Тихая разведка - Сергей Кольцов

— Группенфюрер, — встал из-за стола начальник контрразведки, — приняты и принимаются дополнительные меры поиска причастных ко всему, что произошло. Поставлены на ноги все без исключения службы контрразведки и гестапо.

— Вы сулите мне, полковник, журавля в небе… Лучше уже мне держать в руках синицу. Положите мне на стол хотя бы детали портфеля Гильфингера. Металлические части замков, например. Где они?

Фалькенберг умолчал о своей находке на месте побоища. Он не мог сейчас даже заикнуться об этом, раскрыл бы карты, свидетельствующие о присутствии где-то рядом со штабом «Феникса» русской войсковой разведки. Фалькенберг рассчитывал до возвращения командующего из Берлина подготовить для себя алиби. Пока же логика его мышления растворилась в массе личных переживаний и раздумий. В сегодняшнем, далеко не блестящем положении у него отсутствовала козырная карта, и он, прощупывая настроение командующего, осторожно задал вопрос:

— Группенфюрер! Может быть, это работа какого-либо польского отряда?

Веллер презрительно сморщил губы:

— Вам, как начальнику контрразведки, должно быть известно, что начальник штаба армии генерал Феликс Янсон — штаб его находится в столице Западной Украины Львове — строго выполняет инструкции командующего генерала Бур-Комаровского о полном нейтралитете. Вооруженные силы этой армии готовы в случае необходимости организовать восстание против Советского Союза. Отряды же польских партизан, так называемой Народной Армии, на данной территории отсутствуют. Вы вспомните, какой град неприятностей обрушился на вашу службу при подготовке «Метеора» к выполнению своей задачи. Что-то очень похожее на сегодняшнее… Вывод, как ни парадоксально, напрашивается один: в районе дислокации «Феникса» появилась советская разведгруппа. Мне кажется, вам знаком почерк возмутителя нашего спокойствия.

— Я теряюсь в догадках, группенфюрер. С «Метеором» все понятно. Но зачем русской войсковой разведке за сто верст киселя хлебать?

— Подумайте на досуге. Времени немного, но оно у вас есть.

— Группенфюрер! — Поднялся с места Крюгер. — За последнее время наблюдается активизация национальных сил Западной Украины. Формирования самостийных вождей, таких как Бендера, Коломиец, Серый, набирают силу. У этих атаманов отсутствует нелепый девиз прежних — Махно, Григорьева, Тютюника и прочих: если встретились красные — бей, руби, пока не побелеют, белых же — пока не покраснеют…

Веллер неожиданно рассмеялся. Багровое родимое пятно на его щеке приобрело синевато-сиреневый оттенок.

— Господа, вы выступаете в роли третейского судьи. Пусть делают все, что угодно. Главное, с нами живут в мире. — Он нажал под крышкой стола кнопку звонка и сказал тут же появившемуся адъютанту: — Генри, четверти часа для разговора по душам нам оказалось маловато. Пожалуйста, по чашечке кофе. Не забудьте бутерброды с колбасой и сыром.

— Группенфюрер, какой кофе? Время переместилось к послеобеденной отметке…

— Даже вот, как?! — деланно изумился Веллер, невинным взглядом посматривая на сидящих рядом с ним. — Но если только так, то мы согласны на бутерброды и кофе.

Он встал из-за стола, и, разминаясь, подошел к окну. Через стрельчатую ажурную решетку рамы с минуту смотрел на застывшую под солнцем гладь озера. И здесь его настигла мысль, поразившая воображение. «Интересно заглянуть бы за кулисы будущего. Что произойдет с нами завтра, послезавтра, в день чьей-либо победы?» Закрыв глаза, он еще минуты две стоял, не шелохнувшись, пока негромкий голос гауптштурмбанфюрера не вернул его к действительной прозе дня.

— Подождите, Генри, — остановил Веллер своего адъютанта, выполнившего его просьбу. — Распорядитесь выключить все телефоны за исключением прямого аппарата генштаба.

— Слушаюсь, группенфюрер. Разрешите лишь один вопрос…

— Вы можете задать их столько, сколько необходимо.

— Если вдруг возникнет высочайшее повеление…

— Штаб. Бригаденфюрер Вайс. Если появится необходимость, он известит вас. Думаю, достаточно.

