Инквизиция на выезде - Марина Медведева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 3
Юлий не помнил, сколько блуждал по лесу. Поначалу наблюдать и запоминать пытался, чтоб не заблудиться. Но чем глубже уходил в чащу, тем сильнее запутывался. Как будет выбираться — одной Русалке ведомо. Храмовник лес никогда не любил. То ли дело в городе — все улицы знакомы, народу тьма. Ни в жизнь не заблудишься. А здесь, в чаще, все пугающе и непредсказуемо. Самое место для неверия и колдовства.
Странно, но в лесу было теплее. Ветер стих, будто обрубленный плотным строем деревьев. Сапоги мягко проваливались в рыхлый снег, пахло хвоей и свежестью. Вот уж месяц, как храмовник приехал в Грязи. То, что поначалу казалось ссылкой, на деле вышло не так худо. Народ в Грязях в основном добрый, хоть и упрямый. К вере истинной приобщаются с трудом, но, подвернись какая работенка — всегда подсобят. Юлий уже со всеми перезнакомился, поладил. Даже орудия пыточные не понадобились. Вернее, понадобились для другого, не для пыток. Гном Юрчик быстро нашел им применение в своей кузнице. Правда, обещал вернуть, когда настанет время Юлию в Моренилль возвращаться. Но главное — в Грязях жила Иванка. При мысли о ее красоте сердце Юлия билось часто-часто, а душа воспаряла в небо. Юлий, сам того не желая, всем сердцем полюбил девушку, и теперь в его душе любовь боролась с верой и долгом. И борьба эта была нелегкой.
Когда небо прояснилось, и меж деревьев блеснул желтый месяц, Юлий услышал вой. Не волчий и не собачий, а будто человеческий. Сердце храмовника екнуло, он схватился за ближайшую сосну и решил, если что, бежать со всех ног. Вглядывался в темноту и дрожал от страха. А там, в темноте, меж деревьев, мелькал знакомый силуэт. Эрика!
Слова демона про умертвий, жаждущих убить Эрику, молнией вспыхнули в голове Юлия. Он, забыв про страх, отважно бросился вперед. Продирался сквозь бурелом, съезжал в овраг, лез вверх, цепляясь за голые ветки. Лишь бы успеть! Мантия взмокла от горячего пота, телогрейка жарила, словно печь, Юлий тяжело дышал. Вой становился все страшнее и ближе. За деревьями вспыхнули один за другим огненные шары. Эрика колдовала. Юлий бежал из последних сил. Осталось немного. Вот уже спина Эрики мелькает среди деревьев. Шары погасли, остался лишь свет луны. И в этом свете Юлий увидел, как Эрика выхватила из ножен меч, сделала выпад и с силой вонзила лезвие в черную тушу неизвестной твари. Тварь пронзительно взвыла и рухнула на землю. Юлий бросился вперед, споткнулся о пень, едва не свалился на мертвую тварь. Обернулся и уперся взглядом в насмешливые зеленые глаза Эрики.
— Тебя здесь только не хватало, любезный брат! — Эрика тяжело дышала, будто сама только что пробежала добрую пару верст по лесу.
— Я спешил, думал, что не успею, — голос Юлия срывался от волнения. — Услышал вой и решил, что он убьет тебя.
— Упыри трусливы и по одиночке не так страшны. Но сегодня их было пятеро. И мне пришлось тяжко.
Эрика щелкнула пальцами — огненный шар взметнулся в воздух и осветил лежащие неподалеку черные туши. Твари походили на троллей, которые умерли, потом несколько месяцев пролежали в земле и слегка протухли. И воняло от них гнилью и мертвечиной.
— Откуда их столько? — прошептал Юлий, хотя уже знал ответ. Выходит, сон и слова демона были правдой.
— Здесь в древности произошло сражение между троллями и гномами. Павших в битве тут и похоронили. Чуть дальше до сих пор торчат тролльи могилы. Кто — то могущественный открыл эти могилы и поднял умертвий. И делает это снова и снова. Я каждую ночь убиваю восставших из мертвых. А следующей ночью они вновь оживают. Уже все заклинания перепробовала. Ничего не помогает.
— Хм! — Юлий слегка замялся и почувствовал, что краснеет. — Ты не пробовала прибегнуть к молитве? Искренняя вера в Русалку Небесную, молитва и покаяние могут спасти от нечисти.
— Молитва? — хмыкнула Эрика. Она выдернула меч из брюха твари и теперь чистила лезвие о снег. — Ты хочешь, чтобы я бросалась на упырей, вооруженная молитвой? Сколько мгновений продлится моя жизнь?
— Не только молитвой. Нужно верить, — тихо сказал Юлий. — Вы, чародеи, потеряли веру, от того все у вас наперекосяк, и жизнь не ладится, и мотаетесь по трактам, одинокие и неприкаянные.
Звонкий смех пронзил ночную тишину. Эрика запрокинула голову и хохотала вовсю. Ее волосы растрепались, глаза сверкали. Юлий взглянул на чародейку и невольно провел рукой перед глазами — для защиты от колдовства.
— Брат Юлий, ты разве не понял, что мы оба одинокие и неприкаянные? От того и живем вместе. Никому не нужные. Сколько продлится твой обет Русалке? Десять лет? А я буду одинокой всю жизнь. Любимый предал меня, а больше я никого и никогда не полюблю.
— Ты можешь отдать свою любовь Русалке, — робко заявил выездной инквизитор. — Небесная с радостью примет тебя и успокоит твою душу.
— От любовных ран нет лекарства. Когда — нибудь ты это поймешь.
Эрика вставила меч в ножны и посмотрела на храмовника:
— Дорогу назад знаешь? — спросила она. Юлий помотал головой.
Эрика усмехнулась, сунула руку в карман и достала черный камушек.
— Это поисковый амулет. С ним ты никогда не заблудишься. Всегда найдешь дорогу назад.
Она протянула камушек Юлию. Он взял и бережно опустил в карман мантии.
Обратно шли быстро и молча. Луна скрылась за облаками, стало темно. Эрика подбросила в воздух огненный пульсар — яркий свет разогнал черноту ночи. Идти стало легче. Когда вышли из леса, Юлий вдруг сказал:
— Завтра ночью поеду с тобой.
— Куда тебе? У тебя ведь даже меча нет, — усмехнулась Эрика.
— Попрошу Юрчика выковать меч из пыточных орудий. Таким мечом самое дело разить умертвий.
Эрика промолчала, лишь посмотрела на него долгим, пытливым взглядом.
Когда рассвело, Юлий уже стоял у ворот кузницы гнома Юрчика и нетерпеливо ждал, пока старый гном откроет калитку и поворчит на ранних гостей, на выпавший снег и морозец. А потом и на Юлия, когда тот объяснил, чего хочет от кузнеца:
— Меч из пыточных орудий? Да там же сталь людская, некрепкая. Грош цена такому мечу.
— Орудия освящены молитвами братьев. Меч выйдет — крепче некуда. В самый раз для нежити.
— Чародейка с осени воюет с той нежитью. И никакого толку. Думаешь,
