Разрушенные - Кристи Бромберг

— Эй, ребята? — зову я их, вытирая руки и направляясь в гостиную. — Кто это опять здесь?

Шейн кивает головой в сторону окна.

— Вон тот парень, — говорит он, указывая на окно. — Он думает, что припарковался там инкогнито.

— Как будто мы его не видим, — вставляет Коннор. — И не знаю, фотограф ли он. Камера ничего не доказывает, чувак.

Я тут же отдергиваю шторы, смотрю на улицу. Даже не увидев машину, я знаю, что предстанет перед глазами. Темно-синий седан, припаркованный в паре домов вниз по улице, частично скрытый другой машиной. Я совершенно забыла об этом.

По крайней мере, этот одинокий папарацци настолько жаден, что скрывает мое местонахождение, чтобы заполучить всю прибыль себе. За это я могу быть ему благодарна. Но это также означает, что если он все узнал, вскоре появятся и другие, желающие получить свою долю сенсации из истории с разлучницей, которой я якобы являюсь.

Твою мать! Я знала, что анонимность дома была слишком хороша, чтобы оказаться правдой.

— Пошлите, ребята. Пора…

— Так круто, что ты станешь знаменитой! — говорит Коннор, идя по коридору.

Хочу его поправить, когда Шейн делает это за меня, игриво толкая в плечо.

— Нет, придурок! Колтон — вот, кто знаменит. Ты ничего не знаешь?

— Эй! А ну-ка, приберите за собой! — кричу я им вслед.

* * *

— Спасибо, что заехала за мной.

— Без проблем, — говорит Хэдди, заводя двигатель, когда загорается зеленый свет. — Было забавно подразнить фотографов, хотя не думаю, что кто-то из них мне поверил, когда я сказала, что ты прячешься в доме.

Я стону. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к фотографам, слоняющимся возле дома, но теперь я боюсь, что те немногие, к которым я привыкла, превратятся в целую толпу.

— Смею ли я спросить?

Хэдди смотрит на меня и лишь сверкает своей беспечной усмешкой.

— Нет, не смеешь, потому что мы не думаем об этом… или Колтоне… или мне… соверхрененно ни о чем важном.

— Нет? — смотрю на нее и не могу не улыбаться, не могу не радоваться, что она была готова забрать меня с работы и попытаться держать стервятников в страхе.

— Нет! — говорит она, когда шины взвизгивают на повороте. — Мы отыщем себе темный уголок и утопим наши печали, а затем отправимся на поиски отчаянно горячего бита, чтобы танцевать до тех пор, пока не забудем всё свое дерьмо!

Смеюсь вместе с ней, эта идея звучит как Рай. Мгновение, чтобы убежать от мыслей, постоянно мечущихся в моей голове и тяжести в сердце.

— Что с тобой происходит? Какие печали ты хочешь утопить? — и на минуту мне грустно из-за того, что последние несколько недель мы были так заняты, что я не знаю ответа на этот вопрос, когда раньше мне никогда бы не пришлось спрашивать.

Она пожимает плечами, на мгновение становясь необычно тихой, прежде чем заговорить.

— Просто кое-что происходит с Лекси. — Собираюсь спросить, о чем она говорит, потому что они с сестрой очень близки, но она меня опережает. — Мы не говорим ни о чем, о чем не нужно говорить, помнишь?

— Звучит неплохо! — говорю я ей, в машине оживает музыка, и мы обе начинаем подпевать.

* * *

Со стуком ставлю свой бокал на стол, понимая, что мои губы немного онемели. Нет, слишком онемели. Смотрю, как Хэдди ухмыляется мужчине на другом конце бара, а затем снова сосредотачивается на мне, ее ухмылка превращается в широкую улыбку.

— Он похож на Стоуна, — говорит она, пожимая плечами, и я рада, что проглотила выпивку, иначе бы прыснула.

Не знаю, почему мне смешно, потому что на самом деле это не так, но мое сознание начинает играть, соединяя точки, образующие воспоминания. Стоун заставляет меня думать об Асе, а Ас заставляет думать о Колтоне, а мысль о Колтоне заставляет хотеть… его. Всего его.

— Нет-нет-нет, — говорит Хэдди, понимая, о чем я думаю. — Еще по одной, — говорит она бармену. — Не думай о нем. Ты обещал, Рай. Никаких парней. Никакой печали. Никаких помех в виде пенисов не допускается.

— Ты права, — смеясь, говорю я ей, надеясь, что она мне поверит, хотя знаю, я не очень убедительна. — Помехи в виде пенисов не допускаются. — Официант ставит перед нами новые бокалы. — Спасибо, — бормочу я, концентрируясь на перемешивании льда соломкой, вместо того, чтобы думать о Колтоне и гадать, что он делает, и о чем думает. И с треском проваливаюсь. — На днях я рассказала ему о Стоуне.

Я удивлена, что Хэдди меня слышит. Мой голос такой тихий, но я знаю, что она расслышала, потому что хлопает рукой по барной стойке.

— Я знала, что ты не выдержишь! — кричит она, привлекая внимание окружающих нас людей. — Я знала, что сколько бы ты ни выпила, мы все равно вернемся к запретному.

— Прости, — говорю я ей, скривив губы. — Я действительно не смогла. — Снова сосредотачиваюсь на выпивке, расстроенная тем, что подвела подругу.

— Эй, — говорит она, потирая мою руку. — Не могу представить… прости… я просто пыталась немного встряхнуться от господства членов и обняться с нашей внутренней шлюшкой. — Приподнимаю бровь и качаю головой.

— Внутренняя шлюшка обнимается, — говорю я, положив голову ей на плечо, но на самом деле не чувствуя этого.

— Так ты с ним разговаривала? — спрашивает она.

— Думала, мы не говорим о господстве членов, помех в виде пениса и мужчинах по имени Колтон или Стоун. — Хихикаю я.

— Ну, — растягивает она слово. — Чертовски трудно не говорить об этом, когда он так выглядит, со своей сексуальной развязностью, глазами, которые говорят подойди-и-трахни-меня, и окружающим его ореолом страсти. Черт, единственная причина, по которой можно вышвырнуть из постели такого мужика, как он — это чтобы трахнуть его на полу.

Начинаю смеяться, по-настоящему смеяться, до тех пор, пока вдруг от смеха на глазах не наворачиваются слезы и не начинает дрожать нижняя губа. Я икаю, всхлипывая, и сразу же проклинаю алкоголь — должно быть он во всем виноват — что внезапно мне становится грустно и я до безумия скучаю по Колтону.

Возьми себя в руки, Томас! Прошла чертова неделя. Соберись. Моя внутренняя воодушевляющая речь терпит неудачу, потому что не важно прошел один день или десять. Я безумно по нему скучаю. И какой бы антоним не существовал у слова подкаблучник, я — его самая худшая женская версия.

— И она, наконец, выпускает пар, — говорит Хэдди, обнимая меня за плечи и притягивая к себе.

— Заткнись! — говорю я ей, но не всерьез.

То есть, я ведь сижу в баре с моей лучшей