Город Победы - Ахмед Салман Рушди

грозно, а скорее жалобно. – Всего несколько минут назад я объявил всему свету, что Зерелда Ли будет моей Радхой. Я что, должен понизить ее в должности еще до того, как хоть что-то началось?

– Жизнь при дворе – это школа, где учат держать тяжелые удары, – пояснил Тиммрасу. – Бывают взлеты, а бывают падения. Для девушки это будет ценным уроком, и ей следует его усвоить.

– Тогда я должен пойти и сказать ей, что она не может быть Радхой, но сможет стать Лалитой, а это всего на одну ступень ниже. И также очень важная позиция.

– Я думаю, Тирумала попросит свою мать сопровождать ее в Биснагу, – ответил Тиммарасу. – Возможно, она не будет с нами все время, но должность ближайшей спутницы нужно отдать ей. Так что вторая по значимости роль, “Лалита”, будет отдана ей.

– Ты хочешь, чтобы я отбросил Зерелду Ли на третье место? – закричал Кришнадеварайя. – Она не может быть Радхой и даже Лалитой, значит, пусть будет тогда Вишакхой. Ей будет трудно принять такое.

– Она в своем роде иностранка, – жестко отвечал ему Тиммарасу, – в ней течет далеко не несколько капель китайской крови, и быть может, есть примеси и других народов. Скажите ей, что ни один иностранец никогда не занимал в нашей империи столь высокой должности. Когда-то был чужеземец, назначенный главным по взрывам, но ее должность гораздо выше. Скажите, что нет возможности поставить ее еще выше, поскольку это может стать для китайского императора знаком, что вы готовы признать, что китайцы имеют в Биснаге некоторую власть. Это может привести к вторжению, их флот высадится в Гоа, и начнется война, которой мы не хотим. На самом деле, было бы лучше, если бы вы вообще не предлагали ей никакой должности при дворе.

– Ты зашел слишком далеко, – осадил его Кришнадеварайя. – Это женщина, которую я люблю. Я должен причинить ей боль из-за твоих “интересов государства”, но я не перестану любить ее. Тирумала может стать царицей и императрицей Биснаги, но Зерелда Ли навсегда останется царицей и императрицей моего сердца.

– В самом деле? – стоял на своем Тиммарасу. – Или это просто ваше увлечение? Вы почти не разговаривали с этой девушкой с того момента, как она здесь появилась. Вы ее не знаете.

– Это не увлечение, – возразил царь. – Когда ты видишь, как кто-то сражается на поле боя, тебе становится понятна вся его природа. Когда речь идет о жизни или смерти, спрятаться негде. Я видел ее при Дивани. Она была великолепна. Она выдающаяся женщина. Я не могу представить женщину лучше, чем она, чтобы бок о бок прожить остаток жизни. Хотя другая апсара, та, что называет себя Пампой Кампаной, может оказаться даже более выдающейся, но, несмотря на ее кажущиеся молодость и красоту, по какой-то неясной мне причине она производит впечатление очень старой женщины, и хотя я уважаю ее и восхищаюсь старой душой, которой она, похоже, обладает, мне нужно, чтобы юные вели себя как юные. Вот что лежит в основе моих чувств. Они не поверхностны. Это глубокие чувства. Я выскажу еще одно соображение, которое, возможно, придется по душе твоему разуму счетовода. Возможно, это даже те самые “интересы государства”.

– Если то, что она говорит, правда и она на самом деле является потомком Зерелды Сангамы, тогда союз с ней будет означать объединение династий Тулува и Сангама и делает притязания на Львиный трон – мои и наших детей – неопровержимыми. Нам не стоит сообщать об этом Тирумале и ее отцу, но я предпочел бы поддержать эту потомственную линию, это будет лучшая линия наследования в нашей семье.

Тиммарасу внимательно посмотрел на него.

– Я вижу, что вы говорите правду о своих чувствах и что вы очень интересно мыслите на перспективу, – сказал он через некоторое время. – Так что я буду защищать вашу любовь и способствовать ей. Но главной царицей должна стать Тирумала. С вопросом о том, что будет со всеми вашими потомками, нам предстоит столкнуться позже. А сейчас мы должны вернуться в тронный зал и все прояснить.

– Отлично, – согласился Кришнадеварайя. – Давай покончим с этим.

Покинув тронный зал, Пампа Кампана отправилась в свои покои, чтобы посидеть там в одиночестве и спросить себя, в чем может быть дело. Ее собственное поведение в последнее время было для нее загадкой. Почему она так по-сопернически говорила с Зерелдой Ли о том, как царь на нее смотрит – “Он смотрит на меня ровно так же”? Почему так неэлегантно покинула тронный зал, вся красная от досады? Правда, что она не хочет быть частью эрзац-Вриндавана Кришнадеварайи, его “священной Рощи Тулси”, населенной поддельной свитой бога. Правда, что она возмущена тем, что министр Тиммарасу втянул ее в это глупое дело в качестве воспитательницы и наставницы девушек. Правда и то, что Радха – имя ее матери, и ей больно видеть, как его отдают другой. Однако ничто из этого не должно было привести к расколу между Зерелдой Ли и нею самой. К тому же ей была отлично понятна жажда Зерелды Ли сделаться частью этого нового для нее мира, ее стремление проникнуть в сердце культуры, которая, будучи ее собственной, во многом оставалась для нее неизвестной; ее желание принадлежать. Так что же тогда происходит, недоумевала Пампа Кампана. Почему она так расстроена?

Уж не влюбилась ли она сама в царя?

Нелепая мысль. Его тщеславие, его благочестивые иллюзии, его рябое лицо. Есть сотня причин, по которым она просто не может желать такого мужчину, как он. Это совершенно не ее тип. Да и вообще, они едва знакомы.

И все же не влюблена ли она в него?

И как долго вообще нужно знать человека, чтобы в него влюбиться? Семь дней? Или семь минут?

Во всей империи будет править любовь. Это его слова, и они сильно добавляют ему очков. За всю свою долгую жизнь она не слышала, чтобы какой-либо царь – какой-либо мужчина – ставил любовь превыше всех прочих ценностей. Она тоже в самой глубине души мечтала об этом, о Биснаге, в которой любые различия – по кастам, цвету кожи, религии, образу мыслей, форме тела, региону – были бы отброшены, и она превратилась бы в премраджью, царство любви. Она никогда и никому – быть может, даже самой себе – не признавалась, что таит в своем сердце столь сентиментальное желание, и вот этот Кришнадеварайя произнес его вслух, во всеуслышание.

Будет править любовь.

Возможно, он даже не понимает, что это значит, убеждала себя Пампа Кампана. Просто брошенная