Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина - Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За Яломаном дорога становится еще красивее и страшнее. Сверху и снизу – отвесные скалы. Меняются цвета: до Яломана – все зеленое, от него – золотисто-бурое. Там, где горы отходят в стороны, давая место террасам, попадаются скифские и тюркские курганы.
Слияние Катуни и Чуи
И вот подъехали к тому месту, где глянцево-красивая Катунь сливается с провинциалкой Чуей. Над их слиянием – высокий обрывистый скалистый мыс. Огромные пространства видны отсюда, огромен масштаб всего: гор, неба, воды, скал. Прямо напротив нас, на том берегу, понизу гигантской 500-метровой горы вьется узенькая ленточка – дорога. Вниз от нее – обрыв метров сорок, над ней – отвес метров четыреста. Вверх по Катуни пошла, в ту сторону, где возвышается над всем Алтаем белая пирамида Белухи.
Место слияния Катуни и Чуи – одно из самых впечатляющих мест Горного Алтая. По-алтайски оно называется Чуй-Оозы, что означает «устье Чуи» или, по-другому, «Чуйская пасть». Для алтайцев это место священное. Да и всякий, кто побывал здесь, кто взобрался на любой из нависающих над бездной отрогов скалистого мыса, поймет: тут пируют духи Алтая. Мутная вода Чуи врывается в синеватый поток, который ее старшая сестра несет с высот Катунского хребта, от подножий трехглавой Белухи. С высоты хорошо видно, как эти разноцветные воды долго еще мчатся бок о бок не смешиваясь, образуя вихреобразные водовороты. Жизнь вливается в каменные сосуды гор. Стоя на головокружительной высоте над Чуй-Оозы, видишь и слышишь, как бьется сердце Алтая.
Гора Белуха
Об этой вершине сложено столько легенд, что, увидев ее, испытываешь необыкновенное чувство: будто повстречал стаю кентавров или сидишь под одним деревом с Буддой.
Белуха – гора, венчающая Катунский хребет, самая высокая точка Алтая, вторая по высоте в азиатской части России (после Ключевской сопки). Две ее вершины спорят между собой за первенство: высота Восточной – 4506 метров, Западной – 4440 метров. Между ними седловина высотой в 4050 метров. Снизу гора кажется трехглавой, что отразилось в одном из ее многочисленных названий. Алтайцы-ойроты называют ее Уч-Сумер, что переводится как «Трехглавая». Еще ее называют Кадын-Бажи – «Вершина Катуни» или «Великая госпожа». А еще Ак-Суру – «Белое величие» и Мусдутау – «Ледяная гора». Действительно, на ее склонах и в долинах залегает 169 ледников общей площадью 150 квадратных километров.
Первое известие об этой горе принес в Россию Петр Иванович Шангин, естествоиспытатель, рудознатец и путешественник. В 1786 году он совершил путешествие в западную часть Горного Алтая, который тогда еще был неведомой землей для европейцев. Через несколько лет по материалам этой экспедиции была издана книга «Описание примечательного минералого-ботанического путешествия в высочайшую часть Алтайских гор». В «Описании» впервые появляется название Белуха. Очевидно, русские первопроходцы уже побывали здесь, дали горе имя, которое использовал Шангин. Через несколько десятилетий путь к вершине Алтая повторил Фридрих Геблер. В 1836 году было опубликовано его «Обозрение Катунских гор с их величайшей вершиной Белухой в русском Алтае». Геблер дал подробное географическое описание Белухи, ее ледников, ее живой природы. Именно он установил, что ее вершины – высшая точка Алтая. Впервые подняться в это поднебесье смогли в 1914 году братья Троновы. С тех пор Белуха – место паломничества альпинистов и туристов-экстремалов. Но не только.
Жители Алтая всегда особо почитали эту гору. Здесь обитают могущественные духи. Умай – мать-родоначальница тюрков, – бывает, является человеческому взору: на отвесной стене одного из ледников много раз видели образ женщины огромного, почти тысячеметрового роста, в развевающихся одеждах. Говорят, что каждые два года у нее на руках можно видеть новорожденного младенца. В ледяных пещерах под горой, наверное, живет Эрлик – дух смерти, владыка подземного мира. Он может жестоко покарать всякого, кто ступит на склоны великой горы с гордым сердцем, не совершив очистительных жертвоприношений.
В обличье этой горы есть что-то столь грозное, величественное и чистое, что ее чтут приверженцы разных религий. Среди монголов-буддистов живо предание, что сам Сиддхартха Гаутама родился и вырос здесь, отсюда ушел в далекую Индию, чтобы просветлеть и стать Буддой. Здесь же, у подножия Белухи, русские мечтатели-переселенцы еще столетия назад искали рай земной, прекрасную и тайную страну Беловодье, в которой нет несправедливости, а есть всеобщее счастье. Может быть, русское название горы связано с этим?
На весь мир прославил Белуху Николай Константинович Рерих. Здесь он думал найти путь в Шамбалу, в новое Беловодье, скрытую страну будущего. Душа Владычицы Алтая запечатлена на многих его картинах. Душа великая, суровая и прозрачно-чистая.
Калбак-Таш и Чуйский камень
Чуйский тракт уносит нас все выше, пространство становится все теснее. Из узкого ущелья выскочили на относительный простор. Дорога бежит, вторя изгибам Чуи, чьи воды шумят и поблескивают на солнце где-то справа внизу. На том берегу лиственничная тайга поднимается по склону; этот берег – обрыв, высокотравные луга на каменистой террасе. Над дорогой красновато-ржавые скалы дыбятся, закрывая край неба. Урочище Калбак-Таш.
Петроглифы скалы Калбак-Таш
Тут, между селами Иня и Иодро, на 723-м километре Чуйского тракта, есть скала, у которой нельзя не остановиться. Ровная поверхность камня испещрена древними образами-символами – петроглифами. Изображения зверей, лучников, геометризованные женские фигуры разбросаны повсюду. Их здесь насчитывают около трех тысяч. Время от времени кричим друг другу: «Смотри! По петроглифам идешь!» Изображения не всегда удается заметить сразу. Техника их выбивки – поверхностная, неглубокая; за тысячелетия они заплыли, поросли лишайником, покрылись пустынным загаром. Некоторые становятся заметны только под определенным углом, при определенном освещении.
Вот неожиданно, когда, рискуя свернуть шею, карабкаешься по склону, – на отвесном участке скалы взору является лучник. Странная голова, как шляпка гриба, подогнутые в коленях ноги, огромный лук со стрелой, нацеленной в сторону тех каменных отвесов, на которых пять минут назад мы созерцали быков с круглыми рогами и забавного волкообразного зверя с длинной выразительной мордой. Вот, поднявшись почти на самый верх, мы застываем перед целым панно, кусок которого давно отвалился и рассыпался, но и уцелевшая часть поражает буйством, причудливостью творческой фантазии древних художников. Разнообразные звери разбросаны по бурой гранитной поверхности в кажущемся беспорядке, а посередине – фигура человека, тоже носителя грибообразной головы. На груди его – непонятный прямоугольник, придающий фигуре сходство со старым телевизором
