Рыжик-мореплаватель / Ginger, the sailor - Юрий Арбеков

33. Под крыльцом…

Птицы встают с солнцем, а солнце поднимается в декабре очень рано. Если это Австралия, конечно.

Рыжик открыл один глаз, потом второй и огляделся. Спал он на соломе под крышей, но чья это крыша, забыл, хоть убей.

Первое правило воробья – не чирикать спросонья. Потому что где-то может быть кот, а ты ещё не знаешь, куда лететь в случае опасности.

Рыжик вылетел на улицу, сел на провода, огляделся и только тогда весело чирикнул. Утро было ясным, хищных птиц не видно, кошка не достанет… Почему бы не спеть?

Размяв горло, Рыжик подумал, что неплохо бы задать работу и желудку. Судя по всему, ночевал воробей под крышей амбара, а возле него обязательно должны быть зёрнышки.

Рыжик слетел вниз и поскакал к высокому крыльцу, на котором люди нередко эти зёрнышки теряют.

Под тёмным крыльцом кто-то пискнул. Ага! Так там мышь! Для взрослого воробья она не враг, но соперник. Мыши известные любители зёрен.

Пискнуло ещё и ещё. Да там целое семейство, похоже.

– Черти вас принесли! – чирикнул Рыжик. – Разве эти прожоры оставят хоть зёрнышко?

И тут из-под крыльца донёсся слабый лай Чанги. Воробьишка не мог ошибиться: ни одна собака в мире не лает так редко и так приятно, как его подруга Чанга.

– Чудесно! Чудесно! Собаки стали ловить мышей? Чудесно! – насмешливо чирикнул Рыжик и смело скакнул под крыльцо: там, где Чанга, кошек быть не может.

Большая чёрная псина лежала под крыльцом и улыбалась, высунув язык, а по её брюху ползали какие-то мокрые слепые существа, похожие на больших мышей, и жалобно пищали. Чанга повернула к ним голову и начала вылизывать…

«Сейчас съест!» – подумал Рыжик и удивился: это было так непохоже на его подругу. Иногда в иностранных портах на корабль забегала крыса, и Чанга, догнав, душила её, но никогда не ела – брезговала. А сейчас, выходит, докатилась?

– Позор! Позор! – чирикнул Рыжик.

Но Чанга и не думала есть слепышей. Напротив, она лизала их с такой любовью, что уже и забыла про Рыжика. Разноцветные щенки (от чёрных, как мать, до белых в крапинку) ползали по её брюху, натыкались на соски и жадно, взахлёб, начинали пить. Когда все определились по местам и наступила тишина, мать закрыла глаза и, казалось, уснула. Вид у неё был измученный, но счастливый.

Только теперь Рыжик всё понял.

– С прибавлением! – чирикнул он и выпорхнул из-под крыльца. Он вновь почувствовал, что ещё не завтракал и, припомнив вчерашний день, полетел на ферму.

Навестив по очереди лошадей, коров, овец, воробьишка перекусил там и тут и даже проводил кормильцев до ворот. Хозяева выгоняли их пастись, а Рыжик подгонял ленивых:

– Чего чешетесь, сони ушастые? Живее, живее, никто у вас ничего не тронет.

Тут он, конечно, немного лукавил. Как только стадо покинуло ферму, Рыжик ещё раз прошёлся по кормушкам, но только для порядка, потому что наклевался вдоволь.

Выпорхнув на улицу, он увидел Серьгу. Старший матрос стоял на крыльце и потягивал свою трубочку.

– А, рыжий! – сказал он, завидев воробья. – Ну, как спалось на новом месте?

– У Чанги дети, у Чанги дети! – чирикнул воробей, но так глупо устроено человеческое ухо, что даже Серьга, который знал все языки на свете (понемножку), услышал только «чик – чирик».

Однако что-то в голосе Рыжика насторожило бывалого моряка.

– Ты чем-то обеспокоен, дружок? Ну-ка расскажи, расскажи мне! Я попробую понять.

– Чанга, Чанга! – чирикнул воробей так громко и чётко, что старый матрос… расслышал!

– С Чангой что-нибудь? – встревожился он и стал озираться по сторонам. – Странно, раньше она всегда встречала меня по утрам, а сегодня не видно. Не дурно ли ей стало со страусиных яиц?

– За мной! За мной! – чирикнул Рыжик и полетел к амбару.

– Клянусь акульей глоткой, он хочет мне что-то показать, – сказал моряк и поковылял вслед за воробьём.

Чанга была на прежнем месте и встретила обоих друзей лёгким рычанием.

– Свои, свои! – успокоил её хозяин. – Что, матушка, опорожнилась? Измучилась, поди? Ведь первый раз!

Серьга погладил собаку по голове и спросил:

– Покажешь нам своих огольцов или как? Мы их не съедим, не пугайся.

Собака ещё порычала немножко, но щенков потрогать разрешила.

– Ишь ты, какие пёстрые! – усмехнулся матрос, разглядывая выводок и поглаживая пальцем то одного кутёнка, то другого. – Это лабрадор нам породу подпортил, его работа!

Чанга с тревогой поглядывала на своих детей и на руки хозяина: не причинил бы им боль. Но Серьга был добрым человеком, а доброта передаётся даже через кожу, и ни один щенок не выразил неудовольствия от первого общения с человеком.

34. Возвращение героев

Непонятно как, но случай чудесного спасения ребёнка корабельным псом попал в прессу, известный клуб собаководов присудил Чанге медаль, её хозяину – приз, и на сухогруз они поднимались в зените славы.

Конец ознакомительного фрагмента.