И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

для того, чтобы претворять в жизнь пустые слова о том, что в цирке необходимы перемены. Мы помогаем всем, кто в этом нуждается, кого притесняют надзиратели, кого кормят хуже, чем остальных, в общем – мы помогаем почти всем циркачам. Этого не всегда бывает видно, если быть честным, то этого не видно совсем, потому что если нас раскроют, то Хозяин определит для всех нас одно единственное наказание – смерть от рук Безымянного палача. Тебя же мы пригласили, потому что убедились, что ты благородный, честный и, самое главное, непокорный человек. Сильнее, чем ты, здесь никто Хозяина не презирает. Мы знаем, что ты был куплен им всего за несколько сотен франков, нам рассказал Венцель, который услышал это от своего отца, ныне покойного. Траур мы долго носить не можем, поскольку вступаем в настоящую скрытую войну против Сеньера.

– Погоди-ка, – перебил Алекса Омар, – но Альфонс мне сообщил, что Густав хотел тебя сдать, потому что ты очень долгое время крал из средств Германа Скотта и переправлял украденные деньги в Соединенные Штаты. Как же ты, Венцель, можешь ему доверять?

– На самом деле, Омар, – произнес Венцель, вздохнув полной грудью, – все обвинения, выдвигаемые моим отцом при жизни против Алекса – лживые. Все кроется гораздо в другом. Это мой отец несколько лет присваивал себе достаточно крупные суммы денег, будучи цирковым казначеем, и отсылал их в Баден, на содержание церкви и нашего фамильного дома, чтобы его не купил кто-нибудь. Отец искренне надеялся, что когда-нибудь настанет день, когда мы всей семьей сможем вернуться домой, поэтому продолжал держать дом в своей собственности. Теперь туда поехала Агнес. Она будет дожидаться всех своих братьев и дядю. И мы к ней приедем.

– Теперь, когда тебе все известно, – сказал Моррейн, – скажи нам, присоединишься ли ты к нам?

Омар пребывал в состоянии, не позволявшем на что-либо соглашаться. В любой момент он мог сорваться и причинить вред всем, кто находился в шатре. Омару дали время подумать, но всего пять минут. За это, казалось бы, невероятно короткое время, он, однако, смог перебрать у себя в голове множество всяких мыслей, пересмотреть свои взгляды на многие вещи, происходящие вокруг. Бен Али не понимал, зачем нужно было создавать непонятную тайную организацию, чтобы помогать всем циркачам. Если это объяснялось лишь тем, что они могли навлечь на себя гнев Пьера Сеньера, то почему бы просто не убить его? Ведь это так просто – заставить его выйти на манеж и пристрелить из какого-нибудь арбалета. Но не этот вопрос больше всего терзал душу Омара. Особенно тяжело было ему осознавать, что Густав, представлявшийся бен Али примером честности и благородства, на самом деле являлся лжецом и вором, пускай и с благими намерениями. И воровство можно понять. Но то, что он собирался подставить невинного человека, который избавлял его от мучительных болей…вот это не могло ужиться в голове у Омара. Все, во что он верил долгие годы и надеялся узреть в цирке, рушилось с каждым днем, проведенным в «Парадизе». Он думал над ответом, совершенно забыв вопрос. Ему впервые захотелось домой, в пустыню рядом с Ораном.

Наконец, когда Моррейн посмотрел на часы и зафиксировал, что время истекло, Омар поднялся с кресла и произнес слова, которых все от него ждали:

– Я согласен присоединиться к вам. Да будет помощь моя направлена во благо!

Это вызвало бурю эмоций в сидевших людях. Они также поднялись, чтобы поприветствовать нового участника своей команды. Моррейн обнял бен Али и поблагодарил его за искренность и доверие.

– Погодите, – остановил радовавшихся людей Омар, – ну а название у вас хоть какое-нибудь есть?

– Конечно же есть! – задорно произнес Венцель, – мы называемся «Апельсиновым клубом»!

Омар рассмеялся:

– Почему же «Апельсиновым»?

– Потому что Сеньер их ненавидит, – ответил Мартин, – он ненавидит вообще все цитрусы, равно как и оранжевый цвет, от которого у него мучительно болят глаза. Поэтому мы и решили так назваться, символично подчеркивая свою ненависть к этому змею.

Омар удивился интересному названию организации добродетелей цирка, но быстро осознал всю его истинную серьезность и глубокий смысл. Он, возвратившись к себе в шатер, вообще много, о чем поразмыслил. В особенности его заняли мысли о том, что же еще скрывает в себе необъятный цирк «Парадиз».

Конец второй части

Часть третья

Пир Нергала

Глава I

Сразу после прощания с Густавом Лорнау, а вернее, после наступления середины января, цирк «Парадиз» отправился на зимнюю стоянку. Наступал февраль, время, когда люди мало куда ходили, поскольку отчаянно дожидались прихода весны. Поэтому каждый раз после завершения рождественских праздников цирк временно прекращал гастролировать и где-нибудь останавливался, дабы переждать оставшуюся зиму. В 1870 году таким местом стал городок Луан, в нескольких десятках миль к северо-востоку от Лиона. Вернее, цирк остановился не в самом городе, а в его предместье, посреди леса, оставив поезд недалеко от железнодорожной станции. В городе знали о том, что недалеко расположился самый известный цирк в мире, однако попыток его найти не предпринималось, а если они и были, то решительно пресекались местными властями, которые были, само собой, подкуплены руководством цирка, чтобы избавиться от лишнего внимания.

Однако Пьер Сеньер сделал несколько послаблений для артистов. Чтобы февраль не казался им слишком скучным и однообразным, Хозяин разрешил им покидать территорию цирка, гулять, к примеру, в лесу или по городку, не привлекая к себе лишнего внимания. Для этого всех заставили носить чрезвычайно простую и неприметную одежду типичных городских обывателей. Помимо этого, для артистов, обладавших не такой дикой известностью как, скажем, члены семьи Лорнау, были организованы специальные выездные поездки в Луан. Это позволило скучавшим клоунам, мимам, гадалкам, картежникам и пр. одновременно заниматься любимым делом и приносить доход в цирк. Луан был городком совершенно небольшим, люди в нем жили не такие знающие, как в Лионе или Марселе, потому не придавали слишком большого значения факту присутствия в предместье города цирка, даже не думая распространять эту информацию куда бы то ни было еще.

Для Омара время стоянки стало наиболее плодотворным. Он отточил свои умения глотания шпаг и метания ножей до максимально допустимого уровня, став настоящим мастером данных представлений. Он очень долго ожидал возможности, чтобы продемонстрировать свои навыки Хозяину, однако тот постоянно переносил дату этого своеобразного экзамена. В какой-то момент бен Али показалось, что с ним просто играют, и на самом деле никогда не предоставят шанса выступать перед публикой.