Люблю сильнее жизни. Маленькие истории о большой любви - Диляра Шкурко

Потом они встретились и проговорили несколько часов, обсудив и Сережин роман, и другие книги. Так и повелось у них бродить ненастным осенним городом, перебирать любимые строки и имена. Но Стася всем видом демонстрировала лишь дружеское расположение. А Сергей напротив не на шутку увлекся. Равнодушие Станиславы ему было непривычно. Ведь он был не из последних: создатель компьютерных игр и писатель по совместительству. Девушки были к нему благосклонны, а здесь такой неожиданный поворот. И, естественно, это подогревало его интерес. А вскоре он так много узнал про эту молодую женщину, заметил столько милых, забавных черточек, что обычный для мужчины азарт уступил место нежности, желанию… Но Станислава не оттаивала. Она по-прежнему уходила туда, в свое далёко, где под шорох страниц свершалось волшебство. Иногда все это доводило Сережу до бешенства: ну, черт возьми, это обидно, когда твой соперник какой-то идиотический персонаж, бегающий по выдуманным эльфийским лесам с луком и стрелами. И тем обиднее, если ты сам выдумал этого придурка. Собственно, его книга была Стасей давно дочитана. Но на смену ей приходили другие и Сергей не выдержал: сам того не ведая, начал повторять доводы Стасиных ближайших родственниц:

– Ну что ты находишь в этой книге такого, отчего для тебя перестает существовать жизнь? Ведь в сущности это – игра, безделица! – возмущался он, обнаружив в руках у Стаси очередной том фантастики.

– Понимаешь, Сережа, это настоящее волшебство: неважно даже, что книга бывает схематичная. Не очень интересная… Вот я раньше с презрением смотрела на баб, которые в метро читают дамские романы. Пошлые глупые сказки… Все герои на одно лицо… Сюжет убогий: он обнял, она застонала… А потом поняла: женщина этого не видит. Не ощущает этого убожества. Перед ней есть канва, картинка, а она наполняет ее своей жизнью, самой собой. У нее в жизни такая пустота, такая скука… И вот она получает то, о чем мечтала всю жизнь. Литература здесь вообще не причем. Это просто сон наяву. Понимаешь?

Нет. Он не понимал. Он не мог понять, почему его влюбленность, а может, и любовь меркнет для нее в сравнении с тем, что является лишь слабым отблеском чужих эмоций. И продолжал надеяться и ждать…

Мама Вика и бабушка смотрели народную передачу «Жди меня». Обильные слезы текли по их лицам. Совместно переживаемый катарсис примирил их на время.

– Эмоциональный вампиризм! – бросила Станислава, проходя к себе в комнату.

Родительницы отключились от событий на экране и с осуждением уставились на нахалку.

– Это реальные люди, а не твои монстры! – прокричала ей вслед мама.

А Стася легла на диван, но книга закрылась сама собой.

Где, когда перестает человек ожидать чуда? На каком повороте он говорит себе: стоп, там дальше ничего интересного не будет. И больше не смотрит по сторонам и вверх, а только под ноги… Станислава поняла, что ей скучно жить, еще лет пять тому назад. Тогда они с Вадиком сидели в чистеньком кафе посреди чистенького городка хорошей европейской страны. И он изложил ей свою программу жизни, под которой ей предстояло расписаться. Сначала ее любимый предполагал заняться жизнеустройством: создать небольшой бизнес, выкупить домик, а потом родить детей… В его речи мелькали названия магазинов, фирм, страховых компаний… Глаза остекленели от приятных рассуждений о мебели, тентах для кафе и прочих прелестях… А Станислава вдруг почувствовала удушливый приступ скуки сродни клаустрофобии. Тогда она вернулась в свой город и без объяснений оборвала всякую связь с тем, о ком так долго тосковала.

Она вдруг поняла, что книга, вовсе не плохая, ей сегодня не интересна. А перед глазами появилось лицо Сергея и то, как он смотрел на нее вчера. Еще с того момента, как они познакомились что-то внутри нее начало расправляться, колко и нежно. Что-то вырастало из глубины. Заставляло вдыхать всей грудью воздух осени, глядеть на небо с единственным закатным райским облачком, смеяться простым шуткам, застывать перед зеркалом… Но Стася повторяла себе: «Чудес не бывает. То, что он написал эту книгу, – не чудо, а обычное совпадение». И дурацкий росток внутри затаивался, прятался. Вот и теперь она решительно сказала себе: «Стоп. Хватит про это». И включила приемник. «Это время – зима», – запели «Ночные снайперы» и пробили ей сердце насквозь. И желание любви хлынуло в него. И она заплакала и взяла телефонную трубку. А потом сказала привычно сухо: «Если хочешь, заезжай сегодня… Да хоть сейчас… Подумаешь, всего девять вечера – детское время…»

Он хотел купить ей цветы. Но было слишком поздно: все торговки уже ушли. То есть в центре в переходах еще был кто-нибудь, но здесь, на окраине, все уже закрылось. И только в цветочном киоске еще горел свет. Роз не было. Герберы ему не понравились. Тогда Сергей купил маленький горшочек с каким-то кустиком в бутонах. Розочка, что ли… Глупо. Но чем-то ему приглянулся игрушечный куст. Дома у Станиславы он вынул цветок из пакета и отдал ей. Из кухни донесся оглушительный вопль бабушки:

– Стасюша! Это кто – Объедков?

