Повесть о граффах - Даша Клубук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мира и не думала оскорбиться. Вместо этого она аккуратно забрала рукава своей бирюзовой рубашки и взглянула на Августа со снисхождением:
– Грубить вовсе не обязательно, Ческоль. Подставлять Ирвелин я и не предлагала. Мы же можем выложить сыщику все, что накопали про наш дом, а после – сослаться на показания госпожи Мауриж.
– Как раз этого мы сделать не сможем, – вмешался Филипп. – Для дачи показаний госпоже Мауриж необходимо будет явиться в столицу, а она, напомню, особняка не покидала с рождения. Август прав. Если желтые плащи узнают, что Белый аурум спрятан в квартире Ирвелин, ее сразу же задержат. А там и до тотального сканирования недалеко.
Вполуха слушая спор, Ирвелин ушла в собственные размышления. С одной стороны, ей хотелось поскорее вернуться в столицу, разыскать Ида Харша и выложить ему все, что они узнали о похищении Белого аурума. С другой стороны, она понимала, что ничем хорошим этот поступок не обернется. Филипп был прав: из участка ее не отпустят. Ирвелин посадят в камеру ожидания, где среди безликих стен она станет ожидать своей участи. Тотальное сканирование – случай крайний, его применяют только к тем граффам, кто всерьез угрожает безопасности Граффеории. А что, если и Ирвелин посчитают таковой? Ее плечи передернуло. Она помнила инцидент с Лихим Риу, разбойником с нижних гор, который после тотального сканирования перестал помнить свое последнее десятилетие…
– Ребят, предлагаю вам сначала самим найти Белый аурум, – услышала Ирвелин свистящую речь Паама Юнга, и страшные образы в ее голове на время отступили. – Вы знаете где его искать, правильно я понял? Возьмете камень и с ним под мышкой отправитесь к желтым плащам. Я-то к законникам ни ногой… Скажете, что нашли его на Робеспьеровской, без упоминания чьей-либо квартиры.
Как ни парадоксально, но предложение южанина Паама Юнга и было принято к действию, и ближайшие часы граффы потратили на обсуждение плана, который, к неудовольствию Миры, состоял из сплошных допущений. Как им добраться до столицы и не быть схваченными плащами-эфемерами? И как войти в свой дом, избежав внимания караульных, чьи плащи, по мнению Филиппа, должны были окружить весь квартал? Если бы граффы располагали временем, то на планирование они бы потратили в крайнем случае неделю. Однако времени у них не было, Белый аурум могли обнаружить в квартире Ирвелин в любую минуту.
Поскольку Паам Юнг возвращаться в столицу отказался, и наотрез, тем более в компании разыскиваемой Ирвелин, то он посчитал своим долгом поведать о том, чего можно и нельзя ожидать от его сестры Милдред. По его словам, Милдред – материализатор по ипостаси и по призванию. Она самоучка, всю жизнь провела в гараже их отца, где своими силами изучала всякого рода материалы, основы их производства и плавления. Особое внимание она уделяла жидкостям, Паам даже назвал жидкости ее персональным фетишем. Однажды к ним в дом пришли собутыльники отца, и Милдред поручили принести из кладовой чего-нибудь покрепче, а она возьми и принеси вместо настойки бутылку с жидким снотворным. Проспали дружки отца четверо полных суток.
– Ну и бучу тогда папаша ей устроил. Когда сам проснулся, – захихикал Паам, а закончил он советом: – Следите за тем, что пьете. И если встретите Милдред, передайте ей, что я жду ее на юге. И пусть бросает эту затею с белым камнем! И так полжизни в приводах…
Вскоре граффы приступили к сборам. Ирвелин собирать было нечего (рюкзак и пальто уже висели на крючках у входа), и перед отъездом ей предстояло сделать только одно – переодеться в одежду южанина, в ту самую, в которой Мира заходила в таверну «Косой левитант». С данной целью Ирвелин отправилась на поиски туалета.
– В конце коридора, за лестницей, – крикнул ей вслед Август, утрамбовывая в походном рюкзаке подушки и карты.
С одеждой наперевес Ирвелин дошла до парадной лестницы. Хрустальная люстра, как и прежде, сверкала паутиной, и отражатель торопливо пробежала под ней: не ровен час, как от сырости и запустения эта люстра слетит с крепления и рухнет прямо на жуков, снующих по всему полу. Оказавшись по ту сторону коридора, Ирвелин услышала звуки приближающихся шагов. Она обернулась. Со второго этажа к ней спускалась хозяйка особняка, Дельфижиния Мауриж, и пристально смотрела на Ирвелин.
– Рада видеть вас вновь, госпожа Баулин.
Снова этот низкий голос; он пронесся по холлу и горячей пеной разлился по коридорам.
– Здравствуйте, – отозвалась Ирвелин, когда госпожа Мауриж подошла ближе. Длинные шали женщины шуршали по полу, собирая полуденную пыль.
– Ваша гипотеза о месторождении Белого аурума любопытна.
И снова эти неморгающие глаза.
– Гипотеза не моя, а Филиппа.
Ирвелин хотелось поскорее идти переодеваться, только вот госпожа Мауриж никуда идти не собиралась. Она выпрямилась, ее точеная спина и длинная шея шли вровень с балясиной лестницы. По уверениям Августа, Дельфижиния Мауриж не представляла угрозы, она была всего-навсего телепатом, который выбрал путь абсолютного уединения. Но Ирвелин решила не расслабляться.
– У вас неплохо получается наблюдать, – произнесла женщина-телепат, собирая шали на локтях. – Впитывать окружающую вас материю, слышать и ощущать. Истинный дар.
– Я отражатель, – кинула Ирвелин, что получилось весьма грубо.
Хозяйка особняка снизошла до улыбки:
– Ипостась – вторична. Наш истинный дар лежит куда глубже, его корни прорастают от начала нашего рода. От предков нам достались не только цвет кожи и форма носа, госпожа Баулин, но и что-то наиболее ценное. Невидимое глазу сокровище, которое живет внутри нас и приумножается в наших детях. Важно помнить о нашем даре и не пренебрегать им.
Ирвелин захлопала пустыми глазами. Голова ее кипела, сердце учащенно билось в преддверии опасного пути. Ей сейчас не до заумных речей. Откуда Ирвелин было знать, что совсем скоро она вспомнит эти нравоучения и воспользуется их смыслом.
– Держите, это ваше. – Госпожа Мауриж протянула ей сверток, и Ирвелин с радостью узнала в нем утерянные перчатки. – Желаю вам удачи в поиске Белого аурума.
Телепат слегка поклонилась и зашуршала шалями по ступенькам.
Когда Ирвелин вернулась к остальным, облаченная в грубые сапоги и широкую куртку, ее уже ждали. О встрече с телепатом она решила умолчать, да и не знала она, что именно рассказывать – ведь она ничего толком и не поняла.
Сгорбившись под тяжестью рюкзаков, пятеро граффов вышли в постепенно угасающий день. Предстояло им пройти через лес и добраться до парковки отеля, у которого, как и в прошлый раз, была припаркована машина Миры.
– Ирвелин, накинь капюшон, – проходя мимо нее,
