Непокорная на княжеском отборе - Яна Епринцева

«Где я, в больнице? Может, мне всё приснилось? Нож, нападение на мужа, тот дикарь с длинными волосами…» – размышляю, чувствуя при этом душевное томление.

Как будто сплю и бодрствую одновременно. Тело расслаблено, веки отказываются подниматься, но при этом осталась способность соображать. Мне не слишком нравится это состояние, но я не знаю, как его сбросить, как вынырнуть из сиропного омута.

– Она совсем слаба. Вижу, изранена, – совсем рядом раздаётся незнакомый женский голос.

– Я тоже вижу. Разбита губа, едва поджившие побои по всему телу. И даже знаю, кто их оставил, – отвечает низкий мужской.

Непонятно почему, от звуков этого голоса по ослабшему телу начинают бежать мурашки.

– Эту рану ты не узреешь, Бранибор. Она внутри.

– О чём ты, Верея?

– Она потеряла ребёнка. Совсем недавно. Чадо только-только зародилось в её чреве, и было выбито оттуда злым человеком.

Лёгкий шорох шагов. Судорожный вдох совсем рядом.

– Как хрупка… Тоненькая, как молодая берёзка. Белоснежная как лебёдушка… – мужской голос делается ещё ниже, в нём проскальзывают бархатистые нотки, от которых меня бросает в дрожь.

– Ох, уймись, княже. Не по тебе девица. По себе выбирай. Она тебя не выдюжит. Как есть говорю – не выдюжит.

В этот миг что-то мокрое касается моего лица. Втягиваю ртом воздух, дёргаюсь и распахиваю глаза.

Какая-то старуха в чёрном платке, обвязанном вокруг головы, вытирает мои щёки и разбитую губу тряпицей, остро пахнущей пряными травами.

Оглядываю помещение, не в силах понять, где оказалась. Это не мой дом и точно не больница. Каменные стены без какой-либо штукатурки, узкие, вытянутые к потолку окошки, застеклённые в виде мозаики кусочками стекла. Над головой – потолок из грубо обтёсанных балок.

Слышу треск живого огня, как будто горят дрова в камине. Поворачиваю голову и вижу в углу каменную печь, в которой пылают небольшие поленья.

– Где я? – едва шевелю пересохшими губами, говорить получается с натугой.

– В доме князя Бранибора Ставровича. Хозяина всех окрестных земель, – отвечает старуха, продолжая елозить по моему лицу влажной тряпкой.

Вновь слышу шорох шагов, но уже с другой стороны.

Через несколько секунд надо мной склоняется тот самый незнакомец, что внезапно появился в нашем доме и отлупил Игоря.

Плаща и кольчуги на нём больше нет. Вместо них – просторная рубаха из некрашеного льна подпоясанная витой верёвкой. Гладкие чёрные волосы свободно свисают вдоль грубоватого лица, падают на грудь и на плечи.

Бранибор Ставрович? Князь? Серьёзно? Похоже, муж не рассчитал удар! Я брежу, не иначе! Или всё это мне просто снится. А может, я и вовсе умерла?

– Ты жива, – отвечает старуха, как будто подслушав мои мысли. – Скрамасакс заставил тебя перейти в этот мир из своего. Он защитил тебя.

– Скрамасакс? Нож моего отца?

– Этот нож принадлежит вовсе не твоему отцу. Его ковали мои предки. Несколько веков назад, не без помощи колдовства, он попал в ваш мир, а теперь вернулся к законному владельцу, – отвечает черноволосый здоровяк.

При этом взгляд Бранобора не задерживается на моём лице. Он скользит ниже, блуждает по телу.

Приподнимаю голову, желаю увидеть, что же так заинтересовало хозяина дома, и вспыхиваю до самых корней волос. Оказывается, я совершенно голая, лежу поверх мехового покрывала.

Вскакиваю, отчего накатывает тошнота, и пытаюсь прикрыть руками интимные части тела.

На лице мужчины проскальзывает улыбка. Даже видя моё смущение, он продолжает нагло пялиться и не собирается отводить глаза.

– Угомонись, девка! Не видишь, врачую твои раны, – восклицает старуха недовольно, обмокнув тряпицу в травяной настой. – Ты кровить начала по новой, пришлось пошептать маленько.

– А он смотрит, – киваю в сторону черноволосого.

– Ну, смотрит. Думаешь, я не пыталась его выставить? Пыталась. Не уходит. Это ведь его дом и всё, что в нём, Бранибору принадлежит. Князь здесь хозяин. Да и опочивальня эта – ему принадлежит. Так что не обессудь. На вот прикройся, – подаёт мне кусок грубой льняной ткани, размером с простыню, только не обработанную по краям.

Заматываюсь в отрез льна и сжимаюсь в комочек под пристальным взглядом мужчины.

– Может, объясните, что произошло? Как вы попали в мой дом, зачем избили Игоря? – задаю волнующие меня вопросы.

Тот пожимает мощными плечами.

– На скрамасакс попала кровь, и он вызвал своего хозяина. Я толком не ведаю, что за колдовство наложено на нож, много лет минуло. Но сопротивляться чарам не стал. Шагнул за ним и увидел, как здоровый детина бьёт по лицу махонькую, тоненькую девицу. Ну и наказал слегка, чтобы неповадно было, руки-то распускать, – ответил князь, усаживаясь на краешек кровати.

– А меня, зачем сюда забрали? Как мне теперь обратно? – на всякий случай отползаю подальше от массивного мужского тела.

Сама невольно начинаю разглядывать князя. Он совершенно не похож на знакомых мне мужчин. Огромный, просто невероятно огромный, как медведь прямо. Лицо резкое, мужественное, обветренное и загорелое. Ручищи такого размера, что, при желании из владельца, легко раздавят меня в лепёшку. Грубые, смуглые, кое-где покрытые зажившими шрамами.

А эти волосы… Их длина резко контрастирует с мужественным лицом, мощным телом, но при этом они выглядят естественно. Добавляют непонятной привлекательности грубоватой внешности, так и манят прикоснуться к ним пальцами.

– Это ты меня сюда перенесла, а вовсе не я тебя.

– Что? – увлёкшись рассматриванием мужчины, совсем теряю нить разговора.

– Ты взяла в руки нож, и он перебросил нас сюда, к моему дому.

Глава 4

– Оставь нас, княже, в который раз прошу, пусть девица в себя придёт, – вновь подала голос старуха.

Она подходит к столу, стоящему неподалёку от печки, и принимается размешивать деревянной ложкой дымящуюся жидкость в большой глиняной кружке. При этом что-то тихонько нашёптывает над ней, то и дело поглядывая по сторонам живыми, слегка прищуренными глазами.

– Добро. А ты уж старайся, знахарка. Твоё дело заставить её быстрее на поправку идти, – говорит Бранибор и шагает в сторону массивной, грубо сколоченной двери.

Уже собираясь толкнуть её, вдруг замирает и оборачивается.

– А как звать тебя, красавица? – устремляет взгляд прямо мне в лицо.

– Настя… – бормочу смутившись.

Почему-то этот огромный князь вызывает во мне противоречивые чувства. С одной стороны, понимаю – он меня не обидит. Точнее, не ударит. Он ведь ясно сказал моему