
Наш спуск на поверхность сильно отличался от тех, что были в предыдущих полетах «Аполлонов». Дело было не только в том, что мы летели на более крупном и тяжелом из-за дополнительного оборудования аппарате, но и точка прилунения располагалась позади гребня Апеннин так, что нам приходилось снижаться под более крутым углом – вдвое круче, чем в предыдущих полетах. И еще вместо того чтобы при спуске ненадолго остановиться на определенной высоте или «сделать ступеньку», которую на финальном заходе на посадку выполняли другие экипажи, я стремился спускаться настолько по прямой, насколько возможно, чтобы сократить расход топлива и выиграть время на то, чтобы зависнуть и тщательнее выбрать точку касания поверхности.
Но управление лунным модулем на посадке очень напоминало бег по скользкому льду, когда приходится огибать углы, при этом трение ужасно слабое и остановиться крайне трудно. Маневрирование в космосе требовало начинать движение задолго до того, как изменить направление или скорость. Лунный модуль удерживался от падения за счет работы посадочного двигателя, который держал его в неподвижном зависании, но если немного наклонить аппарат вперед, то часть мощности двигателя начинает двигать его вперед. А поскольку вокруг нет воздуха, который мог бы за счет трения компенсировать или погасить горизонтальную составляющую скорости, то для замедления скольжения вперед требовалось наклонить лунный модуль назад, чтобы часть энергии двигателя ушла на торможение. Но если при этом мощность затрачивалась на горизонтальное торможение или ускорение, то наклон следовало компенсировать увеличением мощности, иначе корабль терял высоту. То же самое относилось к движению влево или вправо. Этот тонкий и замысловатый балет из перемещений вперед-назад и вправо-влево вместе с дросселированием двигателя не похож ни на один привычный режим полета, поэтому мы и настаивали на том, чтобы как можно больше тренироваться на «летающей кровати».
В начальной фазе спуска лунный модуль находился в наклоненном назад положении с «глядящими вверх» окнами для того, чтобы тяга посадочного двигателя гасила продольную скорость. Но когда высота упала до примерно 1800 метров, я уменьшил тангаж Сокола на 30 градусов, чтобы рассмотреть место, куда вела траектория спуска. Хотя я узнал основные черты ландшафта под нами и впереди нас, ни одна фотография, с которыми мы работали, не передавала детали так хорошо, чтобы подготовить к тому, что увидим в действительности. На самом подробном снимке, который мы видели, можно было разглядеть детали лишь не менее 18 метров.
Вытянув шею, я вперился взглядом в треугольное лобовое стекло, и увиденное меня озадачило. Хотя я видел гигантскую змеящуюся лунную Борозду Хэдли такой же, как и при имитации посадки на тренажерах, ближе находилась россыпь кратеров и деталей рельефа, которую я не помнил по снимкам. Я убедился, что если мы продолжим двигаться по той же траектории, то прилунимся с перелетом и южнее условленной точки. Джим спокойно зачитывал показания приборов, указывая текущую высоту и прогноз расположения точки посадки, а ЦУП подтвердил то, что заподозрил я.
– Сокол, говорит Хьюстон, – объявил кэпком Эд Митчелл. – Считаем, что вы находитесь южнее точки, возможно, на 900 метров.
– Окей, – отозвался я спокойно.
Но я понимал, что это могло серьезно помешать нашим планам по работе на поверхности. Мне следовало скорректировать траекторию снижения, и быстро. Осторожно прощелкав ручным контроллером вперед и направо (всего ровно 18 нажатий), чтобы изменить траекторию движения, я сумел подтолкнуть лунный модуль на верный путь. Это был довольно напряженный миг. Мы с Джимом почти ничего не говорили. Нас полностью поглотила задача. И вот, когда мы находились уже в 15 метрах от поверхности Луны, видимость пропала.
Тяга посадочного двигателя взметнула очень мелкую пыль, покрывающую лунную поверхность, и образовалась плотная туча, полностью перекрывшая видимость. Смотреть сквозь эту тучу – будто сквозь плотный туман. С этой секунды я полагался лишь на приборы. Когда трехметровые зонды-щупы, протянутые вниз от подошв опор лунного
