Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина

Ментор всё молчал, и я начала беспокоиться. В отражении увидела, как он не спеша оглядел комнату, потом и вовсе лёг на кровать – на фоне белоснежных простыней Кирмос выглядел бандитом: грязный, небритый, в пыльных сапогах. Не ощущая никакого дискомфорта, он устроился удобнее, нашёл поблизости Кааса, вытащил его из кожуха, придирчиво осмотрел лезвие. Меж бежевых портьер лился тёплый лунный свет, нежный и успокаивающий, как недавние объятия. Но, вопреки этому свету и странному молчаливому безучастию ментора, в воздухе висели смятение и предчувствие опасности.

– Думаю, нам и правда надо отдохнуть, – наконец сказал Кирмос.

Он вернул Кааса на место, повернулся на бок, подпёр ладонью голову и похлопал по кровати перед собой.

Ментор совсем не боялся и не смущался. Господин Демиург здесь, в Гиселле, чувствовал себя дома. Кирмос лин де Блайт чувствовал себя дома в Квертинде. В любом из его мест.

– Ты слышал меня? – я вышла на середину комнаты и нахмурилась. – Мы должны попытаться это остановить. Ещё не всё потеряно. Нужно торопиться. Если не хочешь в Морхэм, если считаешь, что это слишком опасно, давай отправимся в Лангсорд. Битва ещё идёт, и кто знает, сколько она продлится. На стороне Ордена Крона хорошие воины. Сильные, умелые веллапольцы.

В сердцах я стащила ночное платье и быстро отвернулась, чтобы избежать интимности момента. Спиной ощутила липкий мужской взгляд и отмахнулась от пробежавших по позвоночнику мурашек. На ощупь нашарила сорочку в ящике, накинула её на голое тело. Натянула штаны. Быстрее!

– Я найду привратника. Ладимин сказал, здесь их три. Хотя бы одного я точно должна отыскать. Клянусь, что смогу их увидеть. Ты веришь мне?

Пока я завязывала ленты сорочки, пальцы дрожали. И губы. Оборачиваться я почему-то боялась. Всё происходило слишком быстро, но обстоятельства требовали ускориться ещё сильнее. У нас не было времени на то, чтобы насладиться встречей.

– Я верю тебе, Юна, – медленно проговорил ментор. – Теперь Квертинд сильно изменится, и нам с тобой предстоит ещё много сражений. Но сегодня не одно из них.

Я не выдержала. Подбежала к нему, села на кровать, взяла его лицо в ладони. Хотелось встряхнуть его, увидеть азарт, жажду мести, желание исправить ситуацию. Только не этот влюблённый и довольный взгляд! Ещё вчера я и мечтать не могла об этом мгновении и именно таком взгляде ментора – счастливом, мирном. Но только не сейчас! Сейчас это бесило, возмущало, раздражало. И… разочаровывало. Чёрный Консул не может сдаться! Не имеет права! Только не тот Кирмос, которого я знаю!

– Послушай, – строго проговорила я. – Ты сейчас думаешь, будто всё потеряно. Но это не так! – Я набрала в грудь побольше воздуха. – Не так! Нам нужно многое обсудить. Твоё признание там, внизу и то, что станет с нами. А ещё надо отдохнуть, конечно. Но не сейчас.

Он огладил моё лицо тыльной стороной ладони, потянул за прядь, намотал на руку. Улыбнулся.

Кряхт!

Я собралась с мыслями.

– Я буду с тобой, – прошептала я. – В каком хочешь качестве. Потому что тоже тебя люблю. Беспощадно и слепо. Я устала сопротивляться этому стихийному бедствию моей жизни, поэтому пойду за тобой до конца, как шла всегда. Пожалуйста, не сдавайся. Нужно попытаться!

– Ты собралась? – прозвучал неожиданный вопрос.

– Что? – не сразу поняла я.

– Готова уходить? – переспросил Кирмос. – Мне здесь не нравится. Гнетущая атмосфера. Она тебя пугает.

Я захлопала глазами, встала. Растерянно осмотрела комнату в поисках своих вещей.

Пришлось наспех приладить кинжалы, накинуть тиаль на шею, подхватить лук. Миинх, часы, браслет… всё нехитрое богатство при мне. И страх. Кирмос был прав: я боялась. То был скрытый, затаившийся в глубинах сознания страх. Только теперь я поняла, как безумно боялась с того самого момента, как вышла вместе с Демиургом из Гиселлы. Боялась жутко, навязчиво, непрерывно. Ментор всё это время чувствовал мой страх.

– Я… Да. Собралась, – мои щёки стыдливо вспыхнули.

В это мгновение я ощутила себя гораздо более обнажённой и уязвимой, чем минуту назад, когда переодевалась.

– Тогда идём, покажешь мне привратников.

Теперь он взял меня за руку – сухие ладони привычно царапнули мозолями – и повёл прочь.

Вход в подвал мы нашли быстро. Я приметила его ещё тогда, когда впервые осматривала Гиселлу. В тот момент я здраво рассудила, что соваться в тайные лабиринты, где, по слухам, водятся призраки, – не лучшая идея в моём положении.

Хотя попасть туда было легко – низкая, тяжёлая дверь в погребе за кухней никогда не запиралась, несмотря на то, что петли для замка явно часто использовались. Ручку двери оплетали рябиновые бусы – напоминание о недавней ночи Красной Луны.

– Осторожно, – предостерегла я, ныряя в проход. – Тут темно и совсем ничего не видно… Троллье дерьмо! Нужно вернуться и поискать фонарь…

Вдруг туннель осветил огонёк, вспыхнувший на ладони ментора. От удивления я едва не споткнулась о земляной выступ. Почему-то это простое, понятное и привычное зрелище потрясло едва ли не сильнее, чем свет персонагвира под его рукой в Кроунице. Противоестественное заклинание для моего Джера. Память тут же подкинула тёмную камеру в Гнезде, где я уже видела этот огонёк, но тогда рядом был точно Кирмос…

– Юна, закрой рот, – посоветовал он, поджигая ближайший факел. – И пропусти меня вперёд.

Я заворожённо посторонилась. Прижалась к стене, распласталась, словно окаменелая ящерка. И вдруг ощутила под пальцами рельеф стен – выпуклые символы толщиной в палец. Света от факела хватило, чтобы разглядеть надписи. Но, увы, прочитать я их не смогла.

– Что это? – спросила я, ощупывая пальцами строчку за строчкой.

Письмена тянулись от самых сводов до пола, ползли по стенам ровными рядами. Кое-где они были затёрты, кое-где их пересекали трещины или обрушившиеся каменные глыбы.

Кирмос поднёс факел ближе.

– Это тахиши, – он нахмурился, свёл брови. – В подвалах Иверийского замка есть зеркальные коридоры, где золотом написана поэма «Царственность». Здесь, должно быть, тот же приём, – он провёл пальцами по выпуклым буквам. – За каждым из поворотов будут строчки из сотен разных произведений. Чтобы найти выход, нужно составить одно конкретное. Все Иверийцы знали «Царственность» наизусть. Но, насколько я вижу, здесь нет ничего из этой поэмы. Должно быть, к выходу ведёт что-то другое, – на миг его лицо загорелось той жаждой познания, которая была знакома и мне самой. – Сколько же здесь работы…

– Ты бывал в Иверийском замке? – снова раскрыла я рот.

Он неохотно скосил на меня глаза и поднял одну бровь. Я недовольно передёрнула плечами.

Кряхт! Ну конечно,