Рыжик-мореплаватель / Ginger, the sailor - Юрий Арбеков

Воробей едва успел вспорхнуть на забор.

– Оч-чень гостеприимно, оч-чень! – насмешливо чирикнул он. – Будете в наших краях, милости прошу!

Рыжик повернулся к птичнику задом, чтобы выразить его обитателям своё отношение… и чуть не свалился к ним от ужаса: прямо перед ним, клюв в клюв, стояла такая птица, по сравнению с которой бедный воробышек казался лилипутом перед Гулливером. Она была в сто раз больше любой курицы, и даже индюк смотрелся перед ней цыплёнком. Стоя на земле, птица – Гулливер сверху вниз глядела на Рыжика, который сидел на высоком заборе. У неё была небольшая голова и дли-инная голая шея – ничего другого он ещё не успел рассмотреть.

– З-здравствуйте, – заикаясь, сказал Рыжик.

– Как поживаете?

Вместо ответа птица равнодушно клюнула воробья, и он полетел с забора, теряя перышки.

– Кар-раул! Убивают! – кричал Рыжик, кувыркаясь в воздухе. – За что?! За что?!

Он упал в кормушку птичника и увидел, как индюк, гусыня и курица – наседка вновь несутся к нему со всех ног.

– Нич-чего себе гостеприимство! – пискнул Рыжик, с трудом взлетая на ветку дерева. – Четверо на одного! Это честно? Честно?

Курица продолжала кудахтать, индюк бормотать, гусыня шипеть, и только «гулливерша» стояла молча на прежнем месте.

– Надеюсь, вы не умеете летать? – осторожно осведомился Рыжик. – Нет? Ну, тогда я скажу, что вы самая тупоголовая птица на свете, хоть и длинная, как телеграфный столб. Кстати, видел я и повыше. Мы с жирафом с одной акации ели, со слоном из одной кормушки питались… Не чета тебе!

Но гигантская птица, не дослушав, повернулась к Рыжику задом и стремглав понеслась куда-то вдаль, где виднелись другие такие же Гулливеры. Только тут воробей разглядел её огромные голенастые ноги и белоснежный пышный хвост.

– Длинноногое чучело! – крикнул вслед Рыжик. – Чтоб голодные коты подёргали все твои перья!

Затем он обернулся к птичнику и сказал несколько «тёплых» слов его обитателям тоже:

– Ты, кудахталка, и ты, шипелка, и ты, мокроносый бормотун! Скажите спасибо, что я сегодня добрый, не то позову свою подружку Чангу, и от вас только перышки останутся, чучундры!

С этими словами Рыжик вспорхнул и полетел к дому, откуда выходили моряки. Судя по их лицам, обед у фермера был вовсе не плох. На траве возле дома лежала Чанга и лениво грызла большую аппетитную кость.

31. На лужайке

Капитан Хенк вышел из дома с большой сигарой в зубах:

– Хочу показать вам свою гордость, господа. Страусиную ферму.

– А я думал, что твоя гордость бегает на лужайке возле бассейна, – сказал с улыбкою Серьга, кивнув на двух малышей, которые играли в большой разноцветный мяч на зелёном газоне.

– О да! – воскликнул фермер. – Это, конечно, главное моё богатство – мои любимые внучата. Но мне казалось, что дорогим гостям будет интересна экзотика…

– Давай экзотику! – поддержали его моряки.

– Страус – самая большая птица на Земле, – сказал Хенк, направляясь к птичьему двору. – Одна такая пташка весит больше любого барана – сто тридцать килограммов! Вы представляете, ребята? А яйца несёт – во – от такие вот! А перья у неё… Короли носили на шляпах!

В другое время Рыжик не преминул бы последовать за экскурсией, но сегодня он уже познакомился с одним страусом, хватит. К тому же Чанга тоже не пошла за моряками, она вообще в последнее время как-то обленилась, а летать далеко без своей заступницы Рыжик уже не отваживался.

Он вспорхнул на крышу дома и самозабвенно запел. Со стороны могло показаться, что ярко-рыжий воробей просто чирикает себе «Чиф-чиф-чиф!» да «Чик-чирик!», но те, кто знает птичий язык, могли бы перевести его песню, как очень содержательный гимн о подвигах Рыжика – мореплавателя, Рыжика – отважного воина, который сегодня храбро дрался с птицами – великанами и вышел победителем, как всегда.

Но даже самое самозабвенная песня не могла притупить внимание воробья – он же не глухарь какой-нибудь, который в такие минуты ничего не видит и не слышит. Рыжик пел и крутил головой: вверх – вниз, налево – направо, потому что если какой-нибудь коршун или какая-нибудь кошка застанут его врасплох, это будет лебединая песня Рыжика.

Вертя головой, он видел, как один из малышей на лужайке уронил мячик в голубой бассейн и тянется к нему ручонками, чтобы достать.

