Непокорная на княжеском отборе - Яна Епринцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но судя по тому виду, что открывался из окна, да и по убранству комнаты – живут здесь совсем не так, как в нашем мире. И ни о каких благах цивилизации можно даже не мечтать.
Хотя, откровенно говоря, никакого сожаления, оттого что с благоустроенной и комфортной жизнью пришлось распрощаться, я не испытываю. Вот ни капельки! Оказавшись здесь, я чувствую себя на удивление спокойной.
Нет, душевная боль от потери близких и предательства мужа никуда не делась, она всё так же живёт в сердце. Но по какой-то причине не так сильно разъедает внутренности, как это было в больнице. Дышать стало легче, вот как это ощущается. Только в чём причина, понять не получается.
– Зачем встала с постели? Да ещё босыми ногами по холодным половицам! – раздаётся вдруг строгий голос Вереи.
Оборачиваюсь и вижу старуху возле входной двери.
– Со мной всё хорошо, – отвечаю, смутившись.
– Это я решать буду. Возвращайся в постель. И особо-то не егози, о добром здравии не болтай.
– Почему? – удивляюсь, но шлёпаю обратно к кровати.
Верея прищуривает глаза и качает головой. Она резко разворачивается, отчего многослойные юбки её колыхаются, а многочисленные амулеты на шее начинают звенеть, и шагает за мной.
– Жалею, вот и говорю. Пока хвораешь, князь тебя не тронет.
Внутри всё в момент холодеет. Пока хвораю – не тронет. А потом? Ужас накатывает от одной только мысли о том, каким образом этот здоровяк может меня тронуть. Но для чего ему это? И тут на ум приходят слова Улиты о скорой женитьбе Бранибора.
– А зачем ему меня трогать? Я слышала, что у него скоро свадьба, – бормочу, вцепившись пальцами в меховое покрывало.
Верея вновь качает головой и вздыхает.
– Так-то оно так… Да кто ж этим мужам своевольным запретит с другими девками забавляться? А ты ему сразу приглянулась, тут ничего не попишешь. В опочивальне своей оставил, девчонку вместо парня к покоям приставил. Это о чём говорит? Что надолго ты здесь. До весны уж точно будешь его постель согревать.
– А если я откажусь? – выдавливаю едва дыша.
Спасть с князем я однозначно не намерена. На данный момент я просто не могу представить себя занимающуюся сексом с мужчиной. Тело протестует, болезненно сжимаясь от одной только мысли об этом.
За всю свою жизнь я спала лишь с Игорем. И это было по любви. Другой причины лечь в постель с мужчиной для меня не существует.
– Эх… Девонька… Кто ж тебя спрашивать-то будет…
Глава 7
Верея не убедила меня оставаться в постели. Просто лежать без дела целый день, я не смогла бы в любом случае. Поэтому выпросила у знахарки разрешения осмотреть жилище князя. Тем более что Улита, вернувшаяся в комнату с подносом в руках, с радостью вызвалась меня сопровождать.
Старуха поворчала, но всё же согласилась с тем, что держать меня в постели нужды нет. Махнув рукой, она потопала прочь из комнаты, бормоча что-то себе под нос и позвякивая амулетами.
О князе я старалась не думать. Тем более что он сам говорил о том, что не насильник. К слову, убеждал, что его слово – кремень. Вот и отлично, посмотрим, так ли это на самом деле.
Служанка ловко расставила на столе принесённые тарелки с едой, а затем унеслась за одеждой и обувью для меня.
Завтракать, судя по всему, здесь предпочитали сытно. На белой скатерти, которую постелила на стол Улита, стояли многочисленные крынки, чашки и миски, а в них: пирожки, ватрушки, творог, мёд, сметана, масло, даже мясо и солёные грибы в деревянной плошке. А в запотевшем кувшине – молоко.
Забираюсь с ногами на лавку, стоящую возле стола, и без раздумий вгрызаюсь зубами в поджаренный бок пирожка. Вкус у него довольно необычный, тесто явно не из пшеничной муки и с непривычным привкусом, но меня это не смущает. Очень уж есть хочется. Ведь вчера за весь день у меня во рту не было ни крошки.
Да и, говоря откровенно, в последние две недели я почти не ела. Сначала находилась в полной прострации из-за потери ребёнка и предательства мужа, поэтому кусок в горло не лез. А потом оказалось, что выбор доступных мне блюд ограничен: жидкая каша и водянистый суп из больничной столовой. По сравнению с теми «деликатесами», здешняя еда вполне даже аппетитная.
Особенно хороши – творог и сметана. Жирные, свежие, желтоватого цвета, с насыщенным сливочным вкусом. Ничего подобного я в жизни не ела! Магазинные молочные продукты, даже очень дорогие, к которым я привыкла, и наполовину не смогли бы сравниться с этими натуральными лакомствами.
Вскоре вернулась Улита. Она притащила целый ворох нарядов и, дождавшись, пока я доем, принялась наряжать меня в непривычную, слишком длинную и объёмную одежду.
– Я и валеночки принесла. Мы на двор-то пойдём? Я тебе всё-всё покажу, и кузню, и бани, и курочек наших! – тарахтит она, заплетая мне косу и завязывая её красной лентой.
Я согласно киваю. Очень хочу посмотреть, на терем и на сам город. Уверена, что выглядит он более чем необычно.
– Красота! Платок на голову повяжи, – командует неугомонная Улита. – Да не так! Волосы спрячь-то. Дай, я сама!
Наконец, накинув мне на плечи обшитый мехом полушубок, девочка тащит меня за собой в сторону двери.
На пороге замираю. Сердце заходится в скачке, а по спине бегут мурашки. Почему-то в последний момент становится страшно покинуть эту комнату, увидеть непривычный чужой мир. Ведь пока я здесь, в четырёх стенах, ещё можно строить предположения, что это всё понарошку, просто чья-то масштабная шутка. Ведь одно небольшое помещение вполне можно переделать под опочивальню князя, но вот сделать древним целый город, гораздо сложнее.
Даже в самой глухой деревушке обязательно найдётся что-то современное, за что сразу уцепится глаз – разбитый асфальт, автомобиль, да мало ли что ещё. И вот сейчас мне до ужаса страшно выйти на улицу и увидеть настоящее средневековое поселение.
– Ну чего ты? Идём, – поторапливает девочка.
– Князь не будет сердиться, что я ушла? – спрашиваю на всякий случай.
– А чего ему? Ты ж не пленница, – пожимает плечами и
