Трава была зеленее, или Писатели о своем детстве - Андрей Георгиевич Битов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не знала, что делать. Разбудила маму и рассказала все ей. Мама вздохнула. Никакой «Скорой помощи»! Ее заберут в психушку и припаяют диагноз! Заколют страшным галлоперидолом, и Веркина мать превратится в овощ. Надо подождать — снова вздохнула мама. Может, отпустит? Может, так и начало отпускать?
А тетя Таня все полоскала белье…
Вот тогда Верка решилась. Отомстить ТОЙ и вернуть блудного и нерадивого, неверного своего отца.
План ее был таков: гадину ТУ отравить. Просто сжить со света, и все! Извести!
— Я буду мстить! — торжественно объявила она.
И я ей поверила.
— А как извести? — не поняла я.
Слово это было какое-то… старческое и деревенское. Очень страшное слово!
Я испугалась. А Верка, похоже, что нет. Глаза ее горели неистовым огнем мщения, тоски и боли. И еще невыносимой обидой и тревогой за мать.
— Изведу, изведу, — шептала она исступленно.
— Да как? — снова спросила я. — Как изведешь?
Мне было страшно.
— Да отравлю, — небрежно бросила Верка.
— А может быть… — она на секунду задумалась, — покалечу.
Голос, которым произнесла она эти дикие и страшные слова, был абсолютно спокойным и даже ленивым.
— Ты со мной или как? — вдруг жестко спросила она и уставилась на меня не мигая.
Мне стало еще страшнее и еще тоскливее. Бросить Верку в беде? Нет, невозможно! А участвовать в этом вот деле возможно?
Я что-то забормотала по поводу наказания и тюрьмы, а Верка спокойно отрезала:
— Нас никто не посадит! Потому, что мы — не-со-вер-шен-но-летние!
Это было как-то не очень убедительно… Тут меня осенило:
— А колонии для малолетних преступников?
Верка посмотрела на меня холодно и жестко, словно оценивая — что, испугалась?
Я пожала плечами.
— Значит, оставить все так? — грозно спросила она. — Пусть он будет счастлив, а мама моя погибает? Погибает, стирая белье? У нее уже все пальцы в кровь стерты! А где справедливость? Нет, ты мне ответь?
Ответить тогда мне было нечего. Про божью кару нам не рассказывали — время было атеистическое.
Про высшую справедливость, в общем, тоже. Родители мои были людьми неверующими.
Да и сейчас, когда жизнь перевалила за середину, в божью кару и высшую справедливость я верю не очень…
В общем, дилемма. Бросать друга в беде? Нас учили другому. Садиться в колонию тоже как-то не очень хотелось…
Но я была пионеркой и почти комсомолкой! Было нам с Веркой по тринадцать лет. Самый дурацкий, самый глупый, самый жестокий, безмозглый и бестолковый возраст! Не хотелось бы и вспоминать, если честно…
Но вот придется…
Я, тяжело вздыхая, кивнула. Верка оживилась и начала излагать. Планов, собственно, было несколько. Первый — подкараулить злодейку и облить ее серной кислотой. Короче, изуродовать эту дрянь навсегда! Второй — отравить.
— Понимаешь, — зашептала Верка, — лучше все-таки отравить! Если только изуродуем — папаша мой жалостливый! Не бросит ее, понимаешь? И не уйдет!
— Отравить! Боже мой, чем? Как отравить? Насовсем?
Верка презрительно хмыкнула.
— «Насовсем»! Насовсем и навсегда! — грубо отрезала она. Ну, не наполовину же!
— А… как? — осторожно спросила я. — В смысле — чем?
— Ну, тут надо подумать, — задумалась Верка. — Что-то из ядов.
Причем она снова оживилась, и глаза ее полыхнули адским огнем:
— Чтобы не сразу! Чтоб мучилась, стерва!
— Вер! — жалобно заныла я. — Где мы найдем такой яд? Ты что, сдурела? И как мы его… ну, подсыплем?
— Ну, — Верка хохотнула дьявольским смехом, — подсыпать — дело нехитрое! Придем к ней в гости, и тю-тю, моя птичка! Желаю тебя, — Верка прищурила глаза, — предать смерти тяжелой и долгой!
«Боже, вот ужас! — подумала я. — И Верка, и тетя Таня… Все — сумасшедшие!»
А Верка тем временем приступила к активным действиям и все же, для начала, решила изуродовать «эту гадину» — облить серной кислотой. Хотя сомневалась — отец ее был человеком жалостливым, как мы уже говорили.
Серную кислоту Верка планировала выкрасть из кабинета химии. Лаборанткой там работала немолодая хроменькая девушка Надя с неустроенной судьбой.
Верка решила с ней подружиться. Это было несложно: Надя, перемыв все пробирки и колбы, скучала. Сидела в своей лаборантской, подперев бледное и некрасивое лицо, и смотрела в окно.
После уроков, набрав в столовке пирожков с повидлом и прихватив из дома модный журнал «Силуэт», Верка и я постучались в лаборантскую к Наде.
Надя обрадовалась, поставила чайник и принялась за журнал. Верка наводила мосты.
К Наде мы шлялись почти каждый день. И она была счастлива. Верка подарила ей карандаш для бровей. Дальше — остатки тети-Таниных французских духов. Потом еще пару дефицитных колготок, просто оторвав от себя.
Надя оживилась, вдохновилась и стала рассказыватьа небылицы про несуществующих женихов. Все они были прекрасными принцами. У всех имелись машины, квартиры и дачи. Почти все были дипломатами или, на крайний случай, артистами или врачами. Все мечтали отвезти Надю в ЗАГС, а она, естественно, выбирала!
И еще советовалась с нами, с двумя дурочками и малолетками.
— Знаешь, Надь! — Верка состроила ну очень серьезную физиономию, — бери того, кто богаче!
— Да все ничего… — грустно ответила Надя.
И все мы дружно вздохнули.
Наде понравилось с нами дружить. На перемене она высовывалась из класса и подмигивала нам: придете после уроков?
И мы приходили. Ключи от шкафчика с реактивами Надя держала в кармане синего рабочего халата. Ключи зазывно позвякивали, и Верка вздрагивала и бросала на меня отчаянный взгляд.
Но наша дружба с Надей уже здорово нам надоела, а дело не двигалось.
Тогда мы пошли на крайний шаг.
— Надюха! — Верка влетела в лаборантскую, — Там тебе ждут! На улице, слышишь?
Надя вздрогнула и побледнела. Спросила одними губами:
— Кто… ждет?
— Да парень какой-то! — бросила Верка. — Роскошный, в джинсах и на голубых «Жигулях»!
— А ты… уверена, что он ждет… меня? — засомневалась растерянная Надя.
— Да тебя, тебя! — крикнула Верка. — Так и сказал: «Позовите мне Надю из лаборантской!»
Пару минут Надя прикидывала: а, может, есть в школе другая лаборантская и другая Надя?
Нет, лаборантской было две: в кабинете химии и физики. Вот только у нашего физика лаборанта не имелось — все свои приборы из подсобки он таскал сам.
— Ну! — Верка топнула ногой. — Ты идешь или нет?
Надя обреченно кивнула и медленно пошла к двери.
— Халат! — крикнула Верка. — Халат-то сними!
Надя вздрогнула, снова кивнула, осторожно сняла халат и, как сомнамбула, вышла из класса.
— Пять минут! — прошептала Верка. — У нас с тобой пять минут!
Мы справились. Открыли шкаф с реактивами, пересмотрели все колбы, склянки и баночки, но…
Серной кислоты там
