Я научилась просто, мудро жить - Анна Ахматова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ТРЕТЬЕ И ПОСЛЕДНЕЕ
(Le jour des rois)[57]
Раз в Крещенский вечерок…
ЖуковскийПолно мне леденеть от страха,Лучше кликну Чакону Баха,А за ней войдет человек…
Он не станет мне милым мужем,Но мы с ним такое заслужим,Что смутится Двадцатый Век.
Я его приняла случайноЗа того, кто дарован тайной,С кем горчайшее суждено,
Он ко мне во дворец ФонтанныйОпоздает ночью туманнойНовогоднее пить вино.
И запомнит Крещенский вечер,Клен в окне, венчальные свечиИ поэмы смертный полет…
Но не первую ветвь сирени,Не кольцо, не сладость молений –Он погибель мне принесет.
5 января 1956ВСТУПЛЕНИЕ
ИЗ ГОДА СОРОКОВОГО,КАК С БАШНИ, НА ВСЕ ГЛЯЖУ.КАК БУДТО ПРОЩАЮСЬ СНОВАС ТЕМ, С ЧЕМ ДАВНО ПРОСТИЛАСЬ,КАК БУДТО ПЕРЕКРЕСТИЛАСЬИ ПОД ТЕМНЫЕ СВОДЫ СХОЖУ.
25 августа 1941, Осажденный ЛенинградЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДЕВЯТЬСОТ ТРИНАДЦАТЫЙ ГОД
Петербургская повесть
Di rider finiraiPria dell' aurora.
Don Giovanni[58]ГЛАВА ПЕРВАЯ
Новогодний праздник длится пышно,Влажны стебли новогодних роз.
1914С Татьяной нам не ворожить…
ПушкинНовогодний вечер. Фонтанный Дом. К автору вместо того, кого ждали, приходят тени из тринадцатого года под видом ряженых. Белый зеркальный зал. Лирическое отступление – «Гость из будущего». Маскарад. Поэт. Призрак.
Я зажгла заветные свечи,Чтобы этот светился вечер,И с тобой, ко мне не пришедшим,Сорок первый встречаю год.
Но…Господняя сила с нами!В хрустале утонуло пламя,«И вино, как отрава, жжет»[59].
Это всплески жесткой беседы,Когда все воскресают бреды,А часы все еще не бьют…
Нету меры моей тревоге,Я сама, как тень на пороге,Стерегу последний уют.
И я слышу звонок протяжный,И я чувствую холод влажный,Каменею, стыну, горю…
И как будто припомнив что-то,Повернувшись вполоборота,Тихим голосом говорю:
«Вы ошиблись: Венеция дожей —Это рядом… Но маски в прихожейИ плащи, и жезлы, и венцы
Вам сегодня придется оставить.Вас я вздумала нынче прославить,Новогодние сорванцы!»
Этот Фаустом, тот Дон-Жуаном,Дапертутто[60], Иоканааном[61],Самый скромный – севернымГланом,
Иль убийцею Дорианом,И все шепчут своим дианамТвердо выученный урок.
А для них расступились стены,Вспыхнул свет, завыли сиреныИ, как купол, вспух потолок.
Я не то что боюсь огласки…Что мне Гамлетовы подвязки,Что мне вихрь Саломеиной пляски,Что мне поступь Железной маски,
Я еще пожелезней тех…И чья очередь испугаться,Отшатнуться, отпрянуть, сдатьсяИ замаливать давний грех?
Ясно все:Не ко мне, так к кому[62] же?Не для них здесь готовился ужин,И не им со мной по пути.
Хвост запрятал под фалды фрака…Как он хром и изящен…ОднакоЯ надеюсь. Владыку МракаВы не смели сюда ввести?
Маска это, череп, лицо ли –Выражение злобной боли,Что лишь Гойя смел передать.
Общий баловень и насмешник,Перед ним самый смрадный грешник —Воплощенная благодать…
Веселиться – так веселиться,Только как же могло случиться,Что одна я из них жива?
Завтра утро меня разбудит,И никто меня не осудит,И в лицо мне смеяться будетЗаоконная синева.
Но мне страшно: войду сама я,Кружевную шаль не снимая,Улыбнусь всем и замолчу.
С той, какою была когда-тоВ ожерелье черных агатовДо долины Иосафата[63]Снова встретиться не хочу…
Не последние ль близки сроки?…Я забыла ваши уроки,Краснобаи и лжепророки! —Но меня не забыли вы.
Как в прошедшем грядущее зреет,Так в грядущем прошлое тлеет —Страшный праздник мертвой листвы.
Б Звук шагов, тех, которых нету,Е По сияющему паркетуЛ И сигары синий дымок.Ы И во всех зеркалах отразилсяЙ Человек, что не появилсяИ проникнуть в тот зал не мог.З Он не лучше других и не хуже,Но не веет летейской стужей,А И в руке его теплота.Гость из Будущего! – НеужелиОн придет ко мне в самом деле,Л Повернув налево с моста?
С детства ряженых я боялась,Мне всегда почему-то казалось,Что какая-то лишняя тень
Среди них «без лица и названья»Затесалась…Откроем собраньеВ новогодний торжественный день!
Ту полночную ГофманиануРазглашать я по свету не стануИ других бы просила…Постой,
Ты как будто не значишься в списках,В калиострах, магах, лизисках[64], —Полосатой наряжен верстой, —
Размалеван пестро и грубо —Ты… ровесник Мамврийского дуба[65],Вековой собеседник луны.
Не обманут притворные стоны,Ты железные пишешь законы,Хаммураби, ликурги, солоны[66]У тебя поучиться должны.
Существо это странного нрава.Он не ждет, чтоб подагра и славаВпопыхах усадили егоВ юбилейные пышные кресла,
А несет по цветущему вереску,По пустыням свое торжество.
И ни в чем не повинен: ни в этом,Ни в другом и ни в третьем…ПоэтамВообще не пристали грехи.
Проплясать пред Ковчегом Завета[67]Или сгинуть!…Да что там! Про этоЛучше их рассказали стихи.
Крик петуший нам только снится,За окошком Нева дымится,Ночь бездонна и длится, длится –Петербургская чертовня…
В черном небе звезды не видно,Гибель где-то здесь, очевидно,Но беспечна, пряна, бесстыднаМаскарадная болтовня…
Крик:«Героя на авансцену!»Не волнуйтесь: дылде на сменуНепременно выйдет сейчасИ споет о священной мести…
Что ж вы все убегаете вместе,Словно каждый нашел по невесте,Оставляя с глазу на глаз
Меня в сумраке с черной рамой,Из которой глядит тот самый,Ставший наигорчайшей драмойИ еще не оплаканный час?
Это все наплывает не сразу.Как одну музыкальную фразу,Слышу шепот: «Прощай! Пора!Я оставлю тебя живою.Но ты будешь моей вдовою.Ты – Голубка, солнце, сестра!»На площадке две слитые тени…После – лестницы плоской ступени,Вопль: «Не надо!» – и в отдаленьеЧистый голос:«Я к смерти готов».
Факелы гаснут, потолок опускается. Белый (зеркальный) зал[68] снова делается комнатой автора. Слова из мрака:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
