Новый Мир ( № 4 2007) - Новый Мир Новый Мир

Кажется, отказавшись от представления о Роке, мы перестали понимать нечто очень важное: что некоторые вещи переиграть невозможно, что жизнь — штука непоправимая, что никакого “потом” не существует. И мы готовы умыться слезой вместе с Татьяной в финальной сцене объяснения с Евгением:

— Боже, как больно! — (а Онегин рад: значит, ты ко мне неравнодушна... признайся, что любишь... прошу, будь со мной... спаси меня!)

— Я не могу спасти тебя... потому что ты опоздал... и теперь надежды нет!

Но мало кто способен сегодня повторить вслед за ней:

— Никогда не приходи.

Так человека чести попутала любовь, а все еще любящая Татьяна вынуждена была ее убить, — какая рокировка!

Онегин плетется по замороженному городу, встречая брус речного льда и гроб на санках. Раздетый, выдыхая клубами морозный воздух, громадными стопками пьет водку на балконе, ждет письма. Пневмония ему нужна, а не чужая жена Татьяна.

Какой контраст с изящным росчерком Пушкина:

Блажен, кто праздник жизни рано

Оставил, не допив до дна

Бокала полного вина,

Кто не дочел ее романа

И вдруг умел расстаться с ним,

Как я с Онегиным моим.

1 Все реплики здесь и далее принадлежат сценаристу и, не являясь цитатами стихотворного текста, передают суть конфликта и аффекта — не в рифму, а в лоб.

Жди меня, Лили Марлен!

Новомлинская Анна Анатольевна — журналист, поэт, эссеист. Родилась и живет в Москве. Закончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Сотрудничала с периодическими изданиями “Известия”, “Труд”, “Российская газета” и другими. Стихи и эссе публиковались в альманахе “Тени странника” (приложение к журналу “Юность”), газете “Сын отечества”, интернет-журнале “Пролог”. В “Новом мире” публикуется впервые.

История этой песни началась во время Первой мировой войны, в Берлине 1915 года. Сыну портового рабочего из Гамбурга Хансу Ляйпу (Hans Leip, 22.09.1893 — 06.06.1983) тогда был двадцать один год, он жил в военной части и со дня на день ожидал отправки на русский фронт. Ханс был молод, симпатичен и талантлив; хотелось наслаждаться жизнью и любовью и поменьше думать о войне. Получив увольнительную, Ханс отправлялся гулять по столице, знакомился с девушками, старался напоследок поймать побольше удовольствий. Он исхитрялся даже встречаться сразу с двумя: дочерью бакалейщика Лили и медсестрой Марлен. О существовании друг друга они не знали.

Однажды ночью Ханс стоял на часах перед казармой и думал о своих красавицах, правда, в голову лезли нежеланные мысли о возможной скорой смерти, но их почти удавалось отогнать. Дул осенний ветер, крутились желтые листья… И все-таки Марлен или Лили? — кружилось в голове. С кем я хотел бы стоять сейчас под этим фонарем? Лили… Марлен… Имена сплетались, и сами собой складывались строки... В эту ночь Ханс Ляйп сделал свой шаг в бессмертие. Он написал стихотворение, которое позже стало песней и принесло ему всемирную славу. Стих вышел лиричным и очень душевным, правда, с пессимистичной концовкой, в которой герой попадал-таки в сырую землю, но надеялся, что даже из мира загробной тишины его смогут вернуть губы влюбленной Лили Марлен. Полагаю, Марлен он потом рассказывал, что имя Лили присочинил для размера, а ее сопернице говорил, что “Марлен” придумал для рифмы.

Вопреки мрачным предчувствиям, Ханс на войне не погиб. Вернувшись с фронта в родной Гамбург, он много лет работал на радио и потом на телевидении, стал достаточно известным журналистом, наконец, профессиональным литератором. За долгую и весьма успешную карьеру он опубликовал много стихов, рассказов и романов. Но стал известен во всем мире благодаря песне “Лили Марлен”. Она была переведена на сорок восемь языков, в том числе на латынь, и звучала по разные стороны фронтов Второй мировой войны. Популярность “Лили Марлен” в войсках и немцев, и их противников сравнивают с успехом песни “Катюша” или стихотворения Симонова “Жди меня” у советских солдат. О чем эта песня? Конечно же, о любви и верности, о встречах с любимой девушкой под фонарем и о надежде, что она будет ждать там своего героя.

