Эпоха королей (ЛП) - Нира Страусс

Я была рада, что не присутствовала там, хотя это могло показаться трусостью. Кошмары и без того преследовали меня всю ночь, я просыпалась в поту, в состоянии неконтролируемого ужаса.

«Чем больше ты будешь с ними общаться, тем больше испачкаешься. И эту грязь, возможно, никогда не удастся отмыть».

Теперь я поняла Игнас. Она имела в виду не пятна на теле, а то, что может случиться со мной, когда я узнаю, насколько глубоки и гнилы корни королевства. Увижу всё то зло, которое совершают добровольно. Не то, что творят демоны из Иного мира — существа, созданные для зла. Нет. Люди, у которых есть свободная воля и разум.

Было ещё раннее утро, когда мы пересекли мост, соединяющий территорию дворца с ущельем. Как я и предполагала, он был не из золота и рубинов, как на той картине замка, а из прочного камня: материала, совсем не похожего на остальную часть дворца. Очевидно, мост был построен гораздо позже. Всем дамам приходилось придерживать свои юбки, как если бы от этого зависела их жизнь, потому что ветра со стороны залива могли бы продемонстрировать всем их нижнее бельё.

Ни герцогиня, ни я не подошли к ущелью ближе необходимого. Мы издалека наблюдали, как королевская семья выходит вперёд, чтобы произнести свою речь, а самые нетерпеливые, желая продемонстрировать свою верность и рвение, встают рядом с ними. Осознание того, что мы находимся в эпицентре бури и несчастий и что всего в нескольких метрах от нас место, через которое Теутус пришёл в Гибернию, и без того давило. Обхватив руками талию и прищурив глаза из-за ветра, я снова услышала жуткие вопли и пронзительный свист. Звуки Иного мира.

Вернувшись во дворец, где Йора и горничные уже собрали наши вещи, мы приготовились к отъезду. Когда нас уведомили, что экипаж ожидает у входа, я готова была расплакаться от облегчения. Единственная причина, по которой я могла здесь находиться, была моя сестра. Если бы не она, я бы уже молилась, чтобы волны Ваха поглотили это место целиком.

В вестибюле мы увидели принца Брана, беседующего с двумя из своих охотников. Одного я узнала — он был на параде; тот самый охотник, который заметил уши сидха.

Принц увидел нас, и мы с герцогиней сразу же поприветствовали его. Но, к моему удивлению, он просто кивнул в нашу сторону и ушёл. Скорее всего, он был занят.

В Эйлме Абердин и Пвил крепко обняли меня, я оказалась в окружении знакомых запахов, и от этого мне стало только хуже. Как только я ступила на территорию замка, часть груза на моих плечах испарилась против моей воли. Я хотела этот груз. Он был постоянным напоминанием.

Первым, что сказала Игнас двум мужчинам, когда мы сели на кухне, было:

— Она уже знает, что Мэддокс — иле.

Видимо, сказать просто «она уже знает» было недостаточно. Нужно выразиться максимально конкретно, иначе гейс не позволил бы им обсуждать это. Оба явно испытали большое облегчение, и им не терпелось узнать всё, что произошло.

Я подробно рассказала о нападении на параде, хотя до них уже дошли вести. Абердин запрокинул голову и выдохнул.

— До нас доходили нелепые слухи, хотя они всегда есть. Мы не думали, что найдётся кто-то настолько сумасшедший, чтобы отважиться на такое.

— Что ж, к этому я должна добавить, что наш дорогой Оберон был во дворце, среди прислуги, — язвительно произнесла герцогиня.

Пвил закрыл глаза.

— Ох, этот мальчик.

Меня смутило, что Игнас связала два этих события.

— Подождите, вы хотите сказать, что Оберон причастен к нападению на параде?

— Возможно, не напрямую, — сказал Абердин. — Но в этом-то и проблема с ним и такими, как он; они лезут на рожон, дразнят двор и провоцируют армию. В Гибернии много обиженных и отчаянных, есть те, кому нечего терять, и кто просто хочет нанести как можно больше вреда, но боюсь, что они только погубят себя и навредят другим.

