Мы долгое эхо - Анна Герман

…Вот уже прошло почти три года с тех пор, как мы с Анной Николаевной Качалиной пришли на последнее выступление Анны Герман в Лужниках. Разумеется, мы и не предполагали этого. Думали, что недомогание – опять последствие автомобильной катастрофы, старые травмы. Перетерпится, пройдет. Увы, другой жестокий неизлечимый недуг уже поразил ее организм. Потом были телефонные разговоры, письма и, главное, была надежда, даже уверенность, что Анна справится и с этой коварной болезнью. «Эх, Анечка, милая, – писала Анна А. Качалиной. – Ты даже сама не знаешь, как много здоровья и хорошего настроения мне дала твоя дружба. Анечка, так мы уже до самого «финала» будем дружить, правда?»

…Накануне операции Анне Герман принесли кассету с написанными специально для нее песнями А. Пахмутовой и Е. Птичкина. И вот одно из последних писем, адресованных А. Качалиной: «Сегодня пятый день после операции. Я не могу еще читать, все сливается. Но писать могу. Только тебе. Збышек принес мне кассету, и я слушала такие добрые, сердечные слова и песни. Знаешь, что это значит для меня в такое время и в такой час. Я так ждала, что и твой голос услышу, но я только чувствовала, что ты там находишься рядом. И все это благодаря твоей любви и знанию искусства. Это благодаря твоим заботам у меня такое сокровище, как симпатии советских слушателей».

Незадолго до смерти Анна Герман попросила, чтобы к ней на похороны из Москвы обязательно приехала ее самая близкая подруга Анна Николаевна Качалина. Об этом дали знать в советское посольство. И воля умершей была выполнена…

Читаю и перечитываю письма Анны Герман, вспоминаю нашу многолетнюю совместную работу и дружбу и думаю о прекрасных и удивительных судьбах двух женщин – польки и русской, самоотверженных служительниц муз, бескорыстных, сильных, убежденных. Как много мы потеряли бы, не услышали, не повстречайся они много лет назад в Москве.

Монахиня Екатерина (Алексеева). Белые крылья Анны Герман

Монахиня Екатерина (в миру Раиса Алексеева) посетила несколько десятков концертов Анны Герман в Ленинграде в период 1972–1980 гг. На самом последнем концерте в северной столице в январе 1980 года Анна Герман посвятила матушке Екатерине песню…

С юности я была увлечена посещением театральных спектаклей и концертов, старалась не пропускать ни одного интересного мероприятия в Ленинграде, поэтому тумбы с афишами на улицах города всегда привлекали мое внимание. Однажды летом 1972 года я увидела афишу концерта неизвестной мне Анны Герман из Польши. Меня поразил взгляд Анны на фотографии на афише. Я подумала: «Такая красивая женщина должна очень красиво петь». Я купила два билета и с соседкой по коммунальной квартире вечером пошла на концерт в Дом культуры имени Горького.

На концерте буквально после первой песни я поняла, что этот голос меня пленил, впечатление было очень сильным. По окончании я, сама не знаю почему, решила дождаться Анну у служебного выхода, несмотря на то, что там было полно милиции и толпа поклонников. Все ждут, обсуждают концерт, ищут на чем взять автограф и тут выходит Анна. И идет прямо в моем направлении. Подойдя, она спрашивает: «А вам нравятся мои песни?». Я ответила, что нравятся, и Анна села в машину и ехала… В тот приезд было несколько концертов в разных концертных залах Ленинграда и я, конечно же, не могла этого пропустить. Следующие приезды были в 1974 и 1975 годах. Анна уже знала меня в лицо, ведь я на каждом концерте выходила с цветами и после концерта преданно ждала у служебного входа. После концерта в театре Музыкальной комедии летом 1975 года Анна сказала: «Я теперь долго не приеду, я жду ребенка».

Но в 1978-м она вновь приехала. Первый концерт был в ДК имени Кирова, это на Васильевском острове. Во время концерта у Анны выключился микрофон во время кульминационной песни программы «Из-за острова на стрежень»… Зал замер… Пианист умолк и вдруг Анна, выйдя на авансцену начала петь а капелла: «Мощным взмахом поднимает он красавицу княжну… И за борт ее бросает в набежавшую волну…» Я сидела в первых рядах и видела по ее мимике, насколько трудно ей петь без сопровождения и без микрофона – на целый зрительный зал. Силы ее голоса хватило, чтобы было слышно каждому зрителю. Такое исполнение буквально шокировало зал, который на финальных аккордах взорвался громоподобными овациями. Я с букетом цветов вышла к Анне, а она взяла мои руки и спросила: «Раечка, слышно было?». Я ей говорю: «Не волнуйтесь, все хорошо»… Из зрительного зала прямо на нас летели охапки цветов, я помогла Анне собрать их и положить на рояль. После того концерта Анна задала мне вопрос, который задавала всегда после всех последующих концертов: «Раечка, а завтра мы увидимся?». Ответ был всегда положительным – какие бы важные дела у меня ни были запланированы на следующий день, я всегда предпочитала им встречу с Анной Герман.

