Неизвестный Сталин - Рой Медведев

«— Иван Дмитриевич, — сказал Филя, — говорят, у нас опять вредители завелись?

— Какие вредители?

— Академики какие-то. Русский язык, говорят, хотели изничтожить.

— Язык? — страшно удивился Аркадий. — Как это язык?

— Да, да, — подтвердил Игнатий, — я тоже слышал. Сам Иосиф Виссарионович, говорят, им мозги вправил. В газете „Правда“.

— Ну вот, — вздохнул старый караульщик, — заживем. В прошлом году какие-то космолиты заграничным капиталистам продали, а в этом году академики. Не знаю, куда у нас смотрят-то. Как их, сволочей, извести не могут». («Пути-перепутья»)

ГУЛАГовский фольклор обогатила новая песня, в которой была и такая строфа:

Товарищ Сталин, вы большой ученый.В языкознанье знаете вы толк.А я простой советский заключенный,И мне товарищ — серый брянский волк…

Лишь много позднее стал известен автор этой песни — Юз Алешковский. Надо признать все же, что выступление Сталина по вопросам языкознания имело в целом положительное значение. К тому же скромная, казалось бы, наука обрела небывалый авторитет среди других общественных наук.

Часть IV. Сталин и война

Сталин в первые дни войны. О поражениях первых недель войны

Самыми горестными для нашей страны, для народа и для Красной Армии были первые недели после вражеского нападения. Об опасности войны на западных рубежах Советского Союза, да и на Дальнем Востоке знали и думали все. К войне готовились и в силе Красной Армии не сомневались. Тем более непонятными, тревожными и даже пугающими казались нам поражения и неудачи летних недель 1941 года. С крайним беспокойством читали и слушали мы скупые сводки «От Советского Информбюро» о боях на Минском, Львовском, Рижском, а потом и Таллинском, Смоленском и Киевском направлениях. Мы слушали речь Сталина 3 июля 1941 года, но и она не смогла погасить наших сомнений и беспокойства.

Та часть Красной Армии, которая к 21 июня 1941 года располагалась в западных приграничных округах Советского Союза, имела в своих дивизиях и корпусах не менее 3 миллионов бойцов. Танков и самолетов было здесь даже больше, чем у врага. Не уступала наша армия противнику и в силе артиллерии. Однако эта армия не смогла летом 1941 года достойно противостоять фашистским армиям, она потерпела тяжелое поражение и была просто разгромлена.

На Западном направлении части Красной Армии были разбиты в первые две недели войны. Всего через несколько дней после нападения на СССР германские войска прорвались к Минску, окружили его, а уже к концу 28 июня после ожесточенных, но недолгих боев заняли город. Вывезти в тыл удалось только руководителей республики, немногих людей и документы, но не заводы и склады. К концу дня 30 июня германские войска продвинулись на Восток на 400 километров.

На Северо-Западном направлении наступление германских и поддержавших их финских армий было не столь стремительным. Но уже через шесть недель Красная Армия была разбита и в Прибалтике. В августе германские войска вышли на дальние подступы к Ленинграду.

Только на Юго-Западном и Южном направлениях германская и румынская армии встретили более упорное сопротивление. Однако и здесь к исходу двенадцати недель боев главные части Красной Армии были оттеснены к Киеву, а затем окружены и разбиты. Германские войска оказались на дальних подступах к Ростову-на-Дону. На всем фронте — от Балтийского до Черного моря советские дивизии, а их здесь было около 200, отступали, и часто в беспорядке, попадали в окружение, сдавались в плен. Героических эпизодов мы сейчас знаем немало: оборона крепости Брест, оборона Лиепаи и Таллина, бои на улицах Новгорода, оборона Одессы. Почти на месяц враг был задержан на подступах к Киеву. Но это были именно эпизоды на фоне общего поражения, растерянности, паники, даже позора. Сотни тысяч бойцов и командиров Красной Армии погибли в первые недели и месяцы войны смертью храбрых и с оружием в руках. Но больше двух миллионов воинов оказались в германском плену, и чаще всего не оказав врагу серьезного сопротивления. Это был именно разгром, а не какое-то планомерное отступление, которое можно было бы сравнить с отступлением армий Кутузова летом 1812 года под натиском «Великой армии» Наполеона. Та часть кадровой Красной Армии, которая располагалась в июне 1941 года в западных военных округах Советского Союза, перестала существовать. Только немногие подразделения этой армии сумели пробиться к вновь образуемым на востоке линиям обороны. Для продолжения войны с гитлеровской Германией Советский Союз должен был создавать новые фронты и новую армию.