Да, произошедшее на параде совсем не соотносилось с методами Братства, которое занималось тем, что максимально скрытно спасало сидхов и переселяло их в безопасные места (не говоря уже о тайных заговорах). Тем не менее, я прекрасно понимала, до чего может довести отчаяние.

Я вспомнила тот страх, который уловила от сидха, вытащившего меня из кареты. Чего он боялся? Через что ему пришлось пройти? Что заставило его думать, что открытое нападение стоит того?

Я молчала, пока герцогиня рассказывала о главных событиях тех четырёх адских дней. Объявление короля об отречении, жуткие представления каждой ночью, явный интерес Брана ко мне и, конечно же, появление Морриган с моей сестрой и обещание, что через пятнадцать дней она отправит её во дворец в качестве подарка.

Было очевидно, что больше всего их взволновало решение короля. Я не могла понять, рады они или расстроены. Вероятно, и то, и другое вместе, учитывая, что должно произойти в тот день и все их планы.

Но они не стали обсуждать эту тему и сосредоточились на мне.

— Во дворце будет легче что-то организовать. — Абердин посмотрел на меня серьёзным взглядом. — Там тебе смогут помочь Мэддокс, Сейдж и Гвен. У нас будет больше возможностей.

Я ожидала чего-то подобного, догадывалась, что они так скажут. И, зная, что Мэддокс и девушки ещё несколько дней не вернутся в замок, я озвучила то, что обдумывала последние часы. Я совершила немало ужасных поступков, но у меня были свои границы.

— Я не хочу, чтобы они делали что-то, что может их разоблачить.

Когда три пары проницательных глаз уставились на меня, я почувствовала себя так, будто меня препарируют в исследовательских целях.

— Теперь я знаю, что должен сделать Мэддокс и что поставлено на карту. Ни я, ни моя сестра не состоим в Братстве и не будем. Когда я верну её, мы найдём новое место, где сможем жить спокойно, но этого не случится, если я помешаю вам покончить с правлением Нессии. Мэддокс предельно чётко дал понять, что общее благо на первом месте, и я это уважаю.

Он также сказал, что хочет послать к чёрту все правила, которым следовал всю свою жизнь, и пообещал помочь мне, несмотря ни на что. Поэтому он вызвал на бой Морриган и поддался. И, скорее всего, на этом не остановится. После того, как я узнала, какие наказания применяет король и какие развлечения считает подходящими для всех, я не могу допустить, чтобы кто-то из них подвергся такой же участи. Я не хочу стать причиной новой чистки при Дворе.

Я не хочу пережить то, что видела во сне.

Пвил наблюдал за мной с мягкой улыбкой на губах.

Почему он улыбается? Я ведь просто озвучила очевидное.

— Аланна, Братство — это не просто татуировка или клятва. Понимать, любить и сохранять истину — вот что мы стараемся делать. Возможно, ты не захочешь сотрудничать с нами после того, как вернёшь свою сестру, но ты всегда будешь одной из нас.

Я остолбенела. Моргнула, как будто мне что-то попало в глаза, в попытке скрыть свои чувства.

Абердин тихо хохотнул.

— Вы только посмотрите на неё! Можно подумать, будто мы сказали ей, что собираемся повесить её за большие пальцы.

Что-то ударило меня по голени, заставив подпрыгнуть на стуле.

— Ай! — воскликнула я. Наклонившись, увидела сморщенную мышиную мордочку. — За что?

— Не притворяйся, будто не знаешь! — возмутился взбешённый брауни.

— Не знаю о чём?

Он снова затопал ногами. Его маленькие ботиночки из мешковины едва касались деревянного пола.

— Он принял тебя с того самого момента, как ты впервые ступила сюда, и дал мне это понять.

— Он? Ты о ком?

Когда Хоп попытался снова ударить меня по ногам, я выставила руку, и он отскочил от моих костяшек.

— Дом, глупая! Этот пол, эти стены, эти потолки! Они укрыли тебя, как младенца, а ты до сих пор ведёшь себя как испуганный кролик? Я говорил ему, что ты не из тех, кто остаётся, что тебя не изменить, но он не слушал!

Продолжая защищать ноги, я выпрямилась. Мозг пытался найти хоть какое-то логическое объяснение тому бреду, который нёс Хоп.