Ярость огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Должно быть, это приносило такое же удовлетворение, как и обучение Гриффа чтению, планируя восстание, которое приведет к освобождению его народа. Как будто знаешь врага в лицо.
Я не могла винить Отверженных за то, что они хотели, чтобы все было просто.
Но когда Грифф принес мне весть о том, что карта наших зернохранилищ находилась в руках Нового Питоса, я вспомнила, что все было действительно просто. Но не так, как представляла себе Мегара Роупер.
Вот о чем я размышляла, когда Атрей Атанатос созвал собрание, чтобы выступить на совместном саммите Консультативного Совета Золотых в Яникуле, на котором присутствовали все высокопоставленные чиновники Министерства Внутреннего Дворца. Собрание проходило в тронном зале Дворца, в канун Зимнего Солнцестояния.
– Дамокл, которого некоторые называют отцом-основателем философии, однажды написал, что все одинаково достойны… – начал он свою речь.
Стоя спиной к стражникам, расположившимся на помосте, Атрей не заметил, как Ли и Кор вздрагивают. Его голос звучал неспешно, тихо, тот же спокойный тон, каким говорил на небольших семинарах, разносился по сводчатому тронному залу. Зрители, признав лозунг Отверженных, застыли на месте, за исключением Миранды Хейн, Министра Пропаганды. Она сидела в первом ряду, ее немигающий взгляд был устремлен на Первого Защитника, а губы едва заметно шевелились, как будто слова этой речи были ей знакомы.
– Благородно, – признал Атрей. – Но мы не должны забывать о последствиях этих благородных чувств. Идеология Дамокла ввергла Дамианский полуостров в хаос. Без сильного руководства или драконов, необходимых для защиты, по прихоти легко манипулируемого Народного Собрания они стали уязвимы и были разделены тогда, когда им требовался единый фронт. Вера в то, что мы все одинаково достойны, едва не погубила Дамос во время Второй Бассилеанской войны.
Ли неестественно передернул плечами.
– Мы собрались здесь не просто так, – продолжал Атрей. – Они здесь потому, что их сочли достойными благодаря системе, открытой каждому гражданину.
Ли отвернулся от Атрея, обводя взглядом зал: забрызганное каплями дождя витражное стекло над тремя каменными арками позади Атрея, из которых при прежнем режиме открывался вид на Огненную Пасть, откуда можно было поприветствовать драконов Триархов; революционные знамена, свисающие со сводчатого потолка; одно-единственное кресло для Первого Защитника, заменившее тройной трон, который я видела на гобеленах, а Ли, вероятно, видел своими глазами.
Ли помнил разных людей, побывавших в этом зале, разные знамена, разные речи. Возможно, именно поэтому очередная усмешка растянулась на его губах, когда он остановил взгляд на Атрее.
– Если ваши заслуги идут вразрез с идеями равноправия, провозглашенными Дамоклом, – сказал Атрей, но теперь его голос приобрел твердость, более подходящую для объявления войны, – я напоминаю вам, что до тех пор, пока вы служите этому правительству и этой Революции, это та реальность, в которой вы живете, и та ответственность, которую несете.
Он показал листовку Отверженных, ту самую, о которой Грифф Гаресон рассказал мне в дюнах во время нашей последней встречи. Ту самую, в которой было указано местонахождение наших зернохранилищ.
– То, что начиналось как занимательное интеллектуальное развлечение, превратилось в кризис национальной безопасности. Я призываю всех, у кого есть информация об Отверженных или о данной утечке информации, не подвергать свою страну опасности. Выполняйте свой долг.
Наши с Ли взгляды встретились.
Я подала рапорт сразу после того, как Атрей объявил перерыв.
Ли, Кор, Мегара.
Три имени. Три возможности. Один шанс для выбора. Я посмотрела на образец отчета, мой желудок сжался, а сердце бешено заколотилось, хотя я продолжала уверять себя, что выбор, который я делаю, продиктован не личными предубеждениями, а моими обязанностями Командующей Воздушным Флотом Каллиполиса.
Я передала отчет в Министерство Информации по пути в Оборонное крыло.
Сегодняшнее представление в Яникульском театре станет последним обязательным визитом для стражников перед праздником Зимнего Солнцестояния, а после высшим чинам предоставлялся отпуск, но исключительно в черте города. И поскольку мне некуда было отправиться, я провела вторую половину дня, убеждая генерала Холмса в том, что стражникам необходимо взять с собой в отпуск драконов и что городские зернохранилища должны быть эвакуированы.
Холмс не спешил соглашаться с последним предложением.
– Это сверхурочная работа для городской стражи, а им сейчас лучше побыть дома со своими семьями. Мы уже удвоили охрану…
– Даже в удвоенном количестве они не смогут защитить зернохранилища от воздушных ударов, сэр. Вы слышали речь Защитника сегодня утром. Он беспокоится, что карта Отверженных попала в руки питианцев.
Благодаря аккуратно подстриженной бороде лицо Холмса выглядело непроницаемым. Указав в сторону залитого дождем окна, выходящего на Огненную Пасть, я добавила:
– Идет дождь. Снег тает. Если потеплеет, мы окажемся под их огневым ударом.
– Антигона… – начал Холмс, но затем замолчал. После сражения на Новом Питосе, когда он припомнил мне мое происхождение в присутствии подчиненных, едва ли признав удачно выполненную миссию, он старался вести себя осторожно в моем присутствии. Поначалу собираясь отказать мне, он вдруг передумал. – Я посмотрю, что можно сделать.
Я покидала кабинет Холмса с легким чувством удовлетворения.
Я одной из последних появилась в большом приемном зале Яникульского театра. Украшенный гирляндами и остролистом, освещенный канделябрами со свечами в форме вспышек драконьего огня, праздничный зал так и манил к себе, хотя я с бешено колотящимся сердцем дожидалась момента, когда Министерство Информации откликнется на наводку.
Стиснув пальцами бокал глинтвейна, я наблюдала за толпящимися гостями: за Ли, который в центре зала погрузился в беседу с Дорой Митрайдс и ее компанией патрициев; за Кором, оставшимся в стороне, попивающим вино и смеющимся над чем-то вместе с Мегарой Роупер, на которой было надето платье бледно-зеленого цвета. За Пауэром в окружении своей привычной компании девушек из золотого сословия. Он поднял глаза, уставившись на меня своим пристальным взглядом, и я чувствовала его на своей коже, даже после того как он перевел внимание на подругу.
У каждого выхода стояли гвардейцы Защитника, облаченные в пунцовые, словно ягоды остролиста, мантии.
– Привет.
Крисса взяла меня за руку. Спустя месяц реабилитации ее выписали из лазарета, и теперь она пусть и стояла, опираясь на костыль, но выглядела так, словно это не обычный костыль, а скипетр. Ее яркое платье отливало золотом, вторя ее волосам. Я почувствовала облегчение и легкое удивление при виде ее открытой улыбки. Это из-за меня ее просьбу об отпуске в Харбортауне на праздник Зимнего Солнцестояния отклонили.
– Мне жаль, Крисса. Мы сейчас в состоянии повышенной боевой готовности из-за теплой погоды…
Крисса пожала плечом, по-прежнему широко улыбаясь.
– Ничего страшного. Я
