Цветы на камнях - Сергей Байбара

— Нет. Объясните мне… Я не имел отношения ни к одной войне. В Грузию я прилетел забрать жену. О событиях в Южной Осетии мог судить только по телепередачам. Расскажите мне, как это было на самом деле! Пожалуйста, это для меня очень важно. Лично для меня…

— А что рассказывать? Первая война…? Ничего особенного. Было выступление этой **** (снова осетинское ругательство), что надо прекратить кровопролитие. Потом ночью началась стрельба, взрывы. Окрестные дома стали взлетать на воздух вместе с людьми. Грязь вперемешку с кровью. А потом пришли ВАШИ. Грузины. Среди них были те, кто обожал стрелять по безоружным детям и женщинам. Которые обожали резать горло раненным. Выжигать глаза. Грабить не грабили, это да, за это спасибо. Основная масса грузинских войск, конечно, пошла на Цхинвал. Потом оставшиеся военные посоветовали сидеть по домам и желательно поближе к полу. А потом пришли русские. А вторая… Примерно то же самое, только в присутствии американских, английских и немецких солдат. И авиации гораздо больше. А потом зима, снег, радиация… Вот и весь рассказ.

— Грузины стреляли в мирных жителей?! — изумился Сергей. — Мне говорили, что российские войска зверствовали в Гори, а в Осетию входили чуть ли не ангелы. А все слухи о зверствах, — это лишь московская пропаганда.

— Ангелы, говоришь?! — прошипел инвалид. — Пропаганда, говоришь?! А огонь из «Градов» по жилым кварталам, — тоже пропаганда?! А стрельба по окнам, по силуэтам детских кроваток из снайперских винтовок, — тоже пропаганда?! Знаешь, почему у меня одна нога?! Пропаганда осколочного снаряда! Так страну не объединяют, так истребляют народ! Можешь передать СВОИМ, что ВАС ненавидит вся Осетия! Все, кто еще выжил! За обе войны! За убийства мирных людей. За страшную ядерную зиму, за конец света! Все это началось с ВАС!!!

Сергей не знал, что ответить. Он лишь высыпал перед инвалидом все оставшиеся патроны и торопливо пошел прочь.

— Эй, псих! — послышалось ему вслед. — Книги-то возьми!..

Сергей шел, проталкиваясь через толпу рыночных завсегдатаев, зажав под мышкой книги. Он размышлял о своем разговоре с осетином-инвалидом. Вспоминал воспоминания жителей Гори о «зверствах русских солдат». Вспоминал рассказы бывших грузинских солдат — участников осетинской операции. И никто не говорил о «славе» грузинских войск. Говорили о том, что все делали корректно, что применение силы было оправданным. Зато жаловались на бомбежки русских самолетов, на грабежи «вплоть до унитазов» грузинских сел. На лютую месть тех же осетин в грузинских поселках. Месть? За что?!

А вообще-то иначе и быть не могло. Из кого формируется армия любой страны мира? Из народа, простых людей. А сколько среди простых людей ходило разных психов, скрытых шизофреников, латентных садистов, наконец, просто неудачников? А, если представить ситуацию, что забитому серенькому человечку, которого в повседневной жизни третируют все кому не лень, дают в руки автомат и говорят: «Иди, стреляй». Как велик соблазн почувствовать себя всесильным и всемогущим, отомстить миру за все свои обиды! Тем более — врагам, сам Бог велел! Тем более, если на войне даже у старых, уравновешенных бойцов порой едет крыша, тогда что говорить о призывниках, ополченцах, вчерашних мальчишках, простоватых крестьян, молодых мужчинах из рабочих районов, живущих «по понятиям»? Если бы в Осетию пришла не грузинская, а американская, немецкая, австралийская, нигерийская, эстонская, черт возьми, армия, — было бы то же самое. Может быть, в меньших масштабах.

И, наконец, Сергей все больше и больше укреплялся в мысли, что все события, начиная с 2008 года похожи на чудовищный спектакль. Ну вот, взять хотя бы осетинскую операцию грузинской армии. Если хочешь присоединить республику с правителями-мятежниками, зачем уничтожать мирное население? Зачем зверствовать? Почему нельзя заслать в тыл диверсионные группы, спланировать теракт, уничтожить то же самое мятежное руководство? А потом просто занять страну, блокировав узлы сопротивления? Ведь и в самой Южной Осетии как минимум половина населения была за объединение с Грузией! Но грузинское руководство приняло решение утюжить городские кварталы со спящими людьми. Какого приема они ждали потом?

