Цветы на камнях - Сергей Байбара

— Постараюсь, — ответил Сергей.

— Приходи обязательно! — Василий накинул свой жилет, взял автомат и быстро растворился в толпе. На его место встал осетин в камуфляжной майке и с якорной татуировкой на правом предплечье:

— Заказывать что-то будете?

Глава 17. Русская ночь

Когда, после четырехчасового шатания по базару, Сергей вернулся в грузинский лагерь, Сенцов подверг его обструкции за самовольную отлучку. Оказывается, Сергей должен был вместе с Султаном Магомедовичем отправиться к чеченцам, договариваться насчет нефти. «Да, конечно, а я и не знал, что я знаток по нефти! Я, вообще-то, Губкинский университет не заканчивал!» — размышлял Сергей, пока отставной десантник костерил его и в хвост и в гриву:

— Я, едрена мать, его для дела взял, а он, ***ть его шалаш, отправился по рынку шататься, ******! Ничего не перепутал, часом?! Серега, едрён вагон, уж от тебя я этого не ожидал!!!

— Юрий Николаевич, вы мне никаких распоряжений не отдавали! — попытался оправдаться Сергей. — Я с самого утра шлялся по лагерю, мне никто даже помочь не попросил. Все при деле, а я, как не пришей кобыле хвост!

— А нефиг шляться, надо делом заниматься! — гаркнул Сенцов. — Ишь, болтает еще! Смирно, салага!!!

Гаркнул Сенцов так, что Сергей, вздрогнув, замер перед злющим Николаичем по стойке «смирно», забыв, что он человек гражданский. Сенцов был сейчас похож на старого пирата. Ему бы еще крикнуть: «Смирно, каррамба! Три тысячи чертей! А то на рею отправлю!!!

— Ну и чего ты там притаранил?! — поинтересовался старый десантник. — Или все на девочек спустил?!

Сергей молча выложил на стол книги. Сенцов, злой как дьявол, взял книги, пролистал сначала одну, потом другую. Постепенно, морщины на его лбу разглаживались, а через пару минут он даже ухмыльнулся довольно: «Хм… Да, это нужно… Это дело!» Заметив улыбку на лице Сергея, Сенцов мгновенно вернул суровый вид:

— Я, ****, тебе сейчас поулыбаюсь! Смешно ему, твою дивизию! Я тебе…

Раздался стук о порог, и в палатку, смущенно кашлянув, вошел Сандро:

— Извини, Николаич, не помешаю?!

— Нет, Саня, проходи! — Тут же Сенцов преобразился, как по мановению волшебной палочки. — Вот, смотри, какие книги Серега достал! А я поздно сообразил, что нам техническую литературу собирать надо! А Серега сам догадался! Ну, Серега, ну, молодец! Вот что значит образованный человек!

— Хорошая идея, Серго! — одобрительно сказал Сандро. — Действительно, специальной литературы у нас мало.

— Вот и я говорю! — улыбнулся Юрий Николаевич, вставая из-за походного столика. — Я тут Серегу маленько отчитал, по-отечески. Но, где молодец, там молодец! Держи пресс, Серега!

С этими словами Сенцов легонько ударил Сергея в живот, на две пяди ниже солнечного сплетения.

Сергей охнул, но удар сдержал. Он старался не думать, какой силы удар в полную силу у капитана-десантника.

— Вот, а то говорят, что молодежь нынче разнеженная пошла! — довольно заметил Юрий Николаевич. — Передние мышцы в порядке…

А затем Сенцов, не обрывая разговора, стремительно ударил Сергея ребром ладони в бок, в область печени. Этот удар был заметно сильнее и точнее. Сергею показалось, что в него ударила молния. Жгучая боль заставила его опуститься на корточки. В глазах на мгновение стало темно.

— …а вот боковые у тебя, Серега, слабоваты, — укоризненно заметил Юрий Николаевич. — Подкачать бы надо!

— Будет тебе, Юрий, над парнем издеваться, — с упреком сказал Сандро.

— Да кто над ним издевается?! Я ж его люблю как сына родного! Поднимайся, Сережа, садись! — Заботливый Сенцов помог Сергею подняться, раскрыл складной туристический стул. Сергей, кряхтя и держась за бок, уселся на стул.

— Слушай, Сергей, у меня к тебе такое дело будет, — продолжал Сенцов как ни в чем ни бывало. — Сейчас помоги Сандро, он тебе все объяснит. А потом, действительно, сядь и напиши, какая, на твой взгляд, литература нам бы подошла. Только, разумеется, не дешевые бульварные романчики, не глянцевые журналы, а дельную научную литературу. Прямо ко мне приходи, сядешь и напишешь. Ладно?!

