Горький сентябрь - Николай Николаевич Дмитриев

– Так это… – не зная, как сказать, Сергей сбился.

– Ясно, – глядя куда-то в сторону, женщина-военврач глубоко затянулась и закончила: – Только зря ты, боец, сюда пришёл, мы никуда не идём…

– Как никуда?.. А они как же? – и Сергей показал на раненых.

– Не знаю, – женщина молча докурила папиросу, отшвырнула окурок и в упор посмотрела на Сергея. – Вот что, боец, если тебе неохота вместе с нами в плен попадать, уходи.

– Так куда идти-то? – растерялся Сергей.

– Тут сельцо недалёко, жители его нам помогают. Иди туда, там тебе уж точно про все дороги расскажут. – И, резко повернувшись, женщина-военврач ушла назад в палатку.

Санитар объяснил бойцу, куда надо идти, и довольно быстро Сергей вышел на сельскую улицу. Уже намётанным глазом он определил, что живут тут бедновато. Вдоль дороги теснились низкие, крытые соломой хаты, впрочем, каждая с палисадником и садочком, за которыми в глубине дворов виднелись дощатые сараи. Однако жителей видно не было, и какое-то время Сергей прикидывал, куда бы ему зайти, а потом решив, что гадать нечего, толкнул первую подвернувшуюся калитку.

Дверь хаты была закрыта, но едва боец подошёл ближе, как сбоку послышался хрипловатый голос:

– Оголодал, служивый?

Сергей повернул голову и увидел сидевшего под стенкой старика. Хозяину было где-то лет семьдесят, и даже сидя, он опирался обеими руками на клюку, однако глаза его, прятавшиеся под кустистыми бровями, живо блестели. Сергей посмотрел, нет ли ещё кого рядом, и только потом ответил:

– Да нет, мне бы дорогу спросить…

– А куда дорогу-то? – вроде безразлично поинтересовался старик.

– К своим, конечно, куда же ещё… – пожал плечами Сергей.

– Да теперь много куда можно, – хмыкнул старик и, оценивающе посмотрев на Сергея, сказал: – Но ты, я гляжу, солдат справный, обамуниченный, как положено, и даже винтарь не бросил…

Видимо, услыхав разговор под хатой, из дверей выглянула сухощавая бабка, и старик прикрикнул:

– Ну чего уставилась, старая? Не видишь, солдат голодный.

Бабка немедленно исчезла и через минуту вернулась, держа в одной руке краюху хлеба, а в другой – жареную куриную ножку. Сергей сглотнул слюну и тут же вгрызся зубами в ещё тёплое мясо. Старик дал бойцу время обглодать косточку и сказал:

– Ежели тебе к своим надо, то они, почитай, рядом. Вёрст пять всего-то. Там в лесу. А идти туда вот этой дорогой, – и старик, вытянув руку, показал клюкой нужное направление.

Дорога, на которую Сергею указал старик, оказалась совершенно открытой, и у бойца появилось сомнение, не обманули ли его, но довольно скоро далеко впереди замаячила полоса леса, и парень зашагал бодрее. К опушке Сергей подошёл минут через сорок и, заметив, что дорога, которая привела его сюда, уходит в глубь леса, он без колебаний двинулся дальше, с нетерпением поглядывая по сторонам, ожидая что вот-вот за деревьями покажутся свои.

И они таки показались. Неожиданно за очередным поворотом дорогу Сергею преградили двое явных окруженцев и один штатский. Все они были вооружены, но именно штатский, направив револьвер на Сергея, строго спросил:

– Ты как забрёл сюда, боец?

– Мне один дед в селе сказал, что в лесу наши, – спокойно ответил Сергей и поправил рукой съехавший набок плечевой погон винтовочного ремня.

– Какой ещё дед? – гаркнул на него один из окруженцев.

– Да старый совсем. С клюкой у хаты сидел, – пожал плечами Сергей.

– А ты его откуда знаешь? – вмешался штатский.

– Да я не знаю его вовсе, – загорячился Сергей. – Я его только спросил, где наши. Он и показал…

– Не иначе засланный, вон весь из себя, – показал пальцем на Сергея всё тот же окруженец. – Шлёпнуть его гада, и вся недолга!

– Да погоди ты!.. Ишь, расшлёпался… – приструнил товарища второй окруженец и предложил: – В штаб его надо, там разберутся.

– Дело говоришь, – согласился штатский и приказал: – Ведите его.

– А ну топай, приблуда, – с явным разочарованием протянул «шлёпальщик» и ткнул Сергея дулом своего карабина.

Окруженцы повели Сергея такими путаными тропками, что он никак не мог понять, в каком направлении идёт. В конце концов все трое вышли на довольно обширную поляну, с краю которой, под деревьями, прятались шалаши. Каких-либо других признаков, что здесь ещё кто-то есть, не было, но тут Сергей ошибся. Почти сразу его окружили с десяток людей. В основном это были всё те же окруженцы, но среди них странным образом затесалось несколько штатских.

У одного из них уже начала заметно отрастать седоватая бородка и именно к нему обратились окруженцы, доставившие Сергея на поляну.

– Вот, Дед, смотри, шпиёна сцапали.

– Вижу, что поймали, – бородатый хитро прищурился. – Да и винтовочка, я гляжу, у него знатная.

– Ещё царская, – уточнил Сергей и, сообразив, что перед ним старший, сняв трёхлинейку с плеча, по-уставному поставил её к ноге.

– Откуда узнал? – быстро спросил Дед.

– Товарищ мой сказал, – ответил Сергей и грустно добавил: – Бывалый, только снарядом его убило, когда он из пулемёта стрелял. Вот я один и мыкаюсь, а если б мы с ним вдвоём были, то давно бы к своим вышли…

– А ты уже вышел, но может и нет… – Дед хотел ещё что-то сказать, но его прервал откуда-то прибежавший сержант.

– Звали?..

– Звал, конечно, – негромко подтвердил Дед и показал на Сергея: – Вот, молодца привели.

Сержант присмотрелся, для верности подошёл на шаг ближе и неожиданно широко улыбнулся.

– Так это ж опять Серёга!.. Ты, брат, откуда взялся? Ты ж от нас вроде как в село пошёл?

– Заходил… – Сергей тоже узнал сержанта, вместе с которым пёк у костра картошку, и вздохнул. – Вот только хозяин хотел меня в сарай запереть, чтоб немцам сдать, ну я и дал ему в рыло…

– Так оно так и надо! – сержант хлопнул Сергея по плечу и повернулся к бородатому: – Бери его, Дед, к нам в отряд, наш человек.

– Так я беру, не видишь разве? – и в глазах Деда при взгляде на бойца мелькнула весёлая искорка…

* * *

Ноги отказывались служить Белозубову, идти было страшно тяжело, но он упрямо шёл и шёл, опираясь на толстую суковатую палку, а рядом с ним семенила Дуся. Вот только выглядели они не так, как обычно. Гражданская одежда сильно изменила обоих, вдобавок заросший седоватой щетиной Белозубов вообще выглядел стариком, зато Дуся в своём сельском наряде вполне могла сойти за местную дивчину, если бы не одно отличие. Как принято в русских деревнях, она несла узелок с пожитками, подвешенным к лежавшей у неё на плече хворостине.

Ноги совсем налились тяжестью, и Белозубов, глянув кругом, сказал:

– Погодим малость, мне, девка, того, передохнуть надо… – и