Город Победы - Ахмед Салман Рушди

на задворках Зерелдавилля, пожилая женщина в кресле-каталке, которое толкают ее дочери, отчаянно цепляется за утекающие часы, за которые она больше не в силах уцепиться, а молодые люди жуют похожие на часы фрукты и сэндвичи с начинкой из времени и наблюдают за ней со смесью жалости и презрения, думая, что они сами бессмертны; а вот, на соседнем рисунке, экзальтированные молодые женщины парят над облаками Города Е-Хэ, нагие, словно только что родились на свет, они танцуют друг с другом в воздухе, нимало не заботясь о мире внизу; а вот те же самые женщины, дрожа от холода, покупают пальто в облачных магазинах одежды, не потому, что им страшно и стыдно из-за своей наготы, а потому, что они до смерти замерзли на такой высоте. На лицах жителей обоих городов были запечатлены определенные выражения – стоицизм у зерелдавильцев и мудрость у е-хэйтцев.

Наконец, закончив работу, Зерелда Ли позволила своей бабушке взглянуть, что у нее получилось. Пампа Кампана заплакала, потому что карты были прекрасны, и долго хвалила ее работу. Но затем она была все же вынуждена сказать тихим, любящим голосом:

– Мое возлюбленное дитя, разве это не те места, отправиться в которые мы можем только в своих снах, а не те, куда кто-то сможет отправиться наяву?

– Напротив, – ответила Зерелда Ли, – каждая карта, что я сделала, с портретной точностью отражает то место, где мы сейчас находимся. Это все карты Биснаги.

Двери в Зал Карты распахнули настежь. Царь стал его первым посетителем – он тоже расплакался от того, сколь прекрасны были произведения картографического искусства Зерелды Ли. Следующими посетителями стали старшие придворные, они тоже были вынуждены плакать, чтобы показать, что тронуты не меньше царя; после такого каждый, входящий в зал, был обязан пролить определенное количество настоящих или фальшивых слез, так что люди начали называть этот зал – лишь тогда, когда этого не слышал царь, – Залом Принудительных Рыданий.

Свеженареченный Кришнадеварайя собрал придворных в Львином Тронном Зале – придворные входили гуськом, вытирая заплаканные глаза – и публично признался в любви картографу Зерелде Ли. Он сообщил ей, что предлагает и ей поменять свое имя на “Радха-Рани”, Царица Радха – имя всеми любимой богини – и выбрать себе двух ближайших спутниц:

– Одной из них, я полагаю, – сказал он, – будет прибывшая с тобой апсара, сестра она тебе или кто-то еще.

После этого, одна за другой, быстро произошли три вещи:

во-первых, Зерелда Ли сказала, что смиренно принимает дар его любви;

…и во-вторых, Пампа Кампана, раскрасневшаяся и не владеющая собой, ответила, что не имеет желания становиться ни одной из ее ближайших спутниц, ни псевдо-“Лалитой”, ни псевдо-“Вишакхой”.

– С вашего позволения, – заявила она царю, – я останусь просто Пампой Кампаной до конца своих дней.

– Я не понимаю, – удивился Кришнадеварайя. – Очевидно, что ты не та настоящая легендарная Пампа Кампана из далекого прошлого, что ты просто подхватила ее имя, словно правильный флаг, так почему же тебе тогда сложно сменить его на другое, новое, которое принесет тебе почет и славу?

– Быть может, Ваше Величество, придет то время, – отвечала Пампа Кампана, – когда я смогу объяснить вам, кто и что я есть. А сейчас прошу меня извинить.

И она покинула тронный зал.

…и в-третьих, великий министр, Махамантри Тиммарасу, стоявший у Львиного трона по правую руку от царя, склонился к нему и прошептал:

– Я настоятельно прошу позволения сказать наедине пару слов в безукоризненное ухо Вашего Величества.

Кришна, уже усвоивший, что, когда его главный министр говорит подобным тоном, обратить на него внимание будет правильным решением, сошел с трона и проследовал в свои личные покои. Одному Тиммарасу было позволено сопровождать его. Оставшись с царем наедине, министр с грустью покачал головой.

– Вы должны были сначала обсудить это со мной, – сказал он. – Выбор супруги номер один – это вопрос, который не решается только из-за одной физической привлекательности.

– Я люблю ее, – признался Кришнадеварайя, – и этого достаточно, это все решает.

– Чушь, – прямо заявил Тиммарасу, – простите мне такое выражение.

– Тогда чего должно быть достаточно и что решает? – настойчиво поинтересовался Кришнадеварайя.

– Интересы государства, – отвечал Тиммарасу, – в подобных случаях ничто другое не должно приниматься в расчет.

– И о каких же интересах государства ты говоришь сейчас? – уточнил царь.

– О южной границе, – объяснил Тиммарасу. – Пришло время заключить союз. После победы при Дивани ситуация на севере стабильна, по крайней мере в настоящий момент. На юге же мы нуждаемся в определенной поддержке. Короче говоря, нам нужно, чтобы царь Вирапподейя из Срирангапатны, талантливый правитель и внушающий ужас командующий, захватил ряд южных районов и установил в них для нас свою власть, в частности Майсор – и регион, и город.

– Но какое это имеет отношение к моей любви к апсаре Зерелде Ли? – раздраженно спросил царь, краснея от подступающего гнева.

(Он был известен своим вспыльчивым нравом, и Тиммарасу еще придется в результате испытать на себе последствия царского гнева. Но верно и то, что, когда гнев Кришнадеварайи утихал, он чувствовал раскаяние и шел на многое, чтобы компенсировать жертвам своего гнева их страдания. Как мы еще увидим. Пока же речь о другом.)

– Единственный путь обеспечить преданность и поддержку со стороны царя Виры, – разъяснил царю Тиммарасу, – жениться на его дочери Тирумале.

– Что, на этой Тирумале? – взревел Кришнадеварайя, и его крик отозвался эхом в каждом уголке дворца, так что его слышали Зерелда Ли, Пампа Кампана и все придворные. – На этой печально известной царевне народа телугу, о которой люди говорят, что она настоящий головорез, имеет замашки тирана и совершенно никого не любит?

– Вы знаете, как это бывает, – успокаивал его Тиммарасу. – Сильным мужчиной восхищаются как лидером, но сильную женщину поносят, считая сварливой. Этим союзом вы покажете всем женщинам империи, что вернулись времена, когда к женской силе относятся с уважением.

– То есть благодаря этому я стану возлюбленным благодетелем для каждой женщины в Биснаге, – проговорил царь.

– Станете, – подтвердил Тиммарасу.

– И у меня в любом случае будут мои гопи, так что мне не придется проводить с этой дамой много времени, – размышлял царь.

– Говорят, что эта дама имеет воинские наклонности, – продолжал Тиммарасу. – Быть может, вы захотите взять ее на войну вместе с другими вашими великими героинями, Улупи Младшей, Зерелдой Ли и Пампой Кампаной.

– Они не уживутся друг с другом, – выдал пророчество царь.

– Должны будут, – возразил Тиммарасу, – поскольку вы им велите, а вы – царь.

Кришнадеварайя размышлял в течение недолгого времени.

– Что же мне теперь делать? – спросил он, и его голос звучал уже не