Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин

При свете огонька она смогла разглядеть голые стены, пол и потолок из необработанного камня. Неподвижный воздух под сводчатым потолком казался совершенно мертвым. Впереди и за ее спиной лежал лишь туннель, уходящий в темноту.

Все туннели походили друг на друга; их пересечения, повороты и переходы — тоже. Арха продолжала считать повороты и переходы, повторяя про себя указания Тхар, хотя и так уже знала их в совершенстве. В Лабиринте ей ни в коем случае нельзя заблудиться. Если бы она сбилась с дороги в Подмогилье, ее нашли бы Тхар или Коссиль, и мог пойти на розыски Манан, который уже бывал там с Архой. Но в Лабиринт никто не имел права входить. Никто, кроме Архи. Она представила, как они, двигаясь по Подмогилью, зовут ее, безнадежно блуждающую в путанице туннелей на расстоянии примерно полумили от них. Возможно, она бы даже слышала эхо зовущих ее голосов, которое разносилось бы по всем коридорам, и шла бы на эти голоса, еще более теряя направление. Как наяву видела она себя: вот она останавливается, думая, что слышит зовущие ее голоса; и вдруг Архе и вправду почудились какие-то звуки, девушка остановилась, вслушиваясь. Нет, ничего не слышно. И пока она не заблудилась. Только нужно быть очень внимательной и осторожной. Это ее место, ее собственные владения. Здесь ей помогают Силы тьмы, Силы Безымянных; а любого другого смертного человека, который отважится войти в Лабиринт, эти Силы погубят.

В первый раз Жрица Могил не решилась заходить слишком далеко в Лабиринт. Однако она почувствовала в себе радость абсолютной свободы: здесь, в полном одиночестве она наконец-то ни от кого не зависела. И чувство это, странное, горькое и в то же время дарящее ей величайшее удовлетворение, заставляло ее вновь и вновь возвращаться туда, и с каждым разом она заходила все дальше и дальше. Она добралась до Разрисованной Комнаты и до Шести дорог, нашла и обследовала самый Длинный Туннель, проникла в причудливо запутанный клубок коридоров, который вел к Комнате Скелетов.

— Когда был построен Лабиринт? — спрашивала она Тхар, и суровая, изнеможденная жрица отвечала:

— Не знаю, госпожа. И никто не знает.

— Тогда зачем его сделали?

— В Лабиринте спрятаны сокровища Могил, и здесь находят свою смерть те, кто хочет их похитить.

— Но все сокровища, какие я видела, сложены в комнатах позади Престола и подвала под ним. Что же, в таком случае, находится в Лабиринте?

— Сокровища безмерно более ценные и древние. Ты хотела бы посмотреть на них?

— Да.

— Никто, кроме тебя, не смеет вступить в Сокровищницу Могил. Ты можешь брать своих слуг с собой в любое место Лабиринта, но только не в Сокровищницу. Если кто-то из них войдет туда, пусть даже Манан, — это разбудит гнев Тьмы, и он не вернется из Лабиринта живым. Туда ты должна ходить одна — всегда одна. Я знаю, где находится Великая Сокровищница. Ты рассказала мне об этой дороге пятнадцать лет назад, перед тем, как умереть, чтобы я запомнила все и, когда ты вернешься, поведала бы тебе. Я объясню, как идти по Лабиринту от Разрисованной Комнаты в Сокровищницу. А ключ от комнаты с сокровищами у тебя на поясе, — вот этот, серебряный, с фигуркой дракона. Но идти туда ты должна одна.

— Расскажи мне дорогу.

Тхар рассказала ей, и Арха запомнила, как запоминала все, что ей рассказывали. Но она не пошла туда сразу, чувствуя, что должна выждать еще какое-то время, прежде чем позволить себе увидеть свое главное сокровище.

А кроме того — разве она не видела его раньше?

Она все еще испытывала странное чувство, когда Тхар или Коссиль рассказывали ей о чем-то таком, что она делала или говорила прежде, — до того, как умерла. Она знала, что действительно умерла, и в тот же миг, когда ее прежнее тело перестало дышать, Арха возродилась в этом новом теле. Она знала, что умерла и вновь возродилась не первый раз, что это было и пятьдесят лет назад и еще раньше, и много-много раз за сотни лет. Много раз это случалось с тех времен, когда был выкопан Лабиринт, водружены Могильные Камни, когда Первая Жрица Безымянных поселилась в Священном Селении и впервые станцевала священный танец перед Опустелым Престолом. Все ее предшественницы были одним существом, которое теперь возродилось в ней, и ее жизнь была продолжением их жизней. Она Единственная и Первая Жрица. Все люди возрождаются к новой жизни, но лишь она, Арха, всегда возвращается самой собой. И, значит, она уже сотни раз узнавала ходы и повороты Лабиринта, и, добравшись до одного отдаленного покоя, взирала на его сокровища.

Иногда Жрица думала, будто она что-то припоминает из тех прежних жизней. Подземелья под холмом казались ей такими знакомыми и близкими, словно были ее домом. Когда в новолуние перед тем, как начать ритуальный танец, она вдыхала дурманящий дым, ее голова становилась легкой-легкой. Ей казалось, что тело ей больше не принадлежит и она уже много столетий танцует здесь — босая, в черных одеждах, — и танцу этому суждено длиться вечно.

Странное чувство охватывало ее всякий раз, когда Тхар говорила:

— Ты рассказала мне перед тем, как умерла…

Как-то Арха спросила:

— А кто были те люди, которые приходили украсть Сокровища? Да и бывали ли такие вообще?

Мысль о грабителях почему-то действовала на нее возбуждающе. В этом таилось что-то важное — обещание событий, чрезвычайных происшествий. Главное, эти мысли давали толчок ее воображению. Трудно представить, что кто-то мог тайком попасть в Священное Селение. Паломников сюда являлось очень мало, даже меньше, чем узников. Время от времени в Селение присылали новых послушниц или рабов из менее значительных храмов всех Четырех Земель. Еще реже приходили небольшими группами люди, приносящие, дабы исполнить обет, дары золотом или редкими благовониями в один из храмов Священного Селения. И это все. Никто не мог попасть сюда случайно и незамеченным — ни по торговым делам, ни ради осмотра достопримечательностей, ни ради воровства. Никто не являлся сюда без приказа. Арха не могла бы точно сказать, на каком расстоянии находится ближайшая деревушка, но знала, что деревня представляла собой лишь жалкое скопление хижин. Священное Селение охраняли его уединенность и пустыня вокруг. Приближаясь к Селению по голому пространству, человек был так же заметен, как черная овца на заснеженном поле.

Арха спросила о грабителях у Тхар и Коссиль, с которыми теперь проводила большую