Повесть о граффах - Даша Клубук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг Ирвелин страшно захотелось, чтобы Филипп ушел. Хоть куда. Пусть идет и оберегает короля, а с ее проблемами она сможет справиться и сама, не маленькая.
– Едут, – сообщил ей Филипп без всякого выражения.
Вдалеке вспыхнул свет фар. За светом последовало визжание шин. Листоед кряхтел, дымил, мучил своим рычанием окружающее их безмолвие, но все же ехал.
– Дождемся, когда они остановятся, и выйдем из рощи.
Ирвелин обошлась вялым кивком. Она не хотела ни смотреть на него, ни разговаривать. Радость от возвращения Августа и Миры тоже обошла ее стороной. Что ж, впредь ей следует обдумывать свои слова прежде, чем они сорвутся с ее неосторожного языка.
Глава 24
Поиски
Когда Ирвелин и Филипп залезли в тесный салон листоеда, им предстояло ответить на уйму вопросов. Отвечал в основном Филипп, Ирвелин в подтверждение его слов лишь мычала и уныло глядела в окно.
– Отлично сработано, ребята! – радовался Август. Он втиснулся между Ирвелин и грудой вещей, из-за чего у них обоих мгновенно затекли ноги. – Мы понервничали тут без вас. Кто-то даже предлагал не возвращаться, но не будем показывать пальцем, кто…
Опасно крутанув руль, Мира обернулась:
– Я предлагала вернуться попозже, чтобы быть уверенными, что эфемеры ушли.
– Никто тебя не осуждает, Мира, – пропел Август, втихушку подмигивая Ирвелин. – Но если бы мы вернулись еще позже, то вместо ребят нам пришлось бы забирать две заледеневшие статуи.
– Одно препятствие мы прошли, – сказал Филипп, перекрывая упреки Миры. – Впереди будут и другие. Давайте сосредоточимся.
Напряжения между Ирвелин и Филиппом ни Август, ни Мира не заметили. Может быть, потому, что и в обычные дни эти двое не отличались живостью языка. Филипп сидел спереди и не оборачивался, а Ирвелин старалась всеми силами сосредоточиться на их миссии. Август покинул салон спустя час. Выйдя наружу и громко от холода выругавшись, левитант взлетел и растворился в ночи.
В следующий раз, когда им нужно было укрыться от желтых плащей, дело прошло гладко. Август вернулся и сообщил о патруле, и листоед, находясь недалеко от устья реки Фессы, скрылся под дорожным мостом. Ночная тьма пошла им на пользу: патрульные пробежали прямо по мосту, но скрытую под каменной оградой машину не обнаружили.
Последняя встреча с желтыми плащами ожидала их на въезде в столицу, и к ней они подготовились. Филипп знал, что при чрезвычайной ситуации столицу перекроют со всех четырех выездов. У южных ворот, через которые предстояло въехать граффам, выставят патруль, включая патруль из левитантов, контролирующих воздушное пространство.
– Откуда такие познания, Филипп? – интересовался Август.
Филипп ему не ответил. Тогда, в особняке, Ирвелин пришлось вслепую ему довериться, но теперь, все ближе приближаясь к столице, она знала ответ на вопрос Августа.
Когда листоед подъехал к подсвеченным фонарями южным воротам, их встретил тучный постовой. На его ремне опасливо покачивалась трость желтого плаща.
«На проверке у ворот у нас будет преимущество, – говорил им в особняке Филипп. – Со всей тщательностью плащи будут проверять тех, кто выезжает из столицы, а не тех, кто заезжает. Это всего лишь моя теория, но смею тешить себя надеждой, что она верная. Даже выйти из машины могут не попросить».
– В связи с последними событиями, господа, вынужден вас попросить выйти из машины. Всем, – приказал им плащ, с сомнением оглядывая приплюснутый кузов.
– Конечно, офицер, без проблем, – отозвался Август, который заранее к ним присоединился.
«Но если все же нам придется выйти, – продолжал Филипп, – то в дело вступит Август. Ну и я».
Пассажиры вышли из машины. Капюшон с головы Ирвелин снимать не стала, она про него попросту забыла. Когда постовой попросил их выстроиться в ряд, Филипп занял место рядом с Ирвелин.
– Ваши имена и ипостаси, господа граффы, – продекламировал мужчина. В этот момент от постовой будки к нему подошел напарник, сурового вида эфемер, а с неба спустилась женщина-левитант и, застыв на высоте с человеческий рост, стала наблюдать.
У Ирвелин засосало под ложечкой.
– Август Ческоль, левитант.
– Мирамис Шаас, штурвал.
Очередь дошла до Филиппа, и он без задержки объявил:
– Нильс Кроунроул, эфемер.
Следующей отвечать предстояло Ирвелин.
– Госпожа, попрошу вас снять капюшон.
Помедлив всего мгновение, отражатель взялась за края чужой куртки и скинула капюшон. Суровый патрульный приблизился к ней.
– Представьтесь. Ваше имя и ипостась.
– Присса Кроунроул-младшая, кукловод.
Как только капюшон был откинут, Ирвелин ощутила холодок – на ее плечи легли пушистые локоны; краем глаза она видела, насколько эти локоны были пышными и волнистыми. Оба патрульных изучали ее лицо немного дольше, чем лица остальных, – светлые раскосые глаза, гордый нос и вихрь из веснушек, – и вскоре первый плащ схватился за рацию.
– Тиотрий, все имена расслышал?
– Так точно. Проверяю по базе.
– Принято.
Последовали минуты ожидания, длинные и, как пытка, мучительные. Суровый патрульный медленно ходил вдоль ряда и не переставал всматриваться в лица граффов. Женщина-левитант застыла ровно над Августом, заранее обрывая его попытку взлететь. У Ирвелин нестерпимо зачесался нос, но она понимала, что прикасаться к лицу ей сейчас ни в коем случае было нельзя, иначе ее ночь и ночь всех остальных закончится в полицейском участке.
– Все перечисленные имена есть в базе, ипостаси верные, – раздалось из рации.
– Благодарю, Тиотрий. А теперь, господа, достаньте ваши…
– Господин офицер, – раздался голос Августа с испытывающей долей фамильярности. – Подскажите, неужели Белый аурум до сих пор не найден? Сутки миновали. За столько времени уже и новый артефакт можно выкопать.
Оба стоящих на земле патрульных повернулись от Ирвелин к Августу. Ответил ему Суровый, пренебрегая должностной вежливостью:
– Не найден. До сих пор.
– Здорово было бы уже найти его, – отметил Август. – Не ровен час, как похититель пересечет границы, и тогда прости-прощай наши ипостаси. Считаю, что нашей доблестной полиции стоит действовать порасторопнее.
Патрульные переглянулись, явно недоумевая от такой откровенной нахальности.
– На границах Граффеории выставлен круглосуточный патруль из сотни желтых плащей, – ядовитым тоном сказал Суровый. – Вору не покинуть королевство, господин?..
– Ческоль.
– Господин Ческоль, – закончил Суровый басом.
– Если на пограничных постах столицы столь же одаренные стражники, как и у Мартовского дворца, то у нас, Хьюстон, большие проблемы.
В оранжевом свете фонаря было заметно, как побледнело лицо у Сурового.
– Ваш паспорт, господин Ческоль!
Август с готовностью протянул документ. Суровый выхватил его и беспорядочно зашелестел страницами.
– С какой целью въезжаете