— Хорошо… — прохрипел Сергей, восстанавливая дыхание. — Я тут, кстати, на рынке такую сцену видел…

Он рассказал про то, как на рынке рубили и резали картины. Старые мужчины отнеслись к этому весьма спокойно:

— Ну а что ты ожидал от них? — развел руками Сенцов. — Грубый век, грубые нравы… До искусства сейчас никому дела нет. Ценится только то, что приносит пользу. Доказать им, что они варвары мы не сможем, а предпринять что-то еще у нас нет возможности. Ну что, танки двинуть на имение этого жирдяя? Да и в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Жаль, конечно, что такие дела…

— Если сосчитать, сколько произведений искусства уже уничтожено за последние десять лет, никаких нервов не хватит. Плохо дело. Да только сейчас прежде всего — люди. Не умрем, выживем, дтей воспитаем, — будут новые картины и новое искусство. Пойдем, Серго… — Сандро сочувственно положил свою ручищу на плечо Сергея. — Да, у Юры рука твердая, как сталь, но душа добрая, как слово священника. Там дел-то на час… Разговора больше.

— Хорошо, Сандро Микаэлович, — сказал Сергей. — Вы подождите, я сейчас подойду…

…Новая ночь опустилась на горы черно-звездным покровом, подсвеченным молодой луной. Дул с гор студеный ветер, цокали трелью. На опустевшей базарной площади горели костры, у которых грелись ночные патрульные. Брякали цепью сторожевые собаки, отгоняя лаем непрошенных гостей. Пахло свежестью.

Проходя мимо опустевших, закрытых рядов, ларьков и палаток, Сергей и Юрий Николаевич уже два раза успели объясниться с полицейскими. Нет, комендантского часа не было, документы были в порядке, но дубоватые стражи порядка никак не могли понять, куда можно идти в полдвенадцатого ночи. К друзьям? Какие у грузин могут быть друзья в осетинском армейском лагере? Все объяснения как горох о стену. Под конец Сергей, не выдержав, брякнул:

— Да, что ты, командир, докопался?! Ну, в бордель идем! Кровь разогнать! Доволен?!

— А что вы голову морочите тогда? В осетинский лагерь, к знакомым!!!..

— А ты что сам не понимаешь?… Что, нам на всю площадь орать об этом?! Мы вообще-то люди семейные!

— Так бы и сказали! Ладно, проходите… Да уж, грешат все, только одни в открытую, другие тайно!

Когда полицейские, посмеиваясь, прошли дальше, Сенцов, выпучив глаза, зашипел на Сергея:

— Ты что, охренел?! В какой бордель, твою душу?! Ты бы хоть мои седины пожалел! Такое чувство, что меня головой в толчок окунули! Ведь завтра на весь базар растрезвонят!

— Да не парься, Николаич! — успокоил его Сергей. — Ну что я виноват, что они такие тупые? Сейчас отведут в комендатуру и до утра париться? А сходить к проституткам для них — дело обыденное…

— Ох, Серега, зря я с тобой пошел! — вздохнул Сенцов. — Далеко еще?

— Да нет, рядом уже…

Минут через десять они подошли туда, где начинались стройные ряды армейских палаток. От кухонь и костров в небо поднимались белесые столбики дымов. На флагштоках вяло покачивались флаги: желто-красно-белый осетинский с барсом на фоне гор и российский бело-сине-красный.

— Ну вот и пришли. Похоже, здесь, — перевел дух Сергей.

— Стой, кто идет! — раздался громкий окрик. На русском языке, но с осетинским акцентом. Из темноты к ним вышел часовой с «Калашниковым» наперевес.

— Это Сергей. Мы к майору Столярову.

— Какой еще Сергей? Мне ничего не сказали.

— Что там такое? — Из ближайшей палатки вышел сам Столяров.

— Товарищ майор, эти двое заявляют, что пришли к вам, — доложил часовой-осетин.

— Да, вижу. Возвращайтесь на пост, я сам разберусь.

— Есть…

Часовой растворился в темноте. Майор подошел к ним, протянул руку для рукопожатия.

— Серега, а я уж думал, не дождусь тебя сегодня. Да ты не один!

— Знакомьтесь, — Сергей отступил назад. — Юрий Николаевич, ветеран Афганистана… Дмитрий Столяров, майор Российской армии.

— Очень приятно. — Двое военных пожали друг другу руки.

— Я вообще не ожидал встретить здесь соотечественников, тем более из-за границы, — улыбнулся Столяров. — Это для меня как откровение.

— Да и я не ожидал увидеть здесь российский флаг, — сказал Юрий Николаевич. — Больше десяти лет уже со своими не разговаривал! Ну, кроме Сереги, конечно.

— Ну что ж, пройдемте! Откушаем, чем бог послал…

— Веди, хозяин…

В палатке стоял стол, на котором горела тусклая керосиновая лампа. Видно было, что Столяров хорошо подготовился к визиту гостей. А, может, просто у него был поздний ужин. Торжественный. На облезлом деревянном столе стояла алюминиевая тарелка с вареной картошкой, нарезанный ломоть ржаного хлеба, трехлитровая банка соленых огурцов, копченая колбаса и запотевшая бутылка водки. «Абсолют». Это вам не хухры-мухры! Еще в палатке стояла стандартная армейская тумбочка, и походная армейская кровать.