Причин поражения Красной Армии в летние месяцы 1941 года можно указать немало. Чтобы их понять, мы должны обратиться к событиям, которые происходили еще до начала войны.

План «Барбаросса»

План войны против СССР, получивший кодовое название «Барбаросса», — в честь Фридриха Барбароссы, германского короля и римского императора в XI веке — был утвержден Гитлером 18 декабря 1940 года. Это был план «блицкрига», и дата вторжения намечалась на 15 мая 1941 года. На главные сражения, в которых Красная Армия должна быть разбита, отводилось от одного до двух месяцев. Как предполагали составители плана, русский солдат будет обороняться до последнего там, где он поставлен. Но после первого месяца войны германская армия может рассчитывать только на слабое сопротивление.

Основные детали этого плана стали известны Сталину уже в январе 1941 года из достаточно точных сообщений советской разведки. В советском Генштабе на основании данных разведки была составлена карта-эскиз возможных действий германской армии при нападении на СССР. Общее направление ударов было указано здесь правильно — Ленинград, Москва, Киев. Но на карте европейской части СССР германского Генштаба с отображением замысла и плана «Барбаросса» направлением главного удара была ясно обозначена Москва.

Хотя Сталин и знал в общих чертах о планах германского Генштаба, он не придал полученным сообщениям большого значения. Любой Генеральный штаб составляет много планов, но план это еще не политическое решение. Однако с первых месяцев 1941 года Гитлер начал проводить концентрацию своих войск вдоль границы с СССР. В объяснениях по установленным тогда каналам связи между германским и советским руководством говорилось, что немецкие войска, отправляемые на восток, будут находиться вне досягаемости английской авиации и готовиться к вторжению на Британские острова. От советской разведки поступали в это же время весьма тревожные сообщения. Один из наиболее важных и надежных советских агентов в Германии Арвид Харнак, референт рейхсминистерства экономики Германии, подписывающий свои шифровки кодовым именем «Корсиканец», сообщал в телеграмме от 24 марта 1941 года, что середина мая была выбрана в связи «…с намерением немцев сохранить для себя урожай, рассчитывая, что советские войска при отступлении не смогут поджечь уже зеленый хлеб».[239] Нарком госбезопасности СССР (НКГБ) В. Н. Меркулов разослал это сообщение Сталину, Молотову, Берия и С. К. Тимошенко, который занимал пост наркома обороны СССР. Нет никаких оснований полагать, что советское руководство отнеслось к этому объяснению сроков начала войны с недоверием, тем более что из Токио от еще одного надежного советского агента пришла сходная информация. Рихард Зорге сообщал, что от германского посла в Японии Е. Отта и от военно-морского атташе он узнал, что дата нападения на СССР определяется «…завершением посевной кампании в СССР. После окончания посевной кампании война против СССР может начаться в любой момент, и Германии останется задача лишь убрать урожай».[240] Сообщение от Зорге пришло в Москву в начале мая, когда дата начала войны с СССР была уже перенесена на июнь из-за неожиданного развития событий на Балканах. Посол Германии в Токио получал секретную дипломатическую почту из Берлина с большим опозданием, так как с апреля 1941 года вся диппочта, ранее следовавшая в Японию через СССР по Транссибирской магистрали, доставлялась теперь более дальним путем. Отказ Германии от использования Транссибирской железной дороги не только для отправки диппочты, но и для стратегического импорта каучука из Юго-Восточной Азии, не прошел незамеченным в СССР.

Сталину и военному руководству СССР было известно, что вдоль всей западной границы страны происходит концентрация основных ударных сил немецкой армии. К концу марта 1941 года Германия сосредоточила в бывшей Польше, в Румынии и Финляндии более ста дивизий вермахта. Вооруженные силы Румынии, Венгрии, Финляндии и даже Словакии также приводились в боевую готовность. Советский Союз также увеличивал свои военные силы в западных пограничных округах. Но какого-либо беспокойства в политических и военных верхах СССР пока еще не было.