Повесть о граффах - Даша Клубук

– Ты куда? – спросил Август, встретив ее снаружи.

Когда Ирвелин в третий раз повторила свое намерение, все отвлеклись от страданий листоеда и вышли на обочину.

– Пока эфемеры будут здесь, я буду прятаться среди елей. Может, нам повезет, и меня не обнаружат.

Филипп подошел к ним вплотную и обратился к левитанту:

– Август, плащи заметили тебя?

– Не могу сказать наверняка. Возможно, заметили.

Несколько долгих секунд Филипп задумчиво глядел в пустоту между Августом и Мирой. В отличие от них у него получилось вернуть самообладание: взгляд был сосредоточенным, а дыхание ровным.

– Я пойду с Ирвелин, – наконец объявил Филипп. – А ты, Август, оставайся здесь, с Мирой. Скажите желтым плащам, что машина заглохла, не заводится, и что вы будете рады помощи. Мира! – Он развернулся. – Замети наши с Ирвелин следы, как штурвал. Сугробы здесь неглубокие, но следы все равно будут видны.

Потом он схватил свои вещи из машины, проверил наличие рюкзака за спиной у Ирвелин и, кивнув ей, первым сбежал с обочины. Ирвелин понеслась за ним. Миновав облезлые кусты, они нырнули в кроны черных елей, пробежали между ветвями и пригнулись за особенно толстым стволом. Когда они обернулись, Мира уже занималась последней парой следов. Взмах – и кучка рыхлого снега укрыла ближайшие к ним прогалины. Закончив, она вернулась за руль и продолжила попытки завести машину.

Какое-то время Ирвелин и Филипп видели только Августа, ходившего вокруг листоеда взад и вперед. Ирвелин поежилась. Она начинала замерзать. Хорошо бы, если плащи-эфемеры так и не появятся, а листоед заведется, тогда они смогут вернуться в нагретый салон. Но, как и двигатель листоеда, надежды ее подвели: на дороге появились две скользящие тени. Два бесплотных облака, воплощения чистой, нацеленной скорости. Спутать было невозможно – это эфемеры.

Тени все ближе подплывали к машине Миры. Когда эфемеры остановились, Ирвелин увидела двоих мужчин в развевающихся на ветру желтых плащах. Тотчас же позабыв о холоде, она нагнулась еще ниже.

У листоеда занялся разговор, слышать который они не могли. Один из плащей говорил с Августом, второй обходил автомобиль и заглядывал в окна салона.

– Ирвелин, – услышала она шепот Филиппа, – твоя идея насчет рощи была хорошей. Но есть большая вероятность, что после проверки машины плащи отправятся именно сюда.

Биение ее сердца участилось. Она смотрела в две сверкающие точки – глаза Филиппа – и старалась впитать в себя их нерушимое спокойствие.

– Побежим дальше? – предложила она так же, шепотом.

– Бесполезно. Ели кончаются в десятке метров, а за ними – открытое поле. Нам некуда бежать.

– Что же нам делать?

Филипп слегка улыбнулся:

– Поэтому я и вызвался бежать вместе с тобой. Я же вроде как иллюзионист.

Вот и последствие долгого отсутствия Ирвелин в Граффеории. Порой она совершенно забывала об ипостасях.

– Иллюзию пустоты я, разумеется, сделать не в силах, но думаю, у меня получится создать вокруг нас холм наподобие этих. – Он указал на точечные возвышения позади них, земля на которых была укрыта тонким слоем снега. – Если я прав и плащи пойдут сюда, вместо нас они увидят холм. Они пройдут мимо, Ирвелин. Правда, хочу заранее предупредить…

– Филипп, плащи идут сюда!

К их большому сожалению, Филипп оказался прав. Каким-то чудесным образом первому плащу удалось совладать с упрямым листоедом, он завел его, и пока Филипп озвучивал Ирвелин свой план, Август скрылся в машине, а двое эфемеров уже сходили с обочины и глядели прямо на их укрытие.

– Медленно отходим дальше, – чуть слышно скомандовал Филипп, и они на корточках поползли назад. От напряжения Ирвелин забывала дышать. – Стоп!

Ирвелин замерла, неудобно загнув локоть. Рыхлый снег залез под рукава, но это сейчас беспокоило Ирвелин меньше всего.

– Теперь ложимся.

Лечь им предстояло прямо на снег. Ни секунды не мешкая, Ирвелин легла на живот. Смотреть вперед, туда, откуда приближались плащи, Ирвелин боялась; ее широко распахнутые глаза застыли на левом плече Филиппа. Иллюзионист лежал совсем рядом, глаза его были закрыты. Какое-то время он не шевелился, Ирвелин даже усомнилась, дышал ли он. Первыми у Филиппа ожили руки; ладонями вверх они вытянулись вперед и в таком положении замерли. Потом открылись глаза. Мгновение – и Ирвелин ощутила, как вокруг них постепенно образовывался купол. Сначала его очертания были еле заметными, почти прозрачными, но с каждым новым вздохом Филиппа купол все сильнее уплотнялся, превращая для своих узников сумерки в ночь. Не прошло и минуты, как тела двух граффов накрыло цельной, завораживающей иллюзией.

– Постарайся не шевелиться, – предупредил Филипп.

Ощущения были испытывающими. Клаустрофобией Ирвелин не страдала, однако лежание на холодной земле под темным навесом наводило на мысли весьма жуткого характера.

– Они подходят, – сообщил Филипп, но девушка и без подсказки это поняла. Неподалеку раздался треск, глухие голоса заполонили рощу.

– Говорю тебе, я видел движение у той ели. Здесь кто-то есть.

– Быть может, это лисица? За тем полем Лисий Ручей.

– Не знаю. Проверим.

Чавканье снега. Чавк, чавк. Ирвелин любила этот звук, предвестник зимы и новогодних ярмарок. Сейчас же он предвещал неминуемое приближение желтых плащей, и Ирвелин хотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать его.

Само по себе чавканье беды не сулило – Ирвелин и Филипп были невидимы для окружающих, – а вот последующие звуки испугали Ирвелин по-настоящему. Судя по ним, плащи колотили тростью по всем деревьям и пням, мимо которых они проходили.

– Смотри, здесь и холмы есть. И срубленные стволы. Так. На отсутствие иллюзий проверяем все до единого.

Иллюзии – бесплотны. Они как густой живописный дым. Стоит дотронуться до иллюзии, и ты почувствуешь лишь слабый холодок, а рука беспрепятственно пройдет насквозь. Дотронься плащ-эфемер до иллюзорного холма, и их обман тут же раскроется.

Внезапно Ирвелин почувствовала чье-то прикосновение и вздрогнула, но, к ее облегчению, это был всего-навсего Филипп.

– Ирлин, аер, – еле слышно сказал он.

– Что?

Она приподняла голову. Глаза начали привыкать к темноте, и Ирвелин смогла разглядеть очертания его белого лица.

– Аер!

Какой еще аер?!

– Барьер, Ирвелин!

И она поняла, чего хотел Филипп. Судя по шороху, эфемеры шли прямо на их укрытие. А если они дойдут и пнут по нему…

Бесплотны – иллюзии. Но не барьеры отражателей.

Действовать следовало быстро, и Ирвелин обошлась без размышлений. Она вытянула руки ладонями вверх и заставила себя посмотреть вперед. Иллюзия Филиппа совсем немного, но просвечивала, подобно мотку плотного шифона. Две пары черных ботинок были уже у той самой ели, за которой они с Филиппом укрывались вначале. Времени на подготовку не