Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов

– Твои полчаса частичной ВКД подходят к концу, – предупредил Джо чуть погодя, давая мне знак, что пора спускаться обратно в модуль и закрывать люк. Я знал, что он прав. Расписание следовало соблюдать. Часы тикали.

– Тут просто столько всего, – ответил я. – Я мог бы рассказывать вам об этом часами.

Было непросто оторваться от великолепного вида, но пришла пора поесть и немного поспать. Ужин состоял из высокоэнергетической и высокоусвояемой концентрированной пищи. Насколько помню, главным блюдом служил томатный суп. В лунном модуле не имелось снабжения горячей водой, в отличие от командного, поэтому на поверхности мы питались лишь холодными закусками и напитками и скоро выяснили, что этой еды нам маловато. Из путешествий по Луне мы возвращались здорово проголодавшимися и порекомендовали брать в будущие экспедиции больше съестных припасов. Но тогда нас это еще слабо волновало. Мы уже готовились лечь спать.

Мы, раздевшись до нательного белья, стали первым лунным экипажем, снявшим скафандры на Луне. В предыдущих полетах период работы на поверхности длился слишком мало, но мы собирались остаться тут надолго и иначе просто не могли.

В первую ночь мы закрыли два треугольных окошка корабля ставнями, чтобы загородиться от яркого солнечного света, и натянули два гамака поперек стесненной кабины размером примерно с четыре телефонные будки. Когда мы пытались спать в этих гамаках на тренировке в имитаторе корабля на мысе, ночь прошла ужасно, но здесь, в условиях малого притяжения, они стали по ощущениям гораздо мягче. Под неумолчную механическую симфонию насосов и вентиляторов модуля мы заткнули уши берушами и заснули в относительном уюте и покое в первую для нас лунную ночь.

– Ну, мы тут устроились. Счастливо до утра, – передал я в Хьюстон.

– Так точно, Дэйв. Спокойной ночи, и не вывалитесь там из гамаков.

* * *

Помимо нетерпения и гордости от перспективы стать седьмым человеком, прошедшим по Луне, я почувствовал еще и огромное облегчение: наконец мы покинем тесноту космического корабля, как только, проснувшись, все приготовим перед тем, как открыть передний люк Сокола и выйти наружу. Уже пять суток подряд мы проводили как экзотические птицы в замысловатой клетке. Нам предстояло расправить крылья и взлететь. Захватывающее чувство.

Хорошо выспавшись, мы проснулись от звука вызова по радио из Хьюстона и по сигналу маленького будильника, который я взял с собой на всякий случай, чтобы исключить случайности. Внутри модуля стояла все та же кромешная темнота, но мы включили в кабине свет и выбрались из гамаков. Я подобрался к окну и поднял заслонку, чтобы впустить утреннее солнце. И – вот те на! – выглянув наружу, еще спросонья (как и все прочие люди где угодно!), я увидел сияющий лунный пейзаж. Да ведь мы же на Луне!

– Джим, – сказал я. – Подними шторки, посмотри наружу – как здорово!

Пришло время шевелиться, но сперва – одолеть длительную процедуру надевания скафандров: не только те замысловатые действия, которые мы и над нами выполняли перед стартом (только теперь уже без посторонней помощи), но и с добавлением множества дополнительных слоев защиты. Первыми шли похожие на подгузник короткие трусы с «другом водителя». Потом надевались биодатчики, но вместо кальсон и кофт мы натянули жизненно необходимый нам костюм жидкостного охлаждения, вязанный из нейлоново-спандексовой пряжи с вплетенной сетью пластиковых трубочек, по которым циркулировала постоянно охлаждаемая вода, чтобы защитить нас от источаемого Солнцем жара. Мы помогли друг другу попасть в гермокостюмы, надеть специальные лунные сапоги на силиконовой подошве и навьючить громоздкие рюкзаки – портативные системы жизнеобеспечения, в которых находились агрегаты для снабжения кислородом и очистки смеси для дыхания, для управления давлением в скафандре и для циркуляции воды в охлаждающей оболочке.

Поверх прозрачных шлемов мы надели и зафиксировали наружные пластиковые оболочки-каски, оснащенные тремя козырьками и внутренним и внешним светофильтрами, защищающими от ультрафиолетовых и инфракрасных лучей. Эти штуки слегка ограничивали боковой обзор, но без них внутренний шлем был бы абсолютно прозрачен. Поверх герметичных литых перчаток мы надели наружные термостойкие. После облачения в скафандры нам требовалось надеть рюкзаки и присоединить идущие от них кислородные, водяные шланги и электрические кабели к костюмам. Потом следовало убедиться, что все работает как надо. Надевание всего этого оборудования было самой трудоемкой частью работы на лунной поверхности: только оно отняло целых два часа.

Но даже теперь выбраться из лунного модуля было вовсе не легкой задачей. Со всем надетым на нас снаряжением мы едва могли протиснуться в передний люк, да еще единственным способом: опустившись на колени и двигаясь ползком задом наперед, пока не окажемся на «крыльце» Сокола. Занимаясь этим нелегким делом и неуклюже продвигаясь вперед с помощью Джима, я едва ли думал о том, что скажу, сделав первый шаг на лунный грунт. Но, миновав обрез люка и почти что скачками двигаясь вниз по перекладинам внешней лестницы модуля, я уже знал, что скажу.

– Сейчас, стоя посреди всех неведомых чудес Хэдли, я как будто понимаю, что в природе есть одна фундаментальная истина.

Я замолчал, пытаясь унять сердце, забившееся от осознания непомерного величия этого мига, к которому я упрямо готовился семь с половиной лет.

– Человек – это разведчик, – я снова сделал паузу. – И сейчас идет разведка в самом полном смысле этого слова.

Немного задержавшись, чтобы отдать должное происходящему, Джим начал выходить из корабля, двигаясь ногами вперед. Ему пришлось сложнее, чем мне, потому что никто его не подталкивал. Через минуты он присоединился ко мне. Мы начали распаковывать и отсоединять оборудование, укрепленное снаружи лунного модуля. Включая и самую важную его часть – хрупкий лунный ровер, сложенный наподобие замысловатого разводного моста так, что его колеса были собраны в одной точке под днищем. Если бы ровер не заработал, мы бы ограничились сулящими куда меньше приключений пешими переходами, к которым, впрочем, мы тоже готовились.

Как только мы освободили ровер, он, наш луномобиль, медленно опустился на грунт. Замечательное произведение инженерного искусства с тяговыми электромоторами, заключенными в ступицу каждого колеса. Зафиксировав штифтами места соединений, я взобрался на сиденье, чтобы опробовать машину. Почти сразу же я понял, что с передними поворотными колесами есть проблема. К счастью, это легко компенсировалось поворотом задних колес, и потом проблемный узел сам заработал нормально. Даже несмотря на это, поездка на ровере оказалась очень тряской. Погрузив в задний контейнер геологическое оборудование, нужное для вылазки первого дня, мы взобрались на сиденья – что было не так уж просто, потому что скафандры нелегко сгибались в сидячее положение, – и запустили двигатели.