– Нет, бабуля, это ко мне! – крикнула в ответ Стася и повела Сергея в свою комнату. При этом она как-то странно смотрела на розочку в горшочке.

– Ты извини, – не выдержал Сергей, – цветы такие невзрачные… За мной настоящий букет!

Но Станислава, кажется, его не слышала. Впервые за месяц их знакомства он увидел, что она волнуется. И заволновался сам. И они повторили самый нежный, самый древний и никогда не надоедающий ритуал в мире: поцеловались и замерли. И мир замер вокруг. В нем не было ни банальности, ни скуки. Только волнение и жар, нетерпение и нежность… Стася открыла глаза: все вокруг было настоящее! Зимняя ночь за окном, руки Сережи у нее на плечах, жар и сухость его губ. И она, Стася, тоже была настоящая. Это ее сердце так громко стучало в груди. И слова, которые они шептали друг другу, были такими реальными, что их можно было потрогать, словно цветочный бутон.

Сережа так и не понял, отчего все изменилось. А Станислава знала: с ней произошло чудо. Ей был дан знак.

Утром мама обнаружила цветок на подоконнике и спросила:

– Эту розочку тебе подарили? Миленькая…

И Стася торжественно произнесла:

– Разве ты не видишь? Это шиповник!

Да, шиповник цветет, где хочет. Главное – его увидеть.

Ее разбитое сердце

Теплым весенним вечером сотни офисных девушек выпархивают из кондиционированной прохлады в бензиновый запах и шум центральных улиц. Стройные ноги в колготках, как цветы в целлофане, чуть усталые лица, с подправленным макияжем, элегантные папки… Они бегут к метро и автобусным остановкам, в кафешки и на свидания… Через некоторое время, уже в сумерках, выходят из дверей дамы-начальницы, садятся в свои машины… И едут к себе домой или на поздние деловые встречи. А если в темных офисных зданиях где-то уже поздней ночью светится окно, то это означает, что там за компьютером сидит женщина с разбитым сердцем…

Женщины с разбитым сердцем живут по-разному. Некоторые даже не догадываются, что с ними произошло. Они пьют чай, смотрят сериалы и обсуждают романы звезд. Ложатся спать. И во сне их вдруг охватывает всепоглощающая нежность, и они просыпаются с мокрыми от слез щеками. Но никогда не помнят своих снов. Другие, наоборот, чувствуют свое несчастье ежеминутно, и гримаса страдания не сходит с их лица… Они дрожат над осколками прошлого. Перебирают их беспрестанно и в конце концов превращаются в невыносимых зануд. Лана относилась к третьей категории: она ушла в работу. Нет карьеристки целеустремленнее, чем женщина с разбитым сердцем. Она не отвлекается на кокетство, сплетни, обсуждение тряпок и прочие бабские штучки. Работодателям следовало бы вписать в свои анкеты графу «Несчастная любовь» и при положительном ответе брать кандидатку немедленно.

Лана любила свою работу потому, что больше ей было любить некого. Оно обожала свой коллектив, как дрессировщик любит своих тигров и гиен. Она сама отбирала их по клыкастости и когтистости. О нет, она не боялась своих девочек, улыбающихся белоснежными зубами людоедок: она была с ними одной крови, она их понимала. Вот кого Лана никогда не брала на работу, так это маленьких, хрупких, кудрявых блондинок с голубыми глазами. При виде нежной, чувствительной и ангелоподобной девушки ее ноздри начинали раздуваться, а пальцы отстукивать африканский ритм на поверхности идеального стола. Некогда такая вот малюсенькая болонка увела у нее любимого мужчину, мужа. И с тех пор в Ланином агентстве работали только высокие брюнетки. Похожие на саму Лану: стильную, блестящую, узкую и стремительную.

В тот день Лана принимала на работу нового сотрудника. Еще когда он шел по коридору, а потом сидел в приемной, девицы начали сгущаться вокруг него, словно тучи. И когда начальница вызвала его к себе, то в маленькой приемной столпилось столько дам, словно там происходил кастинг. Лана, не чуждая демократичности, выглянула наружу: «Девочки, что случилось? Что за народные гулянья?!!» Толпа немедленно рассосалась, и в приемной обнаружился мужчина. Но какой! «О!» – подумала Лана. Это самая умная мысль, которая может родиться в женской голове при виде синих глаз, квадратного подбородка с легкой небритостью и широких плеч. А когда молодой человек шагнул вперед и оказался на голову выше начальницы, не менее важное соображение посетило ее мозг. «Ах!» – произнесла она мысленно и покраснела. У обладателя такой потрясающей внешности оказалось не менее впечатляющее резюме. Короткий, но достойный послужной список гарантировал полный профессионализм. К тому же агентству просто необходим был мужчина. И так уже конкуренты называли их контору «курятник» и намекали заинтересованным лицам, что вся их продукция – сплошные розовые слюни… Но тем не менее Лана дала ему испытательное задание. Он должен был в течение недели представить свои идеи по продвижению на рынок автоматической спиночесалки. Таким образом Ярослав появился в рекламном агентстве «Полный вперед» и в жизни Ланы.