Повесть о граффах - Даша Клубук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После короткой передышки граффы занялись поиском. Заскрипели дверцы шкафов, зашуршали одеяла и стопки из вафельных полотенец; Ирвелин проверяла оба комода, кухонные стеллажи, тумбы и полки; мальчики ползали под кроватью, обыскивали балкон и прихожую. Зона ответственности Миры как штурвала была там, докуда не так просто дотянуться руками – вентиляция, области над холодильником и вытяжкой, но, кроме пыли, что-либо смахнуть оттуда у нее не вышло.
Закончив с комодами, Ирвелин подошла к скучающему пианино. «Привет, скворец. Как думаешь, сможешь помочь нам? Мы ищем Белый аурум. Те граффы, что были вчера здесь, спрятали его».
Инструмент ответил молчанием. Ирвелин провела ладонью поперек нижней крышки.
«Ты знаешь что-то, чего не знаем мы. Ты знаешь».
Взгляд карих глаз прошелся по резным выступам, поднялся до стопки фортепианных нот, лежащих слева, а рядом…
Ирвелин уставилась в левый угол. Верхняя крышка пианино была закрыта, но не плашмя. Там, в углу, проглядывалась узкая щель. Но Ирвелин никогда не оставляла крышку открытой, с целью уберечь струны от пыли.
Дрожащими от волнения (или предвкушения?) руками Ирвелин схватила ноты и переложила их вниз; подставив табурет, она поднялась, взяла за уголок крышки и бережно приподняла. Глаза впились в россыпь из золотистых струн. Ирвелин уже вознамерилась позвать ребят… Однако под крышкой оказалось пусто. Никаких свертков, никаких пакетов или коробов. Ничего, кроме струн.
– Что-то нашла? – К пианино подошла Мира.
Ирвелин опустила крышку и в растерянности произнесла:
– Верхняя крышка была приоткрыта. И я решила, что Белый аурум здесь.
– Значит, там пусто?
– Пусто.
Мира сразу же отошла и возобновила свои поиски, а Ирвелин, продолжая стоять на табуретке, так и глядела на деревянную плоскость. Она никогда не оставляла крышку хотя бы на миллиметр открытой. Никогда. Крышку поднимал кто-то другой, она была уверена в этом. Но для чего, если не для укрытия Белого аурума?
– Что-нибудь нашли? – спросил Филипп, встав по центру гостиной.
– Везде пусто, – крикнул Август из ванной.
– И у меня, – сказала Мира.
Ирвелин слезла с табурета и рассказала Филиппу о своем наблюдении. Оба делали вид, что позабыли о том разговоре в еловой роще, по крайней мере, у чопорного Филиппа это выходило изумительно, а Ирвелин постоянно отводила взгляд, при необходимости и без. В отличие от Миры, иллюзионист отнесся к подозрениям Ирвелин насчет пианино серьезно.
– Может быть, изначально они хотели оставить Белый аурум именно там, но потом нашли место понадежнее? – предположил он.
– Может быть, – ответила Ирвелин приглушенно.
Спустя час безрезультатных поисков граффы сдались.
– Вы не против, если я первым озвучу очевидное? – произнес Август. – Мы, друзья мои, облажались.
Филипп стоял у окна и смотрел в потемки. Ни он, ни кто-либо еще на плачевный вывод Августа не ответил. Ирвелин молча обошла левитанта и вошла в свою спальню. Она мечтала переодеться. Сменить наконец матросские штанины на брюки и кардиган. У кровати девушка с грустью оглядела простыни и смятое одеяло. Она была готова отдать сейчас что угодно за пару часов сна, но пока Белый аурум был неизвестно где, ее нахождение в собственной квартире сулило одни беды. А как хотелось бы лечь и забыться…
Вспышка мимолетной мысли – и взгляд Ирвелин, брошенный на вздутый подоконник, остекленел. «В тот вечер он смотрел на пианино. Он несколько раз посмотрел на мое пианино».
Ирвелин обогнула кровать и рысью влетела в гостиную, напрочь позабыв о неудобных штанах.
– Я поняла! – объявила она несколько громче положенного. Едва сдерживая волнение, Ирвелин зашагала вокруг стола. – В тот вечер, когда Нильс проник в мою квартиру и пытался узнать у меня про местонахождение куклы Серо, он стоял вот здесь, где сейчас стоишь ты, Филипп. Сначала речь шла о кукле, потом о вас, а потом… Потом я не сдержалась и обвинила его в краже Белого аурума. Однако разгневался Нильс не от этого. По-настоящему его всполошили мои слова о том, что именно меня желтые плащи подозревают в краже камня. Меня, а не Миру. И тогда он… стал поглядывать на пианино будто в тревоге. На пианино!
– Ирвелин, но под крышкой пусто, – напомнил Филипп, который следил за ее метаниями со всем вниманием.
– Знаю. Я знаю, – бросила она, нервничая, что не может объяснить им все быстрей. – Послушайте, вы просто послушайте. Тогда Нильс пришел ко мне, чтобы якобы выяснить, где находится живая кукла. Но я полагаю, что главная его цель была иной.
– Какой? – одновременно спросили Август и Мира.
Ирвелин взяла побольше воздуха:
– Именно в тот вечер Нильс и спрятал в моем пианино Белый аурум. – Все уставились на нее как на сумасшедшую, но Ирвелин как ни в чем не бывало продолжала: – Пока я заканчивала работу в «Вилья-Марципана», Нильс проник в квартиру и спрятал Белый аурум под крышкой моего пианино. По какой-то причине он дождался моего возвращения – вероятно, девять пилигримов действительно разыскивали куклу Олли Плунецки и таким образом решили убить двух зайцев за раз. После того как я сообщила Нильсу, что числюсь в списке подозреваемых вместо Миры, он занервничал. Еще бы! Оставить краденое сокровище в квартире подозреваемой. Как глупо! Думаю, тогда он начал размышлять, как ему исправить свою же ошибку, да так, чтобы я этого не заметила. И тут приходит господин Сколоводаль – спаситель для меня и обуза для Нильса. Нильсу пришлось уйти ни с чем. Но он вскоре вернулся.
– Вчера! – ахнул Август.
– Да, вчера он вернулся, с подмогой в лице сестры Паама. Они вынули Белый аурум из пианино и по неосторожности оставили крышку приоткрытой. – Ирвелин обернулась на входную дверь. – После этого им нужно было перепрятать Белый аурум. В другом месте, но здесь же, на Робеспьеровской, 15/2.
– У меня либо у Августа, – отозвался Филипп потусторонним голосом.
– Погодите, но ведь не сходится! – вмешалась Мира, вскакивая со своего места. – Ирвелин, когда Нильс приходил сюда в первый раз?
Долго вспоминать ей не пришлось.
– В прошлый четверг.
– Прошлый четверг! Шесть дней назад! А Белый аурум был украден только вчера! – Мира махнула от гордости кудряшками. – Ты меня извини, Ирвелин, но в твоей теории не сходится главное: в прошлый четверг Белый аурум был еще в Мартовском дворце. У Нильса в тот день камня еще не было.
Уняв дрожь в коленях, Ирвелин присела на табурет и сложила руки на круглом столе, но вместо стола, бугристая поверхность которого была перед ней, она видела призрачную фигуру Нильса. Она помнила его косой взгляд, брошенный на пианино.
