Борись за нее - Лиз Плам

защиту скажу, что, когда перечислила симптомы в поисковике, мне ответили, что кожа скоро отвалится.

Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь Элайдже добраться до гостевой спальни на втором этаже. Мы укладываем его на кровать, слушаем, как он ворчит о том, как его бесит беспомощность.

Кевин возвращается в машину, чтобы забрать вещи Элайджи.

— Эй, если ты будешь продолжать дуться, твое лицо останется таким же, — говорю я, усаживаясь рядом с Элайджей.

— Надеюсь, ты не обижаешься. Я очень вам благодарен.

— Я сбилась со счета, сколько раз ты поблагодарил моих родителей, когда они предложили тебе остаться.

— Твоя семья многое для меня сделала, Скарлет. Не думаю, что когда-нибудь смогу им отплатить.

— Тебе и не нужно. Мои родители очень тебя любят. Они помогают, потому что хотят этого.

Элайджа приподнимается настолько, чтобы дотянуться до моих губ. Я тут же кладу руку на его крепкую челюсть, а он — на мою талию. Когда мы отстраняемся, я провожу пальцами по волосам на его шее и улыбаюсь.

— Итак, мы теперь соседи по комнате. От меня не убежишь, — говорю я.

— Теперь мне уже поздно отступать, да?

Я смеюсь, а он тем временем хихикает, снова целует меня и прижимается лбом к моему лбу. В этот миг нас отвлекает стук в дверь. К нам заходит мама, держа в руках тарелку с печеньем. Моя мама далеко не пекарь, но это печенье получилось весьма интересным.

Готова поспорить на сто долларов, что она купила его в магазине и притворяется, будто испекла сама.

— Все хорошо, Элайджа? Как ты устроился? — спрашивает она.

Я целую его в щеку, подхожу к маме, чтобы помочь с тарелкой, и ставлю ее на тумбочку.

Да, она определенно купила печенье.

Элайджа благодарно улыбается.

— Да, мэм, еще раз спасибо за…

Она останавливает его, подняв руку.

— Если ты еще раз поблагодаришь меня — я тебя выгоню.

— Слушаюсь, мэм.

— Я знаю, что комната не самая уютная, — говорит она, сморщив нос на фигурки парусников на комоде и картины с кораблями на стенах. — Интерьер подбирал отец Скарлет, когда мы строили дом.

— Здесь очень красиво.

— Можешь не врать, ты мне и так нравишься.

Он смущенно улыбается.

— Что может быть лучше?

Я отвлекаюсь от их разговора, когда Кевин возвращается в комнату с сумкой с одеждой Элайджи. Я помогаю ему разложить все по ящикам, рассеянно слушая, о чем говорят Элайджа и мама.

— Миссис Такер, вы и ваш муж очень мне помогли. Вы дали мне все.

— О, милый, я рада, что ты с нами. Я всегда рада помочь.

— Я имею в виду не только машину и комнату в вашем доме.

Проходит несколько секунд, прежде чем его слова до меня доходят. И как только я понимаю, что Элайджа хочет сказать, я переключаю на него внимание. Элайджа смотрит на меня таким теплым взглядом, что я чувствую каждый нерв в своем теле.

— Все, — повторяет он, но я знаю, что в этот момент он говорит не с ней.

Нежность его взгляда почти заставляет меня плакать, и я едва замечаю, как мама выходит из комнаты. Кевин, должно быть, не понимает, потому что остается рядом со мной, не обращая внимания на происходящее.

— Куда положить треники? В ящик с боксерами?

Когда я не отвечаю, он бросает взгляд на меня и Элайджу. Краем глаза я замечаю, как выражение лица Кевина меняется на неловкое осознание, что ему пора уходить.

Но прежде чем он успевает уйти, кто-то еще появляется в дверном проеме — кто-то, кто достаточно смущен нашими взглядами.

— Джек?

Какого черта он здесь делает?

Мои глаза скользят от его лица к карточке, которую он неловко держит в руках, а затем возвращаются к его неловкому выражению лица.

Кевин, прочистив горло, кладет руку мне на плечо.

— Думаю, мне пора. Звоните, если что, ладно? — спрашивает он, кивая в сторону Элайджи.

Я рассеянно киваю, не сводя глаз с Джека. Кевин, прежде чем выйти из комнаты, останавливается перед Джеком. Тот, конечно, пытается выглядеть невозмутимым, глядя на парня-культуриста, но я-то вижу, как на самом деле он нервничает. Кевин окидывает его взглядом, фыркает, а затем проходит мимо, чтобы уйти.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спрашиваю я.

— До меня дошли слухи, и я просто… Я хотел заехать и передать вам вот это, — признается он, протягивая открытку.

Нахмурив брови, я подхожу к нему, чувствуя, как глаза Элайджи сверлят мне спину. Я знаю, что он напряжен и, вероятно, готов наброситься, поэтому я принимаю карточку у Джека и подхожу к Элайдже, чтобы передать ему.

— Он явно хочет поговорить, — шепчет Элайджа.

— Он просто хотел передать открытку.

— Учитывая, как он смотрит на тебя, я думаю, он хочет поговорить, Скарлет, — весело говорит Элайджа, зная, какой наивной я хочу казаться.

А я-то думала, что утомительные разговоры с Джеком наконец-то закончились.

С глубоким вздохом я наклоняюсь, чтобы поцеловать Элайджу, а он в ответ посылает мне ободряющую улыбку.

— Я буду здесь.

Я улыбаюсь ему, но как только поворачиваюсь лицом к Джеку, улыбка исчезает. Я выхожу в коридор, а он идет следом. Я прислоняюсь к стене, пытаясь найти удобное положение для неудобного разговора.

— Я переживал, — говорит он в воцарившейся между нами тишине.

— Спасибо.

Джек вздыхает.

— Он действительно любит тебя.

Хотя я не знала, о чем будет этот разговор, это — последнее, чего я ожидала.

— Я точно знаю, Скарлет. Он смотрит на тебя так же, как я.

Я ничего не говорю.

— Но разница между нами и вами заключается в том, что ты смотришь на него в ответ такими же глазами. На меня ты так никогда не смотрела.

Я хмурюсь, услышав надрыв в его голосе.

— Джек…