— Группенфюрер! Меня и начальника гестапо очень беспокоит создавшаяся ситуация, — осмелился Фалькенберг на исповедь, — Контрмеры принимаются совместно, но как бы против невидимок. Я лично не верю в чары черных сил, но отрицать, что их нет, не берусь. Я говорю в связи с тем, что тщательно продуманные операции проваливаются…

— Не утруждайте себя, штандартенфюрер. Я понимаю ваше настроение и предвижу в скором времени встречу ваших людей с русскими. Если оплошаете, во что мне не хочется верить, то место начальника контрразведки группы окажется вакантным. Ваше сознание противится признать появление русской разведгруппы. И в этом ваша серьезная ошибка. Обнаружить и ликвидировать — мероприятие, требующее максимальных усилий. Вначале… Но не иголка же это в стоге сена, черт возьми? Даже очень может быть, что станет явью ваша давняя мечта повстречаться со старыми знакомыми — исполнителями операции «Тихая разведка». Особенно с радисткой, очень похожей на Штальберг. Классно утерла нос нашим маститым, признанным асам разведки. Как там ее?..

— Коврова, — подсказал Крюгер.

— Да, да. Именно она, Коврова. Вы напомнили мне о Штальберг…

— Оберштурмбанфюрер СС Штальберг в настоящее время находится в Варшаве при генерал-губернаторстве доктора Фишера. Тесно связана с органами гестапо командующего немецкими войсками в Варшаве, — доложил Крюгер.

— Я в курсе, господа, — с живым интересом отозвался Веллер. — С обергруппенфюрером фон Бахом знаком лично. Но для него могут наступить и мрачные времена. Несколькими днями раньше мне довелось наедине переговорить с бывшим губернатором Варшавы доктором Франком. Он сообщил мне, что в польской столице назревает гражданское неповиновение немецким властям. Вы, конечно, понимаете: речь идет о вооруженном противодействии. Днями мне удалось по телефону переговорить с обергруппенфюрером Кальтенбруннером о возможном откомандировании Эмилии Штальберг в распоряжение армейской группы «Феникс». — Он умолк, слегка барабаня пальцами по столешнице и о чем-то думая. Затем, словно забыв о теме разговора, произнес: — Нет сомнения в том, что открытие второго фронта союзниками России ослабило наши позиции на Восточном фронте. Требуется не только поуже затянуть пояса. Нужно проявление массового героизма солдат. Трудный, очень сложный вопрос, но нет ничего невозможного. Армия Александра Македонского не однажды попадала в более сложные условия…

— Группенфюрер! Моя служба располагает некоторыми, правда не до конца проверенными, сведениями о том, что работнику полиции русского происхождения, которому вами по ходатайству штандартенфюрера Ганса Ганке присвоено звание обершарфюрера…

— Я помню такой случай. Так в чем дело?

— Подозревается в двойной игре.

Веллер вопросительно посмотрел на Крюгера, перевел взгляд на Фалькенберга.

— Вы, Крюгер, говорите о Федоре Карзухине? Здесь нет никакой ошибки?

— Нет, группенфюрер. Трогать его пока по многим причинам воздерживаемся. Гауптштурмфюреру Гроне поручен тайный надзор.

— Этот случай с пленным русским летчиком привел вас к подобной версии?

— Другого компрометирующего материала на него нет.

Веллер поднялся из кресла, прошелся по ковру от стола до окна и обратно, сел, затем сказал, никому из присутствующих не адресуя свои слова:

— Инстинкт морального самосохранения превалирует над физическим, если речь идет о сильной личности, служащей истине… — Затем он повернулся к Фалькенбергу: — Штандартенфюрер, блокируйте условные квадраты местности. Я бы советовал вам: «двадцать четыре», «двадцать пять», «двадцать шесть». Увеличьте количество передвижных армейских патрулей. Просмотрите систему организации застав и секретных постов. Не забудьте про авиацию. У вас широкие возможности. Чьей бы ни была заброшенная к нам диверсионно-разведывательная группа, у нее ограниченный маневр. И еще вот о чем, в порядке информации.

Саперами при осмотре подземелий замка обнаружены потайные ходы, уходящие за пределы крепостной территории, а также слуховые каналы. Для работы штаба это открытие ничем не грозит. Но вы же знаете, что незаряженное оружие может внезапно выстрелить. Вопросы?

Фалькенберг вновь промолчал о своих исследованиях потайного хода, о случайном подслушивании разговора между Крюгером и гауптштурмфюрером СС Гроне.

Кто-то осторожно постучал в дверь. Это мог быть только адъютант Генри.

— Что-нибудь неотложное? Говорите.

— Группенфюрер! Около получаса тому назад в квадрате «двадцать четыре» радиопеленгаторы засекли чужую радиостанцию, ведущую двусторонний радиообмен на языке шифра. Сеанс связи длился около семи минут. А через некоторое время, точнее в шестнадцать тридцать, передвижной армейский патруль, совершая круговой объезд контролируемого участка, имея сведения о работе незнакомой радиостанции, попал в засаду в том же квадрате, в створе лесного озера Голубые Васильки и Безымянной высоты. Уничтожено четыре мотоцикла, четырнадцать человек убиты. Пятнадцатый, тяжелораненый, подобранный экипажем второй группы, умер в дороге.