Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь

– Вы только думаете о долголетии, – возразил Линь Чжи-ян, – а вы представляете себе, сколько надо перенести мучений, все время сдавая экзамены в течение восьмидесяти лет! Да это же сущий ад!

Усевшись снова, учитель сказал:

– Ну, раз вы все неграмотны, не знаете словесности и не умеете сочинять стихи, то мне и говорить с вами не о чем, а вам оставаться здесь просто глупо. Так что вы лучше всего выйдите из зала и подождите, пока я закончу урок, после чего выйду посмотреть ваши товары. Тем более что я веду урок по словесности, и вы все равно ничего не поймете.

Друзьям пришлось согласиться; не торопясь, они вышли из класса в переднюю. Вскоре они услышали, как учитель снова принялся обучать своих учеников.

Вслушиваясь, они уловили две фразы: «Облай ча сун ша ми вей семь е ла скоу тоб сун ша ми ду ши семь ян доу же об шау лис лас коу», которые повторяли ученики вслед за учителем.

Друзья ничего не поняли; подкравшись к двери, они начали подслушивать через нее и увидели, как к учителю подошел ученик с книгой в руках; учитель отметил, где ему читать. И тот громко прочел еще две фразы: «Шикоу ла ян оспа ты ят, шикоу ла цзяо оба чая, шикоу ла сюй у ча себе и лу кэ».

– Какое счастье, что я не стал говорить с ним о словесности, – шепнул Тан Ао, обращаясь к До Цзю гуну. – Ведь он сейчас читает с ними какую-то книгу, которую мне в жизни не приходилось читать. Ясно только, что слова в ней очень древние и смысл таинственный. Если в ней нет глубокого смысла, то почему же каждый из этих учеников читает только по две фразы? Видно, мы глупы и необразованны, поэтому и не можем ничего понять.

Но вот один из учеников выбежал из класса и позвал их:

– Учитель хочет поглядеть на ваши товары! – сказал он.

Поспешно откликнувшись, Линь Чжи-ян взял узел с товарами и вошел в класс. Тан Ао и До Цзю гуну пришлось долго ждать, так как, купив товары, учитель долго торговался с Линь Чжи-яном.

Воспользовавшись этим, Тан Ао на цыпочках прокрался в библиотеку и стал просматривать находившиеся там книги. Перелистав несколько рукописных тетрадей, он вернулся к До Цзю гуну, который удивился, почему он так раскраснелся. Почти сразу же явился и Линь Чжи-ян, продавший наконец свои товары учителю, и все трое вышли на улицу.

– А ведь мы сегодня опростоволосились, – воскликнул Тан Ао. – Я-то думал, что это настоящий ученый, поэтому и отнесся к нему с таким уважением. Но как можно было себе представить, что он такой беспросветный дурак!

– Неужели! – удивился До Цзю гун. – А как же те мудреные слова, что они читали? Помните: «Облай ча сун ша ми вей семь е ла скоу»? Разве вы знаете, откуда они?

– Когда я в библиотеке просматривал книги, – ответил Тан Ао, – то там оказался рукописный текст «Мэн-цзы», но он полон описок, поэтому они так и читают исковерканные фразы. В настоящем-то тексте говорится: «Обращайся с юношами в своей семье ласково, чтобы с юношами в других семьях обращались тоже ласково».

– Ну, а эта фраза: «Шикоу ла ян оспа ты ят, шикоу ла цзяо оба чая, шикоу ла сюй у ча себе и лу кэ». Откуда она? – спросил До Цзю гун.

– И она из «Мэн-цзы», – объяснил Тан Ао, – это известное место: «В школе Ян воспитывают, в школе Цзяо обучают, в школе Сюй учат стрельбе из лука».

– По-моему, – сказал Линь Чжи-ян, – хоть ты сегодня и опростоволосился, но зато тебе не пришлось ни заикаться, ни обливаться потом, как в стране Чернозубых, где вы оба так опозорились.

В это время мимо них прошел мальчик, ведя диковинное животное, похожее на корову, покрытое одеждой и с шапкой на голове.

– Скажите, До Цзю гун, – спросил Тан Ао, – уж не врачующее ли это животное, о котором я когда-то слышал, что оно водилось в стране Белолицых во времена Шэньнуна?[287]

– Да, это действительно оно самое, причем оно превосходно излечивает болезни, – ответил До Цзю гун. – Если человек заболел, он должен рассказать этому животному о своей болезни, и тогда оно уходит в степи, находит нужную траву и возвращается с ней. Больному нужно растереть траву в порошок и принять его или же сделать настойку и выпить; это обязательно поможет. Если же болезнь настолько серьезна, что одного приема лекарства недостаточно, то на следующий день больной снова сообщает об этом животному, оно опять отправляется на поиски и приносит либо ту же самую траву, либо какую-нибудь другую. Больной снова готовит порошок или настой и обычно после этого идет на поправку. Так продолжается до настоящего времени. Причем я слышал, что этих животных разводят, постепенно их становится все больше, и теперь они водятся даже и в других соседних странах.

– Раз это животное умеет лечить людей, неудивительно, что оно в платье и в шапке, – сказал Линь Чжи-ян. – А скажите, Цзю гун, умеет ли оно щупать пульс ?[288] Может быть, оно читает врачебные книги?

– Нет, ни щупать пульса, ни читать оно не может; видимо, оно хорошо разбирается в лекарственных травах.

Указывая пальцем на врачующее животное, Линь Чжи-ян крикнул:

– Эй ты, бессовестная скотина! Врачебных книг не читаешь, пульс щупать не умеешь, а туда же суешься лечить людей. Да не иначе, как ты ни во что не ставишь их жизнь!

– Вот вы его ругаете, а если оно вас услышит, то даст вам снадобье, – сказал До Цзю гун.

– Но я же ведь не болен, зачем же мне лекарство, – удивился Линь Чжи-ян.

– Хоть вы и не больны, но если примете это лекарство, обязательно заболеете, – засмеялся До Цзю гун.

Так с разговорами и шутками они добрались до джонки.

* * *

Прошло несколько часов. В этот день дул попутный ветер, и джонка шла очень быстро.

Тан Ао стоял с Линь Чжи-яном у рулевого колеса и смотрел, как До Цзю гун показывает матросам, куда держать курс.

Неожиданно на горизонте появился дым не дым, туман не туман, а какие-то темные пары, возносящиеся прямо в небеса. Постепенно начали вырисовываться во мгле очертания городских стен.

– А город-то не маленький, – сказал Линь Чжи-ян. – Что это за место, не знаете, Цзю гун?

Взглянув на компас и сверившись с нагаром свечей [289], До Цзю гун сказал:

– По-моему, перед нами находится страна Благонравных