Город Победы - Ахмед Салман Рушди

сгладить положение, хотя в подобных ситуациях главной всегда будет твоя старшая, Читра, а ты будешь делать то, что она велит.

– Все это хорошо, – ответила гопи пятого уровня, – но я надеюсь, мне будет позволено получить и свою долю романтики.

“Читра”, гопи пятого уровня, была среди выбранных девушек одной из немногих аристократок, а потому задирала нос и не радовалась возможности обучаться у Пампы Кампаны.

– Я знаю, как все это устроено, – заявила она Пампе. – Я урегулирую царские разногласия и каждый день буду украшать царя и царицу гирляндами. Я умею говорить и читать на многих языках и могу перевести для царя любой текст, растолковав, что на самом деле хотел сказать автор, а не то, что явно лежит на поверхности. Я знаю, каким будет вкус пищи, стоит мне только взглянуть на нее, и я могу также определить, отравлена она или нет. Я могу наполнить сосуды разным количеством жидкости и исполнять на них музыку барабанными палочками. Я буду отвечать за дворцовый сад, так что смогу приносить царю травы, способные перенести его в трансцендентное состояние, или те, что смогут излечить его, когда он заболеет. Живущие во дворце звери также будут моей заботой. И я буду проявлять к царю невероятную нежность и чувственность, но оставаться абсолютно сдержанной в присутствии царицы. Все это не очень сложно сделать.

– Посмотрим, – ответила Пампа Кампана.

Ее последней ученицей была “Чампака”, или “Чампака-Маллика”, Царица-Магнолия, родом из скромной семьи лесника.

– Я мало чего могу сказать тебе помимо того, – сказала ей Пампа Кампана, – что уже сказала другим девушкам вместе взятым. Ты самая высокопоставленная из всех женщин при дворе, за исключением пока еще неизвестной царицы и двух ее пока еще неназванных ближайших спутниц. Ты будешь полностью отвечать за все, что должны будут делать девушки ниже тебя по рангу, но ты будешь – или должна будешь стать – умелой в искусстве делегирования полномочий. Если ты сможешь успешно исполнять отведенную тебе роль, став четвертой ступенью воплощения Блаженного Могущества, то царь станет посылать за тобой, чтобы ты дарила ему блаженство в случаях, когда трое старших выбьются из сил или не захотят этого делать. У тебя умелые руки, или они должны стать таковыми, чтобы ты могла делать скульптуры из глины, а также сладости, такие вкусные, что все будут называть тебя “Сладкие ручки”.

– Я не умею готовить, – отвечала Царица-Магнолия, – все вокруг говорят об этом. Что будет, если у меня не получится?

– Пусть получится, – велела Пампа Кампана, почти потеряв терпение. – Научись! И побыстрее.

К удивлению Пампы Кампаны, длительный процесс отбора царских жен не вызвал у ее пра-пра-пра-пра-правнучки Зерелды Ли никаких возражений; на самом деле ей даже нравилось, что Пампа Кампана принимает участие в этом предприятии и помогает девушкам осознать важность и разнообразие их новых обязанностей.

– Кто знает, – сказала она с невинным блеском в глазах, удивившим Пампу Кампану, – может быть, он выберет меня одной из двух Главных Спутниц, а может – да, почему бы нет? – своей царицей.

– Что ты такое говоришь, – спросила ее Пампа Кампана. Горячность, с которой она это произнесла, удивила их обеих и, возможно, была результатом ее неохотного наставничества над недавно назначенными царскими женами. – Ты поездила по миру, так что должна была видеть, что для женщин существуют и другие возможности в жизни, получше этой.

– Да, я провела жизнь в странствиях, не имея корней, не зная, откуда я есть пошла, какому месту принадлежу и кем – если я найду это место – могу стать, – отвечала Зерелда Ли, – и если сейчас у меня есть возможность стать полноценной частью чего-то, присоединить себя к древней традиции, да еще и войти в правящую династию, я буду счастлива это сделать, и ты должна понимать почему. Оказаться стоящей бок о бок с царем будет означать для меня, что мои странствия окончены, что я наконец-то смогу пустить корни.

– Я всегда верила, что женщина способна пустить свои корни в себе самой, – возразила Пампа Кампана, – а не определять себя через возможность стоять бок о бок с мужчиной, даже если это царь. Во всех своих путешествиях ты никогда не встречала женщин, которые думали бы так же?

Они оттачивали свои боевые навыки в старом квуне Зеленой Судьбы, и этот спор – первое возникшее между ними разногласие – добавил остроты их тренировкам.

– На картах в моей голове, – сообщила Зерелда Ли во время сражения, – я вижу места, где женщины – это рабыни либо служанки, и даже если они свободны, к ним все равно не относятся с уважением. В Китае им бинтуют и калечат ноги, когда они еще дети. В Каменном Городе на Занзибаре женщинам запрещено появляться в публичных местах. В Средиземном и Южно-Китайском море я встречала женщин-пиратов, это правда, но одну из них подвинул ее собственный зять, а другая вышла замуж за своего приемного сына и в итоге стала содержательницей борделя в Макао. Быть царицей – гораздо лучше, чем все то, о чем я рассказала.

– Я была царицей, – ответила Пампа Кампана, опуская меч, – это не так уж прекрасно.

Окончив тренироваться, они отправились в ванны.

– В старой Биснаге, – сообщила Пампа Кампана своей внучке, – женщины были юристами, торговцами, архитекторами, поэтами, гуру, кем угодно.

– Когда я стану царицей, – ответила Зерелда Ли, – все это вернется снова.

– Если ты станешь царицей, – со вздохом поправила ее Пампа Кампана.

– Когда, – стояла на своем Зерелда Ли. – Ты что, не видела, как он на меня смотрит?

И тут Пампа Кампана произнесла то, чего не собиралась говорить, фразу, вырвавшуюся у нее изнутри, из какого-то места, о существовании которого она даже не подозревала.

– Он смотрит на меня ровно так же, – сказала она.

После этого Зерелда Ли неделю не разговаривала с ней, она закрылась в Зале Карты в Лотосовом Дворце, куда ей приносили пищу, пока она работала, и установили кровать, где она спала. Когда она наконец распахнула двери, все увидели, что она нарисовала, повторив их снова и снова, карты всего двух стран, и обе они, как подозревала Пампа Кампана, были вымышленными – страну Зерелды, которую Великий Мастер Ли придумал, чтобы увезти туда свою любимую, и страну Е-Хэ, придумав которую прародительница Зерелды Ли, дочь Пампы Кампаны Зерелда Сангама, нашла язык, на котором она могла сказать Ли Е-Хэ, что тоже любит его. Город утекающего времени и сетей для ловли бабочек, так же как и город летающих людей и нелетающих птиц, были изображены в ослепительных красках и удивительно детально. Вот,