Рыжик не любил человеческих детёнышей: они всегда норовили обидеть воробья – бросить в него камень или палку, а когда подрастали, заводили себе самое страшное на земле оружие – рогатку. Поэтому, когда малыш свалился в воду, Рыжик не слишком огорчился: пусть поплавает, этот будущий обидчик воробьёв. Но детёныш был ещё так мал, что не поплыл как другие, а бултыхался на одном месте и захлёбывался.

– Что это? Что это? – забеспокоился Рыжик.

– Зач-чем? Зачем?

Он вспомнил о Чанге и слетел к ней.

– Мальчишка тонет! Мальчишка! – возбуждённо чирикал Рыжик. – Ему холодно, холодно!

Чанга давно не видела своего друга таким возбуждённым. «Наверное, его опять кто-нибудь обидел», – подумала она, встала и пошла вслед за Рыжиком. А навстречу ей уже бежал другой мальчонка и заливался слезами.

В несколько широких прыжков Чанга достигла края бассейна и, не раздумывая ни секунды, прыгнула в воду. Собак породы ньюфаундленд недаром называют водолазами. Их далёких предков так крепко обучили искусству спасать тонущих людей, что даже недрессированная собака этой благородной породы знает, что нужно делать. Эти знания у неё в крови.

Чангу никто специально не дрессировал. Но она инстинктом поняла, что тонущего малыша нужно схватить зубами за рубашонку и немедленно вытащить на берег.

Высоко задрав морду, Чанга – водолаз положила ребёнка на край бассейна и только потом вылезла сама. Вода с неё стекала в три ручья. Собака встала посреди лужайки и просушилась всем известным способом: так встряхнула свою густую шерсть, что брызги полетели во все стороны.

– Нич-чего себе фонтанчик! – чирикнул Рыжик.

Брызги попали и на него, но это были сущие пустяки по сравнению с тем, что творилось по соседству… Второй мальчонка своими криками так напугал взрослых, что через минуту все они были на лужайке, трясли и щупали спасённого малыша, обнимали спасительницу – собаку и производили при этом такой шум, что Рыжик от греха подальше вспорхнул на ту же крышу, где недавно пел свой славный гимн.

«Пожалуй, надо добавить ещё один куплет», – подумал герой и тут же выполнил задуманное, потому что не любил откладывать дела в долгий ящик.

32. Яичница по-австралийски

Подоспевшие женщины забрали малышей в дом, а мужчины по-прежнему стояли на лужайке, переживая случившееся.

– Твой внук обязан стать моряком, Хенк, – говорил Серьга, покуривая свою маленькую трубку. – Если уж он не утонул в три года, значит, не утонет никогда.

– Это чудо Господне, что твоя собака оказалась рядом, – никак не мог успокоиться фермер. – Дай я её поцелую!

Он встал на колени, обнял собачью морду и поцеловал её прямо в нос. Чанга вырывалась.

– Если бы это был человек, я спросил бы у него, что он хочет за спасение моего внука. Но собака не скажет. Поэтому я спрашиваю тебя, мой друг, – обратился фермер к старому матросу. – Что ты желаешь?

– Выпить! – тут же отозвался Серьга под одобрительный смех моряков. – А Чанге, если не жалко, – яичницу по – австралийски.

– Для вас мне ничего не жалко! – сказал капитан Хенк и побежал в дом распорядиться.

Вечером на ранчо был пир горой. Хозяин велел принести из подвалов дорогое вино, на вертеле жарился барашек, а на огромной сковороде женщины испекли для Чанги пышный омлет из яйца австралийского страуса.

– Она любит яичницу! – говорил довольный Серьга.

Омлет украсили кусочками жареного мяса, остудили и преподнесли виновнице торжества в громадной миске, похожей на тазик.

Никогда ещё простой корабельной собаке не уделяли столько внимания, и Чанга даже засмущалась с непривычки. Спасённый ею малыш погладил водолаза по голове и сказал картавя:

– Ты доблая собачка. Кушай, кушай!

Сказать по совести, Чанга была очень голодна. То, что шевелилось в её брюхе, постоянно требовало пищи, и «доблая собачка» не заставила просить себя дважды. Она с жадностью набросилась на изумительно вкусный омлет и съела его целиком под дружные аплодисменты собравшихся.

Чанга догадывалась, что вся эта шумиха и вкуснятина каким-то образом связаны с сегодняшним происшествием в бассейне, хотя сама считала случившееся обычным делом: навыки спасения тонущих людей были заложены в её генах. Другое смущало умную собаку: на этом вкусном празднике не было главного героя, потому что всё началось с воробья – это он поднял тревогу. Но говорить Чанга не умела, а сам герой, забравшись под застреху, уже сладко спал, поэтому никто из людей не догадывался о его роли во всей этой истории. К счастью для Рыжика, он и сам не слишком о ней догадывался, иначе всю жизнь хранил бы обиду на людей. Да и что он, собственно, совершил? Подумаешь – разбудил собаку…