Готова на все (СИ) - Кирилл Кащеев

— Меня? — удивилась Светлана Петровна, — Кто это мне может сюда звонить? — она поднесла трубку к уху, — Тьфу, так это ж Эльку! Зачем ты мне дал? — передавая трубку Эле, недоуменно спросила она у отца.

Эля могла бы ей пояснить, но не стала. Пусть уж отец сам презрением истекает, она в его спектаклях не участвует.

— Да? — спросила она в трубку.

— Элина Александровна, я наконец с вами говорю? — раздался мужской голос. И при звуках этого бесконечно уверенного насмешливого голоса у Элины что-то мучительно сжалось в районе поджелудочной железы, и она мысленно застонала. Сперва отец, потом декан с завом, теперь снова эти! Ей-богу, на сегодня с нее достаточно! С верхом! С горкой!

— Мы с вами утром виделись! — рявкнула она в трубку, — Вы мне все свои вопросы по три раза задали, всю душу вымотали! — сжавшийся в груди ком невыносимой боли и унижения требовал хоть какой-то отдушины. До зава с деканом ей не добраться, до отца тоже, бабушку и Яся жалко, но уж родная милиция ей ответит за все! — На работе у меня неприятности из-за вас — кто свои дурацкие версии по захвату власти в лаборатории моему начальству сообщил?

— Не я! — торопливо ответил он, — Я был против!

— Настойчивее, значит, надо было быть! Я к вам больше не поеду, ясно? Хотите — группу захвата высылайте!

— И в ресторан не поедете? — невозмутимо поинтересовался голос.

— Куда? — растерянно переспросила Эля. Он сошел с ума или гадость какую замыслил? — С каких это пор ваша контора приглашает свидетелей в рестораны? — вслух спросила она и тут же обнаружила, что ее разговор внимательно слушают Светлана Петровна и отец, и даже припухшая физиономия его супруги мелькает в дверях.

Перебегать на параллельный телефон в своей квартире было уже поздно, уйти с принадлежащей отцу трубкой она тоже не могла, поэтому, наплевав на приличия, просто повернулась к любопытным спиной.

— Ну-у, я тут подумал, — тем временем лениво тянул голос в трубке, — Мы ведь и правда вас замучили, да еще после таких переживаний…

Знал бы ты, какие тут на самом деле переживания! Буравящий взгляд отца Эля чувствовала даже затылком. И не сомневалась — когда она вернет ему трубку, он тщательно протрет ее рукавом.

— А вопросы у нас еще имеются, ничего не поделаешь, — неторопливо рассказывала трубка, — Вот мы и решили встретиться с вами в спокойной, неформальной обстановке. Конечно, лучше б вы поехали в ресторан добровольно, без группы захвата. А то корми их потом, пои, халявщиков.

Нехило живут менты!

— Что ж вы мне звоните — повестку бы прислали! Повестка в ресторан — очень оригинально! И кстати, кто это — мы? — продолжала она, — С кем я вообще сейчас разговариваю? Вы тот мент, который в кожанке, или тот, который в жеванном костюме? — они никак не могла остановиться, хотя на самом деле прекрасно знала, кому принадлежать эти спокойные интонации, вызывающие такое завораживающее и обманчивое ощущение надежности.

В трубке помолчали, явно отряхиваясь после шквала Элиного ехидства.

— А если я тот, который в …гм, жеванном костюме? — переспросил он.

— Тогда я попрошу вас сперва погладить костюм, — сухо отрезала Эля.

— С «жеванным костюмом», Элина Александровна, вы дальше его кабинета вряд ли дойдете, — с нарочитой двусмысленностью ответил он, — Кстати, он ведь следователь, а значит к собственно ментам отношения не имеет. А я тот, что в кожаной куртке, ее гладить не надо. Чтоб вам больше не приходилось называть меня «тот, что в коже», напоминаю, меня зовут Александр. Думаю вам, Элина Александровна, не составит труда запомнить. Хотя бы со второго раза. Я буду у вашего подъезда, к 8 часам, — и не дожидаясь ответа, он отключился.

Эля поглядела на часто гудящую трубку. Вот наглец! Она же так и не сказала ему, пойдет с ним или нет! Впрочем, чего хорошего ждать от человека по имени Александр.

Не глядя, она сунула трубку отцу в руки. Тот принял — на этот раз даже не как крысу, а как дохлую жабу — и наскоро полирнул микрофон манжетой домашней рубашки.

— Когда будете говорить с агентством по недвижимости… — бросил он в пустоту.

— Я буду говорить? — взвилась Светлана Петровна.

— Когда будете с ними говорить, — настойчиво возвысил голос отец, — Извольте сообщить им, что телефонный номер записан на меня, принадлежит мне, и на установку параллельного аппарата в… соседней квартире я согласия не давал! Моя жена завтра же сходит в телефонное управление, — командным тоном бросил он через плечо и супруга за его спиной вытянулась во фрунт, — И потребует, чтобы они прислали мастера и немедленно, — он потряс трубкой, — …сейчас же отсоединили незаконное подключение. Можете быть уверены — больше я не потерплю звонков на мой номер от приятелей всяких там… — он еще раз выразительно взмахнул трубкой и канул обратно в свою квартиру, с грохотом захлопнув за собой дверь.

В воцарившейся в общем коридоре темноте прозвучал голос Светланы Петровны:

— А таки ж сволочь…

Глава 25

— Тебе отец собирается телефон отключить, а ты в ресторане сидишь! — бабушка негодующе кромсала мясо в стоящей перед Яськой тарелке.

— Я еще не сижу, я еще только собираюсь, — педантично поправила ее Эля и отвернулась к шкафу, бездумно копаясь в болтающихся на вешалке шмотках. Ну конечно, какой там ресторан! Надо сидеть и рыдать, и вместе с бабушкой сокрушаться о неизбывной отцовской подлости. Отец уже от них отрекся, разделив между Элей и бабушкой место врага № 1, но он по-прежнему определяет их жизнь!

Фигушки! Она пойдет в ресторан, пусть даже с вредным ментом Александром, пусть даже по его, ментовской, служебной надобности. Но она не будет сидеть здесь, до бесконечности рассуждая, как раньше было хорошо и как сейчас стало плохо.

— Ты даже не знаешь, в каком вы будете ресторане! И позвонить мне не сможешь. Буду волноваться весь вечер, — угрожающе-жалко протянула бабушка.

— Почему не смогу, у меня мобилка с собой, — рассеяно бросила Эля, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на выборе шмотки. Старый, как мир, анекдот — стоит женщина перед набитым шкафом и причитает, что ей нечего надеть! А если перед пустым? А если и правда нечего? Эля поглядела на жиденькую стопочку свитеров. Сколько ж им лет-то? Вот этот она еще на третьем курсе носила, а этот мама связала на поступление в аспирантуру — тогда она еще могла вязать.

Настроение, и без того паршивое, превратилось просто в жуткое. Вот такой вот шкаф,