Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина - Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий

Белый купол Монгун-Тайги окружен вздыбленными скалами. Он парит в космосе, словно и не опираясь вовсе на черные спины гигантских каменных стен. Тут становится понятно, почему и древние, и нынешние жители этих мест поклонялись и поклоняются горам, как божествам. Эта вершина – живая и смотрит прямо в душу. Она соединяет миры: преисподний, из которого вырастают ее камни, средний, где суетимся мы, и небесный, в котором теряется ее белая голова. Три мира шаманских странствий.

…У подножия Серебряной горы, в долине реки Каргы, жил шаман Ак-Овадай. Он исцелял больных и даже, говорят, воскрешал мертвых. Во время камланий люди видели, как его дух вылетал через ноздри и уносился к вершине Монгун-Тайги – там, наверное, брал шаманскую силу. Было как-то, дух шамана бродил между тучами, укрывающими ледник, – и вдруг из расселины навстречу ему вышла девушка, вся из серебра. Шаман бросился к ней, но красавица превратилась в дерево с серебряными листьями, а потом и вовсе исчезла. Только звон серебряных листьев наполнил небо. Поднялась снежная буря. Дух Ак-Овадая полетел кувырком вниз и, сам не помня как, возвратился в свою юрту. С тех пор Ак-Овадай не мог камлать: как только он брал в руки бубен, ему слышался звон – будто его кто-то звал наверх, в горы. Однажды он исчез. Рассказывают, что шаман ушел в горы и там встретил свою суженую. От блеска ее лица он ослеп и превратился в груду камней.

На вершине кряжа, взбирающегося от монгольской границы к Монгун-Тайге, есть место, откуда даже в облачную погоду хорошо виден ледяной купол. Здесь мы встретили сложенное из темного камня оваа, издали похожее на сгорбленного человека. Это, наверное, и есть окаменевший шаман. Стоит, смотрит и ждет, когда явится ему снова красавица, душа Серебряной горы.

Безмолвие страшным хором

в пространстве растворено.

Над Хиндиктиг-Холем

сине-белое дно.

Всё отражают воды,

Космос в глаза их влит.

Ледяные волосы,

каменный лик.

Испариной из-под свитера

душа отлетает ввысь.

Мир свернули как свиток

и положили – здесь.

Белая полусфера

на синих громадах гор.

Здесь – рождение света,

как на горе Фавор.

Озеро Хиндиктиг-Холь – «пуп земли»

Подъемы, спуски… Вверх, на кряж, вниз, в долину… Нет дорог – есть направления. Напрягая в очередной раз все силы, машина вползает по крутому склону на гребень… И вот оно открылось – озеро Хиндиктиг-Холь.

Озеро Хиндиктиг-Холь

Озеро расположено на плато на высоте более 2300 метров. Проехать к нему можно только на внедорожнике, и то не на всяком (местные жители предпочитают армейские грузовики ГАЗ-66 или «Урал»). Площадь его зеркала – 66 квадратных километров, глубина – до 50 метров. «Хиндик» по-тувински «пуп». Название озера объясняют тем, что посреди него лежит остров, как пуп посреди чрева. Но можно услышать в этом имени и другое. Здесь незримой пуповиной небо соединяется с землей. Озеро очень велико, но лежит в протяженной котловине, далеко внизу, и от этого кажется маленьким. Создается впечатление, что можно протянуть руки и, как чашу, взять эту воду, вбирающую в себя все небо.

Ледниковая вода чиста и настолько прозрачна, что сквозь нее даже вдали от берега видно дно. Поверхность ее едва рябит, а вокруг царит нереальная тишина. Ничто не движется: низенькая тундровая растительность не шелестит, не шевелится, окутывает каменистые берега озера зеленовато-бурым покрывалом. И над всем этим, где-то далеко и рядом, за плечом, – черно-синяя громада, увенчанная ослепительно-белой сферической тиарой.

Внизу, у озера, крохотные люди копошатся: это рыбаки ловят хариуса. Здешний хариус особый: крупный, округлый, жирный. И невероятно вкусный. Никакая рыба на свете с ним не сравнится, ежели его, только что вынутого из озера, выпотрошить, слегка посолить и тут же съесть. Можно и поджарить – получится лучше форели.

Ой ты, рыба хариус,

рыба жирная, рыба пьяная, чистая, вкусная!

По дну ходишь, в небо смот ришь, зрачок озера.

Видишь: чайки кружатся, на воду ложатся, тебя ищут.

Ты им не дайся, ты мне дайся, рыба жирная!

Они съедят – не помолятся, я съем – помолюсь.

Они косточек не оставят, я печень твою духам дам.

Печень твою, кишки твои, сердце твое, душу твою духам дам.

Унесут чайки кожу твою в верхний мир,

духи печень твою – в нижний мир.

Там дадут кузнецам твою печень,

кузнецы скуют из печени мальчика.

Примет мальчика ворон Кускун-Кара-хан,

возьмет на крылья, отнесет в средний мир.

Подкинет в юрту старика Ак-Сагыша —

его сарлыки, его овцы пасутся вон там, в долине Каргы.

Вырастешь ты, станешь спасителем мира.

Орлы принесут одежду – кожу твою с небес.

Нарекут тебя народы: Аяс-Хун Маадыр —

Светозарный Боец.

Наденешь черные идики, облачишься в белый тон[44].

Воссядешь над озером – судить живых и мертвых.

Корбусту дух отца твоего.

Хайыракан дух костей твоих.

Монгун-Тайга ширэ[45] престол твой.

Вот что будет, если дашь мне вкусить плоти твоей,

крови твоей,

рыба хариус.

Но медлить нечего: с запада наползает черная туча, скоро начнется ливень, а то и снег пойдет. Почва раскиснет, мы не сможем выехать.

Прозрачная вода поигрывает отраженными лучами над цветным галечным дном. Путь лежит по краешку берега, по заросшим скользким камням, между коими – заболоченная тундра. Вершина Монгун-Тайги провожает нас, медленно скрываясь в черном мраке, из которого спадают вниз черные космы дождя. Через пару часов на том хребте, откуда мы созерцали просторы Хиндиктиг-Холя, закрутятся снежные вихри.

«Как ваш скот? Как ваши дети?» В долине Саглы

Долина реки Саглы широко раскинулась на высоте около 1800 метров между отрогами хребтов Западный Танну-Ола и Цаган-Шибэту, спускаясь от подножия горы Арзайты к монгольской границе. Река петляет по степной равнине, вдоль краев которой стоят громадные, поросшие таежной зеленью горные стены. Издали они кажутся отвесными. А юрты у их подножий – крохотными.

В центре долины видны остатки сооружения, которое местные жители назвали Улуг-Хорум – Великий курган. От массивной каменной насыпи расходились в стороны лучи, выложенные из камня. По концам лучей –