Ярость огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я же тебе говорила, – сказала Феми Этело.
Этело был отвергнутым, претендент, не принятый драконами, но, несмотря на это, он обожал шутить над собой и над другими. Он восхищенно присвистнул, и Дело поднялся из-за стола.
– Мы долгие годы ждали этого, брат. – Он приподнял чашку с чаем, словно собирался произнести тост, и отвесил низкий поклон: – Сердечно поздравляю вас обоих.
– Убирайтесь! – прикрикнул Дело.
Феми взяла Этело за руку.
– О, уже уходим. Оставляем вас…
Заливаясь смехом, она вытащила своего брата-близнеца из комнаты, и эхо от их хохота звонко разносилось по коридору. На мгновение мы оба застыли на месте. Дело первым пришел в себя:
– Наверное, мне стоит пойти за ними. Попросить их не…
Рассказывать. Но с Этело и Феми это было практически невозможно. Они все разбалтывают Роксане, а Роксана – всем остальным.
– Да.
– Я сейчас вернусь…
Он ушел. Я подошел к столу и посмотрел на карту. Нет, не на карту. На план города – Каллиполиса. С обозначением некоторых зданий. Заголовок был написан каллийскими буквами, но Дело сделал перевод каждого слова на драконий язык, и я прочитал слова, выведенные его почерком:
«Зернохранилища Каллиполиса».
Я пристально вгляделся в лист бумаги. Дверь позади меня со скрипом открылась, и я резко вскрикнул.
– Они просто невыносимы. – Дело поморщился, а затем посмотрел прямо мимо меня на чертеж, который я изучал.
– Что это? – спросила я.
– Информация. О Каллиполисе. Отец попросил нас спланировать воздушный удар.
– По этим местам?
Дело кивнул.
– Что это такое?
Он заколебался:
– Оружейные арсеналы.
Я бросил на него задумчивый взгляд. А затем, вместо того чтобы держать рот на замке, заговорил:
– Нет, это не так.
Дело взглянул на меня. Я указал на слово «зернохранилище». Дело, посмотрев на слово, перевел взгляд на меня.
– Понятно, – ответил он. Только и всего. И затем начал сворачивать план. Его лицо внезапно осунулось. И, прежде чем отвернуться от меня, он добавил: – Ты по-прежнему в огнеупорном костюме. Близнецы заметили.
* * *
На следующий день после разговора с Дело Иксион заставил меня прислуживать на частной вечеринке, которую он устраивал вместе с другими драконорожденными наездниками. Узнав, что вечеринка проходила в его покоях, я ощутил тревогу, но лишь переступив порог комнаты и обнаружив, что здесь не было других оруженосцев, я понял суть испытания. Иксион возлежал на кушетке напротив Роксаны, Роуда и нескольких юных полуаврелианцев, а Дело, Феми и Этело сидели у огня со своими кузенами – полукровками из рода Небесных Рыб. В углу комнаты на скрипке играл один из местных менестрелей, чей лоб уже блестел от пота.
Драконорожденные передавали друг другу листок бумаги. Я осознал, что это и был повод для праздника. Письмо с печатью Бассилеи в виде китового плавника.
Я почувствовал, как мое внимание фокусируется на нем, словно луч света.
Информация для Антигоны. Здесь, в этой самой комнате, из рук в руки передавалась важная информация, а увлеченные новостями гости даже не требовали, чтобы я наполнял бокалы.
– Гаресон, иди-ка сюда.
Я медленно подошел к кушетке Иксиона. Когда я преклонил колено, Иксион захватил мои волосы в кулак и потянул вниз. Хотел, чтобы я опустился на колени. Я уперся ладонью в ковер, чтобы удержать равновесие. Медленно дышал через рот, пока мое лицо находилось в футе от пола.
Я сразу же подумал о Феми и Этело, которые заметили мой огнеупорный костюм. Он делал это, потому что они все поняли. Ему уже донесли. Я был на пути к тому, чтобы меня сбросили с дракона.
– Джулия рассказывала, что ты хорош в двух вещах, Грифф, – заявил Иксион. – Одна из них – умение летать. Хочешь угадать, какая была вторая?
Роксана звонко хихикнула.
В голову прокралось понимание. Я мог бы попытаться отгадать ответ, но в этом не было необходимости: Джулия сама говорила мне, в каких двух вещах, по ее мнению, я был хорош, однако я и не подозревал, что она делится этим с другими.
А потом пожалел, что близнецы не разболтали о моем огнеупорном костюме, потому что быть сброшенным иногда казалось лучшим исходом, чем терпеть унижения.
Как так вышло, что даже из могилы Джулия способна была заставить меня испытывать стыд?
«Я скучаю по ней». Каким же дураком я был, скучая по ней. С тем же успехом собака могла скучать по своему хозяину, потому что он просто кормил ее.
Я всегда это знал. И мне не требовалось слушать наши постельные разговоры, разглашаемые Иксионом на публике в качестве доказательств этого. Я всегда знал, чем она была для меня, а я – для нее.
Я продолжил молчать, и Иксион дернул сильнее. Мой лоб коснулся пола.
– Иксион, дракона ради, – отозвалась Феми.
И это значило, что Дело был слишком напуган, чтобы что-то сказать.
– Я спросил тебя, что она говорила, Грифф.
Я ответил ему, прижимаясь лицом к ковру, а затем по настоянию Иксиона повторил свои слова на родном языке. Я услышал нориш так, как слышат его они – грубо и непристойно. Оглушительное фырканье Роуда рассекло воздух.
Я ненавидел этих людей за то, что они приучили меня стыдиться собственного языка.
– Я было решил, – продолжил Иксион, – что ты будешь скорбеть куда дольше, прежде чем прыгнешь в постель другого драконорожденного, чтобы согреться, но ты, видимо, просто не смог устоять.
Я ждал, считая вдохи, что случится дальше, но на счет «три» Иксион отпустил мои волосы.
– Чего ты ждешь? – подначивал он. – Наливай вино гостям.
* * *
Я пытался – правда, безуспешно – читать письмо Фрейды, пока разливал вино по бокалам. Оно слишком часто переходило из рук в руки, а почерк так сильно был не похож на почерк Антигоны, что я едва улавливал смысл слов.
И, кроме того, я с трудом сдерживал дрожь в руках.
Дело сидел как затаившийся заяц, опустив взгляд, даже когда я наливал ему вино. Когда он одним из первых собрался уходить, Роксана громко и пьяно пожелала ему спокойной ночи, и в ответ он отвесил сдержанный поклон. А после его ухода ее смех превратился в истерику. Она пролила вино и потребовала меня вытереть его.
Это продолжалось в течение нескольких часов. Ночь медленно перетекала в утро, снаружи уже слышались крики чаек, когда Иксион и Роуд, последние из оставшихся гостей, наконец-то упившись вдрызг, упали замертво. И только тогда я, словно влекомый невидимой силой, на негнущихся ногах отправился к покоям
