Утраченный звук. Забытое искусство радиоповествования - Джефф Портер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Появление Беккета на радио было бы немыслимо, если бы Третья программа с середины 1940-х до конца 1950-х годов не продвигала новые абстрактные и экспериментальные произведения[414]. В своем стремлении к авангарду Би-би-си оказывала серьезное покровительство представителям писательской элиты. Но выгода была взаимной. Практика легитимации радиовещания путем сотрудничества с Беккетом и другими известными авторами с солидной репутацией напоминала американскую традицию «престижных» программ. За десять лет до этого, в «Колумбийской мастерской» и «Театре „Меркурий“ в эфире» на Си-би-эс, американское радио продемонстрировало, что заимствование культурного престижа у литературы, в которой авторство было маркером ценности, является проверенной стратегией для повышения привлекательности зарождающегося медиума[415]. Третья программа Би-би-си была запущена в 1946 году, и у нее был весьма амбициозный план на первые пять лет. В эфире звучали выступления Т. С. Элиота, Томаса Манна, Айрис Мердок, Бертрана Рассела, Ивлина Во, Грэма Грина и Э. М. Форстера, там также можно было услышать поэзию Донна, Мильтона и Китса. В четырех частях читался роман Джона Херси «Хиросима» о выживших после взрыва атомной бомбы, только что опубликованный в журнале New Yorker; за чтением романа последовала часовая документалка об атомной энергетике. Среди других постановок были «Кентерберийские рассказы», новые переводы «Агамемнона» и «За закрытыми дверями» Сартра, чтение рассказа Вирджинии Вулф «Герцогиня и ювелир», адаптация «Скотного двора» (сценарий для Би-би-си написал сам Оруэлл), подборка комедий Аристофана (в исполнении Дилана Томаса) и прямая трансляция «Человека и сверхчеловека» Джорджа Бернарда Шоу, которая длилась целых пять часов[416].
Ил. 8. Сэмюэль Беккет в середине 1980-х годов, когда его радиопьесы были поставлены для американского эфира. (Любезно предоставлено Photofest)
Несмотря на кажущееся разнообразие передач, нехватка оригинального материала мешала реализации новых полномочий на трансляцию передовых произведений, предназначенных специально для радио. Как писал контролер Третьей программы в 1949 году: «Наш опыт на сегодняшний день показывает, что мы не можем рассчитывать на сколь-нибудь существенный приток стоящей современной радиодраматургии уровня Третьей программы. Нам повезет, если в течение года мы сможем найти, допустим, десять подходящих пьес. В остальных случаях мы должны решать, что исполнять из той драматической литературы, которая была написана для театра»[417]. Несмотря на громкие планы, Третья программа, казалось, была обречена на те же самые переработанные, пусть и высокохудожественные, произведения, что и ее предшественники. Ситуация изменилась в 1953 году с назначением Дональда Макуинни на пост помощника руководителя драматического отдела Би-би-си; Макуинни направил Третью программу на агрессивный поиск оригинального материала[418]. Питая сильную склонность к модернистской литературе, он считал, что сюрреалистический абсурдизм вкупе с интересом к проработанным персонажам вполне может быть использован на радио[419].
Сотрудничество Беккета с Би-би-си продлится почти десять лет и будет взаимовыгодным. Первая из четырех радиопьес Беккета «Про всех падающих» не похожа ни на что из того, что Беккет делал раньше. Сочинив произведение, предназначенное лишь для восприятия на слух, Беккет справился с вызовом, брошенным ему новым медиумом, полагаясь на интуитивное понимание его уникальных свойств, к которым он относился со всей серьезностью. В более поздние годы Беккет, как известно, отказался от постановки своих радиодрам в театре:
«Про всех падающих» — это именно радиопьеса, или, скорее, радиотекст, предназначенный для голосов, а не для тел. Я уже отказался от ее «постановки» и не могу думать о ней в таких терминах. Совершенно прямолинейное чтение перед аудиторией кажется мне почти не оправданным, хотя даже по поводу этого «почти» у меня есть сомнения. Но я категорически против любой формы адаптации с целью превращения этой пьесы в «театр». Она не больше театр, чем «Эндшпиль» — радио, и поставить ее в театре — значит убить ее. Даже ограниченное визуальное измерение, которое она получит в результате простейшего статичного прочтения… станет пагубным для всякого обладаемого ею достоинства, которое будет зависеть от того, как все это выйдет из темноты[420].
Для Беккета радио было своеобразной средой, которая требовала акцента на голосе, намного превосходящего все, что требуется в театральной драме.
Чтобы создать плотную акустическую текстуру, которая помогла бы истории выйти «из темноты», Беккет насытил пьесу большим количеством просторечных диалогов, ввел в нее болтливую главную героиню, своеобразную (шумную) обстановку, широкий перечень персонажей и гораздо более развитый сюжет, чем в своих более ранних произведениях. Действие «Про всех падающих» происходит в окрестностях Дублина в начале лета и выстраивается вокруг Мэдди Руни — тучной и вспыльчивой семидесятидвухлетней женщины, которая только что поднялась с постели после продолжительной болезни, чтобы добраться по проселочной дороге до железнодорожной станции Богхилл и встретить своего мужа Дэна — слепого и раздражительного старика, который должен вернуться с офисной работы в Дублине, — в день его рождения. Медленные и мучительные поиски Мэдди отягощаются старостью, разочарованиями и случайными встречами.
Большую часть пьесы Беккет документирует то, что происходит в голове у Мэдди, когда она встречает различных персонажей по пути на станцию. Первая встреча — с возчиком Кристи, который пытается развозить навоз на своей тележке, запряженной лошадью. Затем она встречает мистера Тайлера на велосипеде, а вскоре после этого мистер Коннелли безрассудно проносится мимо на своем фургоне, едва не сбив и Мэдди, и мистера Тайлера. Наконец, мистер Слокум, старый знакомый, проезжает мимо и подвозит Мэдди на своем автомобиле, но только после мрачной и комичной сцены, в которой мистер Слокум пытается запихнуть в машину тучную Мэдди (с ее «сотней кило бесполезного жира»). Наконец, прибыв на станцию Богхилл, Мэдди воссоединяется со своим мужем, чей поезд прибывает с неслыханным опозданием в пятнадцать минут[421]. Они вместе проделывают свой нелегкий путь домой под грозным небом, при этом Мэдди расспрашивает Дэна, который уклоняется от ответа, о задержке поезда. (Он неохотно рассказывает, что поезд опоздал из-за того, что маленький ребенок выпал из вагона и угодил под колеса.) Мэдди и Дэн продолжают путь домой в молчании, а на фоне «бушует ветер, дождь»[422].
Как бы необычны ни были эти особенности сюжета и персонажей в произведении Беккета, самое примечательное в этой