Впервые Ханс Ляйп опубликовал текст “Лили Марлен” под названием “Песня молодого часового” в сборнике своих стихов в 1937 году. Стихотворение заметила артистка кабаре, певица Лале Андерсен (Lale Andersen), чье настоящее имя было Эулалия Бунненберг (Eulalia Bunnenberg, 23.03.1905 — 29.08.1972), в замужестве — Вильке. Впрочем, с супругом она к тому времени разошлась, а детей отвезла к родственникам в Швейцарию. Тогда она выступала в берлинском “Кабаре комиков” и славилась по всей стране как одна из лучших исполнительниц морских песен. Впоследствии Лале Андерсен стала очень популярной певицей в Германии, ее называли немецкой Эдит Пиаф.

Лале много лет жила на северном побережье страны, видела опасный труд рыбаков, знала, с каким волнением каждый день жены ждут их возвращения с моря. Ей удалось создать близкий многим образ девушки из народа, с ее скромными мечтами, трогательной любовью и понятными волнениями. Тревога за любимого, ожидание встреч, горечь от утраты или крушения надежд — сентиментальные сюжеты песен Лале приправлялись суровой морской романтикой.

В стихотворении Ляйпа Андерсен сразу разглядела будущий хит. Она попросила композитора Рудольфа Цинка переложить эти стихи на музыку. Первый вариант песни “Лили Марлен” Лале записала на пластинку. Но успеха он не получил.

Второе рождение “Песне молодого часового” дал композитор Норберт Шульце (Norbert Schultze). В начале 30-х годов он работал музыкальным директором в студенческом кабаре Гейдельберга, потом стал оперным дирижером, а с 1937 года сочинял музыку к кинофильмам и на этом поприще получил известность, большая часть его произведений к тому времени уже была весьма популярна.

В 1938 году Шульце написал новую мелодию, с которой “Лили Марлен” и вошла в историю. Лале Андерсен записала на пластинку второй вариант песни, но и он поначалу фурора не произвел. Было продано только 700 экземпляров пластинки.

Лале исполняла “Лили Марлен” как нежную, лиричную песенку. В 1941 году Норберт Шульце решил, что петь ее надо по-другому. Это было время первых побед во Второй мировой войне, когда наиболее востребованными стали военные марши. К тому же министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс отдавал предпочтение маршам, а лирика его интересовала мало. Шульце сделал новую аранжировку — “Лили Марлен” получила ритм марша.

Некоторые журналисты пишут, что именно Геббельс посоветовал Шульце переделать мелодию. На самом деле, едва министр пропаганды услышал “Лили Марлен”, она сразу была запрещена из-за своего содержания. Геббельс называл песню слащавой дешевкой с душком мертвечины (вспомним ее окончание). Даже в период популярности “Лили Марлен” он выступал против исполнения этой песни, считая, что она не соответствует идеологии империи-победительницы как упадническая, “подрывает моральный дух солдат”. Но и всесильный Геббельс ничего не мог поделать — песня полюбилась простым солдатам, вспоминавшим в окопах о своих девушках и верившим, что те будут их ждать. К тому же она понравилась Гитлеру, который не отличался изысканным вкусом и был человеком более неотесанным, чем его министр пропаганды. “Лили Марлен” завоевала народную любовь, а Лале Андерсен стала звездой.

Мировая слава началась с того, что “Лили Марлен” в исполнении Андерсен прозвучала в эфире радио “Белград” (“Soldatensender Belgrad”). Эта фронтовая радиостанция была установлена на территории оккупированной Югославии. Ее слушателями были солдаты, расквартированные на Балканах, и африканский корпус “Лбиса пустыни” генерал-фельдмаршала Роммеля, воевавший в Ливии. У директора Белградского радио, лейтенанта Карла Хайнца Райнтгена (Karl Heinz Reintgen), в Северной Африке служил друг, который любил “Лили Марлен”. И Райнтген решил для него поставить пластинку с записью Лале Андерсен. Впервые она прозвучала по радио 18 августа 1941 года. “Лили Марлен” понравилась самому фельдмаршалу, он попросил, чтобы она исполнялась чаще. Вскоре “Белград” начал транслировать ее каждый вечер в 21.55, незадолго до сигнала “отбой”, после передачи, в которой зачитывали письма с фронта. “Лили Марлен” стала позывными радиостанции.

Солдаты британской 8-й армии, воевавшие против корпуса Роммеля, тоже слышали песню каждый вечер. И в итоге начали петь ее по-немецки. Естественно, это не понравилось командованию союзников, которое в свою очередь попыталось запретить “Лили Марлен”. Но песня распространялась как пожар, проникая в бараки и больницы, окопы и бункеры, она звучала везде, где только были мужчины в военной форме, мечтавшие об оставленных на родине любимых.