И вот Анна в очередной раз приезжает в Ленинград в конце декабря 1979 года, прямо под Новый год. Первые несколько концертов были в ДК имени Капранова. 30 декабря в антракте я договорилась со звукорежиссером Сташеком, что завтра я принесу катушечный магнитофон, чтобы подключить к пульту и записать ее концерт. Сташек согласовал это с Анной, она не возражала и на следующий день 31 декабря 1979 года я была в ДК имени Капранова с катушечным магнитофоном. Здесь нужно сделать отступление, вспомнив о том, что в советские годы достать катушечный магнитофон практически в новогоднюю ночь было чем-то невозможным. Я обзвонила десятки знакомых, но все только улыбались: «Раечка, ну что ты, завтра же Новый год, как мы будем без магнитофона? У нас гости, будут танцы…». Но меня не покидало ощущение, что я обязана записать концерт Анны. Какой-то внутренний голос мне тогда подсказывал, что это может быть последний концерт и мы с ней никогда больше не увидимся… Сейчас я понимаю, что это Господь помог мне.

В итоге магнитофон был у меня, но с ним были какие-то проблемы и мне не удалось записать первое отделение концерта. В антракте Сташек подключил мою «бандуру» и второе отделение записалось на пленку…

После концерта ситуация традиционная – я у служебного входа и традиционный вопрос Анны: «Раечка, а завтра мы увидимся?».

Завтра, т. е. 1 января 1980 года, мы увиделись. Новогодний концерт был в БКЗ «Октябрьский». Был аншлаг, все 4000 мест были заполнены. Я снова отдала Сташеку свой магнитофон и он записал первое отделение концерта… Так у меня оказались записанными на пленку оба отделения той программы.

Но разве я могла догадаться, что во втором отделении концерта меня ждет сюрприз от Анны? Эх, магнитофон уже был выключен, закончилась пленка и запись «сюрприза» не сохранилась. После одной из песен Анна подошла к роялю, взяла листочек бумаги с текстом песни и сказала: «Я обратила внимание, что к нам на концерт несколько человек ходят в каждый мой приезд. Это очень приятно, но я боюсь, что им надоест слушать одни и те же песни, ведь они не пропускают ни одного концерта. Специально для моих верных друзей – Раечки и Нелли (Нелли Низамова – подруга Раисы Алексеевой, поклонница А.Герман. – Ред.) я хочу в подарок, в честь Нового года, спеть совсем свежую песню…»

Белые хлопья ложатся чуть слышно

Может быть, это цветет наша вишня…

Ветви как крылья слегка встрепенулись,

Может быть, лебеди в зиму вернулись…

Белые крылья, белые крылья

Белые крылья – полет неземной!

Как мы любили, как мы любили,

Как мы любили друг друга весной!

В.Шаинский – В.Харитонов. «Белые крылья»

У служебного входа после этого концерта Анна взяла меня за руку и мы пошли к автобусу. Анечка села на ступеньку возле водителя и попросила всех дать ей десять минут пообщаться со мной. Она говорила, что завтра улетает в Варшаву, что очень ждет встречу весной… В конце разговора Аня попросила меня приехать наутро к отелю «Европейский» к девяти часам утра. Оттуда она должна была уезжать в аэропорт и лететь, кажется, в Москву.

2 января 1980 года я уже в 8 утра была у «Европейского», улицы были безлюдные, шел мягкий снег, и было очень красиво. Вскоре подъехал автобус и водитель, видимо поняв, кого я жду, предложил мне погреться в салоне. В 9.00 из отеля вышла Анна, кутаясь в дубленку, очень бледная: «Раечка, давайте погуляем. Что-то нехорошо себя чувствую – кофе выпила, лекарство тоже, а давление все еще низкое…». Мы ходили с Анной по улице вдоль отеля в сторону Русского Музея, Анна много расспрашивала обо мне, о моей работе. Я тогда работала в вычислительном центре и одновременно помогала одной ленинградской актрисе воспитывать ее дочку. Услышав это, Анечка улыбнулась: «Вот, Раечка, жалко, что я здесь не живу, а то вы бы и мне помогли сыночка растить». Потом она рассказала о своих московских друзьях, об Анне Николаевне Качалиной… Разговор был таким доверительным, будто мы всю жизнь были в приятельских отношениях. Так, за разговорами, пролетел час, Анечка позвала меня погреться в автобус. Представительница «Госконцерта», приставленная к коллективу Анны, с недоверием на меня посмотрела, по правилам я не имела права заходить в автобус с группой иностранцев без особенного разрешения, но поскольку я была с Анной, мне разрешили.