А действия России? Россия освободила Южную Осетию, а затем двинулась в Грузию, к Тбилиси. Сергей помнил, как он говорил друзьям: «Надо было либо вообще не соваться в Грузию, либо идти уж до самого Тбилиси». Почему нельзя было убрать одиозного президента и его приспешников? Крылатыми ракетами, например? Нет, надо было двигать танковые армады, как в сорок пятом году на чужую территорию! Но тогда не логичнее было дойти до самой столицы, свергнуть режим ненавистного «грузинского фюрера» и вынудить грузин заключить выгодный для всех сторон договор? Вместо этого армию тормознули на полном ходу за пару десятков километров до Тбилиси и оставили в ожидании неизвестно чего. Боялись потерь? Да грузинская армия бегом бежала от русских танков, а президент истерил в прямом эфире: «Русские идут, сели можете — сопротивляйтесь»! А даже в Грузии были люди, желавшие видеть российских солдат в Тбилиси. И немало. Но потом армия остановилась в Гори, а оставленные без контроля солдаты и ополченцы начали «шалить» по грузинским городам и селам. И, как итог, — народы, добрые соседи, жившие сотни лет в одном государстве, стали лютыми врагами. Как будто руководители обеих сторон ставили своей главной посеять ненависть среди народов, отдавая приказы, рассчитанные на большее количество жертв!

А потом была вторая война, переросшая в Третью мировую. Были провокации с грузинской стороны. Было охающее и ахающее мировое сообщество. Были тысячи самолетов и крылатых ракет, падающих на российские города. Грузии выпала сомнительная честь исполнять увертюру в последнем акте величайшей трагедии под названием «Ликвидация России». Правда, режиссеры не рассчитывали на вольную импровизацию, на самодеятельный эпилог «Ликвидация человечества».

Ослепленная, безъязыкая, униженная Россия, разоренная собственными правителями, уже взведенная на эшафот внезапно очнулась под уже занесенным топором. Как скандинавский берсерк она в последней вспышке ярости обрушила свой запоздалый гнев на своих врагов, собравшихся посмотреть на ее гибель. Гибель России стала Судным днем для всего человечества.

Погруженный в свои мрачные размышления, Сергей дошел-таки до оружейного рынка. Правда, уже без «гроша» в кармане. А здесь было на что посмотреть, было чем полюбоваться.

На прилавках застыли автоматы, ружья, винтовки, пистолеты и пулеметы практически со всего мира. Были здесь и мины, и гранаты, и танковые снаряды, и переносные зенитно-ракетные комплексы. Были ножи, шлемы, кинжалы, копья, метательные топоры, бронежилеты, натовские и российские, шлемы, бронещитки. На бумажных объявлениях, которыми были обклеены и столбы, и стены можно было прочитать: «Продам беспилотный летательный аппарат, производства 2007 года, Израиль». «Продам систему динамической защиты для танка Т-80». «Куплю десять бронежилетов по оптовой цене, срочно». И все в таком духе.

Зачарованный Сергей загляделся на один из стеллажей, где расположились, как в строю, реактивные гранатометы «Шмель», автоматы «Абакан», несколько «Винторезов», модификации автоматов Калашникова. За прилавком стоял светловолосый мужчина в российской военной форме, лет тридцати пяти. Он о чем-то спорил со своим соседом-осетином.

— Эй, друг, — окликнул военного Сергей. — Закурить есть?

— Чего? — обернулся тот. — Ты кто такой?

— Грузин, — улыбнулся Сергей.

— Для грузина ты слишком хорошо говоришь по-русски, — ответил военный. — Чего надо?

Но уже минут через пятнадцать Сергей и русский офицер быстро нашли общий язык. На этот раз Сергею повезло, — офицера (бывшего майора мотострелковых войск) звали Василием, и он оказался уроженцем Реутова и почти всю жизнь прожил в Москве. Долгое время снимал комнату на Щелковской, и, похоже, они с Сергеем имели общих знакомых. Да и настроен этот «земеля» оказался не так подозрительно, как солдат из Сергиева Посада на пограничном блок-посту.

— Надо же! Не могу поверить! Вот уж не ожидал здесь «зёму» встретить! — усмехался майор Василий. — Ты какими судьбами здесь.

Сергей рассказал ему о своем житье-бытье, и о том, как Грузия стала ему родным домом. Василий долго не мог поверить в то, что такое возможно.

— Ну прям как в мексиканском сериале! — говорил он. — А сюда какими судьбами?

— Да вот торговать приехали, — сказал Сергей.

Однако в этот момент прибежавший откуда-то парнишка лет двенадцати окликнул Василия, передал ему какую-то бумажку. Лицо бывшего мотострелка вдруг помрачнело.

— Блин! Ну что же вы творите?! — говорил Василий неизвестно кому. — Ладно, Серега, мне тут срочно в администрацию надо. Опять наши накосорезили! Бляха-муха, так охота с земляком пообщаться! Знаешь что, Серега. Приходи к нам в лагерь после десяти часов. Вон там, сразу у восточных ворот. Там еще наш флаг висит. Спросишь майора Стрельцова. Назовешь свое имя. Тогда и пообщаемся. У меня водка есть, спирт есть. Ну как, придешь?